Дьявол и Город Крови 3: тайны гор, которых не было на карте - Анастасия Вихарева

В низине, между десятой и одиннадцатой горными грядами, расположились благодатные богатые угодья – на много дней пути между грядами и на день пути поперек, от гор до гор. Цветущие долины, изрезанные холмами и сопками, множество ручьев сливались в горные бурные потоки, впадая в чистые озера, минеральные горячие источники, несметные полчища орущих птиц, которые обживали и изгаживая горные склоны, огромные мирные стада разнообразных животных. Горы покрывали мшистые лесные массивы с вековыми деревьями, цветущие луга, будто кто-то специально насадил цветники, и цветы, как на подбор – или редчайшие, или вряд ли известные миру…

Наконец-то наелись до отвала. Душистый мед, земляника, орехи, фрукты, сладкий травяной чай… Радость Борзеевича омрачало только железо, которым он тяготился, испытывая непреодолимое желание от него избавиться и обрести, наконец, твердость ума и духа, которые при таком бремени то и дело норовили его покинуть. И как только набрели на липу, Манька остановилась, тяжело вздыхая. Железо было предназначено ей, а не Борзеевичу, не часто ей доводилось перекладывать его на чьи-то плечи. За то время, пока спускались с Вершины Мира и покоряли десятую вершину, железо Борзеевича износилось окончательно, напоминая его выброшенные портянки.

Борзеевич обрадовался и просиял. Но когда и Дьявол остановился и, как всегда, уязвил старика, собираясь выполнить данное ему обещание – запротестовал.

– Прахом я стану, если железо меня напугает. Я не человек, чтобы смотреть на приятное, а не на явное. – Борзеевич покраснел до кончиков волос, покосившись на золотую монету в оправе креста крестов на ее груди, тяжело вздохнул, лицо сделалось печальным, он как-то сразу ссутулился, подбирая брошенный рюкзак. – Я не рукотворный, это человек должен икать меня, а не я человека. О чем я смогу ему поведать, если сам железо в руках ни разу не подержал. Маня, избавляйся от таких друзей, как я, предаст и мучителей приведет, и не по злому умыслу, а по глупости.

Манька и расстроилась, и обрадовалась, и защемило в груди. Никогда у нее не было такого надежного и верного друга. Она видела, как старик болезненно поморщился, когда взгляд его упал на свои ступни.

Горбушку из его кармана и посох она забрала, чтобы хоть один из них мог порадоваться вполсилы голубому небу и летнему теплу в полную силу. У Борзеевича был свой посох, хоть и деревянный, который служил ему верой и правдой. В горах от него толку было мало, но здесь он уже мог им пользоваться.

– Тогда надо избавляться ото всех, – усмехнулась она. – Потом расскажешь, что чувствуют без железа.

Дьявол с одобрением обнял Борзеевича за плечо, пристроившись рядом.

– Вишь, как с железом поумнел! – удивительно проникновенно похвалил он старика. – Ты лучше, чем о себе думаешь, ты – луч света в темном царстве.

Но вместо того, чтобы обрадоваться, Борзеевич вдруг хмыкнул, хлюпнул носом, и глаза его стали грустными и влажными.

И внезапные перемены настроения были Маньке хорошо знакомы. Она перевела взгляд на железные башмаки, которые остались на Борзеевиче: «Уйди, совесть! – обругала себя, подавив мгновенный порыв снять с Борзеевича и железные обутки. Борзеевича было жаль, но вместе железо снашивали быстрее. Последние железные башмаки на ее ногах уже не выглядели новыми, да и посох на четверть стал короче, а тот, что дали Борзеевичу, выглядел как огрызок. Она улыбнулась старику во весь рот, чтобы хоть чуть-чуть поднять ему настроение.

Через день остановились у подножия одиннадцатой горы, которая в горной гряде была чуть ниже остальных, но также упиралась вершиной в небо, теряясь в облаках.

– М-да… – засмотрелась Манька на представшее перед ними препятствие. Горы любой высоты ее уже не пугали. После Вершины Мира она чувствовала, что ей и море будет по колено.

– Это правильная гора. Здесь тайна великая скрыта, – ответил Дьявол, загадочно улыбаясь. – Мы пришли. Можете расслабиться.

– В смысле? – удивилась Манька.

– Во всех смыслах, – ответил Дьявол. – Железо лучше снашивать в горах. Будем прятаться здесь, пока от него не освободишься. За этой горой еще одна, а за нею царство-государство, где вас вампиры и драконы обыскались.

Никто с Дьяволом спорить не собирался, тем более, местечко он выбрал живописное и, на первый взгляд, хлебосольное. Обрадовались. Столько времени провели среди камней и белого снега, что теперь, когда снова было на что смотреть, глаза разбегались и никак не могли насытиться яркими живыми красками. Красоту пили, как живую воду, и лечились от нее, обращая внимание на такие мелочи, какие раньше не замечали. И дышалось здесь полной грудью: воздух – чист и свеж, насыщенный ароматом в изобилии цветущих растений.

Остановились на берегу огромного озера. В ширину – километров двадцать. Полдня шли по краю, пока озеро не уперлось в скалистые гребни в подножии гор. В длину озеро протянулось до самого горизонта, а какова была глубина – один Дьявол ведал. В озеро впадало много рек и речушек, местами образующих красивейшие пороги и водопады. Мальков и прочей живности в речушках плавало много, значит, и в озере рыбы было предостаточно. На это указывало и огромное скопление водоплавающих и сухопутных птиц, облепивших скалы и гнездившихся в камышовых зарослях в устьях рек. Горные склоны покрывали густые хвойно-лиственные леса и дубравы, в низине расположились сочные пастбища с многочисленными стадами животных и мирными хищниками, которые не торопились уничтожать комовую базу. Многих животных даже Борзеевич видел впервые, а многие по ту сторону гор считались вымершими. Он обзывал их то одним мудреным словом, то другим, а некоторым успевал заглянуть в рот и пощупать за шерстку.

– Вот тебе и разгадка, почему неизвестный художник изобразил охотника на мамонта, – высказала Манька Борзеевичу новую версию по поводу наскальных рисунков. – Бывал, просто, в этих местах… Мы тоже будем бегать с дубинками за мясом.

– Но-но-но! Никто ни за кем бегать в моем заповеднике не будет! На еду брать рыбу, мясо и подножные корма разрешаю, но не в ущерб – от целого мамонта у вас рожи треснут, – пригрозил Дьявол. – Размножу, когда человек вымрет, – окинул он влюбленным взглядом стада доисторических животных.

Поднявшись выше в гору, нашли небольшой безопасный грот. Внизу вполне могло затопить. Огромные потоки вод стекали в теплое озеро с горячими источниками, обрушивая тонны льда и снега, которые за зиму накопились на склонах и на вершине. Может, ледники круглый год в озеро сползали, но решили не рисковать, избегая потенциальных мест подтопления паводком. И птиц, которые метили нагадить сверху, тут было значительно меньше. Заложили вход камнями, чтобы дикие звери не забрались. Нарубили хвойных веток, сделав мягкие лежаки, насобирали сено с сенного дерева, устраивая постели. С одного такого дерева сена получалась целая копна. Обустроили место для костра на прилегающей ко входу площадке, почистили грот от глины и песка, подсыпав гальки, чтобы грязь не таскать. Собрали с запасом хворост и раздобыли кое-что к столу, чтобы легко перекусить. Время обеда давно прошло, а для ужина время еще не наступило. Собирали на скорую руку, больше осматривая место и примечая, как и куда пойти назавтра, и что вообще местность из себя представляет.