Воскрешение - Брайан Кин

Выглядело это ужасно, и Фрэнки с трудом удержалась от того, чтобы отвести взгляд. Но в следующий миг Миччелли толкнул пленника вперед, уводя прочь.

— Можешь послать своему дружку прощальный поцелуй, — хмыкнул Крамер. — Больше ты его не увидишь.

— Тебя зовут рядовой Крамер, да? — спросила Фрэнки.

— Рядовой первого класса Крамер, — поправил он, гордо выпятив грудь. — И не забывай этого.

— Как по мне, ты скорее говнюк первого класса, — спокойным тоном отозвалась Фрэнки. — Прежде чем все это закончится, рядовой первого класса Крамер, я тебя убью. И не забывай этого, сучонок.

Он зыркнул на нее, его лицо покраснело от ярости. Затем взмахнул своей M-16, целясь ей в лицо и бормоча что-то нечленораздельное. Фрэнки увернулась и расплылась в улыбке.

— Чего-чего? — спросила она.

— Шевелись, тебе сказано, — рыкнул он.

И пока он ее вел, Фрэнки не могла сдержать смех.

***

Войдя в зал для докладов, Миллер обнаружил там Майклза, Торреса, капитанов Гонзалеса и МакФарланда и полковника Шоу. Все уже расселись и ждали его. На одной стене висела карта Пенсильвании с заправки, на другой — топографическая. Он быстро отдал честь, налил себе чашку растворимого кофе и занял место рядом с Майклзом.

— Простите, что заставил вас ждать.

— Ничего-ничего. — Полковник Шоу улыбнулся. — Выпейте кофе и расслабьтесь, сержант Миллер.

Его голос звучал мягко, и некоторым иногда приходилось напрягать слух, чтобы расслышать произносимые полковником слова, но в нем явственно ощущался холод.

Сильный, очень сильный холод.

Шоу не был крупного телосложения, однако занимал собой, казалось, всю комнату. Пять футов роста и сто семьдесят пять фунтов веса[23] не производили впечатления, но то, как он себя подавал, — да. Двигался он будто кот — быстро, грациозно, неумолимо. Никогда не повышал голоса и говорил только сдержанным отрывистым тоном, зато стоило ему только открыть рот, к нему тут же все прислушивались. Он обладал почти феноменальной способностью заканчивать предложения за людьми, что находились у него в подчинении, — казалось, он умел читать мысли. Но что в полковнике приводило в наибольшее замешательство, как считал Миллер, так это то, что он не моргал. Никогда. Как-то раз, когда они еще были новобранцами, только что выбравшимися из учебного лагеря, он поспорил на этот счет с Майклзом и выиграл ящик пива.

Шоу был подобен змее — тихий, осторожный… и смертельно ядовитый.

Капитан Гонзалес прочистил горло:

— Штаб-сержант Майклз, почему бы вам не начать.

Это был совсем не вопрос.

— Так точно, сэр. Нами проведена разведка в Гаррисберге. Город необитаем. Высокая концентрация нежити, выжившие, что остались, в основном мародеры, бандиты, байкеры и тому подобные асоциальные группы. Тяжелого вооружения у них нет — по крайней мере, такого, которое смогло бы противостоять бронетанковой технике. Мы могли бы использовать его как базу для расширения, но если туда вступить, придется вести бои в городе, поэтому от танков толку не будет. Иначе можно только разрушить все, что мы хотим захватить. У зомбаков достаточно сил для сопротивления, и, по моему мнению, наши потери могут быть чрезмерными. Кроме того, город не представляет значительного интереса и как источник припасов, так как мародеры растащили большинство непортящихся продуктов в магазинах.

— А что те пленные, которых вы взяли, сержант? — спросил Шоу. — Расскажите о них.

— Да, сэр. Мы наткнулись на них практически в буквальном смысле этого слова. Это произошло на обратном пути. Зомби начали воздушную и наземную атаки преимущественно силами оживших птиц. В этой схватке мы потеряли рядового Уорнера.

— Остальные невредимы? — перебил его Шоу.

— Так точно, сэр.

— Тогда терпимо. Продолжайте, пожалуйста.

— Пока шел бой, мы наткнулись на этих людей. Осмотрев их вещи, мы установили, что один из них работал в Хейвенбрукской национальной лаборатории в Хеллертауне. Его зовут профессор Уильям Бейкер. Он руководил проектом РКТИ. Может быть, помните такой из новостей?

— Это, что ли, та штука, которая могла создать черную дыру? — спросил Миллер.

— Релятивистский коллайдер тяжелых ионов. — Шоу сцепил пальцы. — Об этом было много занимательных публикаций в различных изданиях.

— Да, над этим Бейкер и работал. — Майклз вынул из кармана бейджик Бейкера и бросил его через стол. — У него довольно высокий уровень допуска, я полагаю.

— Самый высокий, — задумчиво отозвался Шоу, после чего передал заламинированную карточку Гонзалесу и МакФарланду. — Как научный руководитель он должен был иметь доступ буквально ко всему, что имелось на объекте.

— Разрешите обратиться, полковник? — перебил его Миллер.

— Давай.

— Я прошу прощения, но чем это поможет нам?

Шоу сделал паузу, после чего, обнажив ряд сверкающих зубов, явил собравшимся тонкую улыбку.

— Хейвенбрук был одним из ведущих научных объектов нашего правительства, сержант. По крайней мере, таким его знала общественность. Только забудьте о любителях теорий заговора, которые рассказывали о Зоне-51 и Грум-Лейк[24]. Нет, те объекты тоже существуют, и вся Америка об этом знает, но там в основном ведутся экспериментальные разработки воздушных судов.

— Хейвенбрук, — заметил Гонзалес, как только полковник умолк, — помимо всего прочего служил и лабораторией, где разрабатывалось оружие. Биологическое, химическое, баллистическое — какое угодно. Там занимались всем. И побольше, чем в Форт Детрике[25].

— А с чего это оружейной лаборатории понадобилось заниматься ускорителем частиц вроде РКТИ? — спросил МакФарланд.

Гонзалес пожал плечами:

— Не сомневаюсь, на этот вопрос может ответить наш пленный.

— Так что, мы можем получить доступ к их арсеналу? — предположил Миллер.

— Вы видите только часть общей картины, сержант, — сказал ему Шоу. — Хейвенбрук огромен. Иначе где бы там нашлось место для всех этих проектов? РКТИ был лишь одним из экспериментов, а их могли одновременно приводить десятки. Со стороны центр ничем не отличается от любой другой исследовательской базы. По периметру стоит вооруженная охрана, внутри — несколько офисных зданий и еще, может, один-два ангара. А все потому, что комплекс подземный. Судя по тому, что я читал, там есть система тоннелей, протянувшаяся на много миль. И центр неприступен.