Наследие - Фалько

—Фараон!— в сердцах сказал Пётр Наумов.— Возомнил о себе! Забыл, на чьих плечах сидит! Из-за его малодушия страна потеряла десять миллиардов. Всего-то надо было проявить характер и надавить на арабов. Прогнулись бы, никуда не делись. Завтра что, Санкт-Петербург отдадим шведам, потому что им в собственных портах тесно?

—Император гарант стабильности и порядка,— сказал Георгий Игнатьевич Дашков.— Но в последнее время ни стабильности, ни порядка я не вижу. При его отце, Николае, такого безобразия не было. Чтобы вот так, на голубом глазу идти на уступки. Да перед кем? Перед Тайсе? Этому бесконечному малодушию надо положить конец.

—Господа,— поднял руку великий князь.— Мы все прекрасно это понимаем, незачем повторяться. К какому выводу пришли?

—Пусть передаёт власть сыну,— сказал Пётр Наумов.

—Мальчик умный, с характером,— согласился великий мастер.— Нужно только поддержать его. И проследить, чтобы Разумовский не оказывал на него того же давления, что и на Ивана.

—Проследим,— сказал великий князь Воронцов. По мнению старика Дашкова, его интересовало только решение Наумовых, а остальные нужны были только для массовки.

—Будет непросто,— впервые за вечер высказался Куракин.

—Если бы всё было просто, мы бы разошлись и уже спали бы в своих кроватях,— сказал Воронцов.— Решили или до утра будем спорить?

—Решили,— сказал Наумов.

—Решили,— подтвердил Дашков.

Все по очереди повторили это слово. Последним был Орлов и голос его прозвучал твёрдо, хотя их род всегда поддерживал Ивана Шестого.

—Время,— великий князь встал, поправил дорогой наряд.

Павел помог подняться отцу, шепнув тому, что сам всё сделает и старику лучше оставаться в комнате, а не бегать по этажам. Главы родов вышли из комнаты и уверенно зашагали по пустым коридорам. Их шаги должны были громко звучать, эхом отражаясь от стен, но все звуки гасли, словно они шли по мягкому войлоку. Коридор вывел их к лестнице, которую обычно охраняла дворцовая стража, но сегодня она оставалась пуста. Поднявшись на второй этаж, мужчины прошли к спальне императора. Воронцов шёл первым и решительно распахнул двери, выломав замок. В небольшой прихожей было темно, неяркий свет горел только в спальне. Правитель не спал, читал книгу, сидя в кровати. Он не был одарён великой силой, хотя и мог считаться мастером. А вот младший брат давно шагнул на вторую ступень мастера, считаясь одним из сильнейших одарённых в стране. Ему достаточно было поднять руку, и невидимая сила вдавила правителя в кровать, вытесняя воздух из небольшого пространства. Иван Шестой, пытался что-то кричать, не в силах поднять руки от одеяла, но его голос был не слышен.

Геннадий Сергеевич, великий мастер, дававший нерушимую клятву правителю, смотрел на это молча и бесстрастно. Он прекрасно знал его отца, отличного правителя, при котором Российская Империя бурно развивалась, вырываясь из разряда отстающих стран в мировые лидеры. Помнил, какие жёсткие и непопулярные законы он принимал. Но его поддерживали. Кто-то понимал, что это необходимо, кто-то просто боялся идти против. Только сейчас Геннадий понимал, как был прав Николай, позволив старшему сыну возглавить один из старейших и сильнейших родов империи, но лишив его тем самым права на трон. На этом месте прекрасно смотрелся бы младший из наследников, но не сложилось. Власть досталась не самому умному и далеко не самому решительному человеку. Была ли в этом вина самого Ивана? Ректор МИБИ не знал ответа на этот вопрос. Он всеми силами старался поддерживать его, направлял, подсказывал, но чем больше проходило времени, тем меньше Иван прислушивался к умным словам, ставя личные и интересы родственников на первый план. На это можно было бы закрыть глаза, но то, что творилось накануне вызывало у человека, отдавшего родине всё, неудержимый гнев. Он пожертвовал семьёй ради императора и получил лишь злость и упрёки в ответ.

Мысли великого мастера были прерваны шумом рассеивающейся техники. Иван Шестой так и остался сидеть в кровати, уронив голову на грудь и некрасиво вывалив язык.

—Император болен!— властно сказал его младший брат, холодно глядя на кровать.— Вячеслав Михайлович присмотрите за ним и вызовите доктора.

—Как скажете,— кивнул Куракин, проходя в помещение.— У него всегда было слабое сердце. Доктора советовали ему не перенапрягаться и меньше работать.

Остальные мужчины переглянулись и, пропустив великого князя, вышли из спальни следом за ним. Пройдя ещё немного, они остановились рядом с двустворчатыми дверями в спальню старшего сына Ивана Шестого. Всё тем же широким жестом Александр Николаевич распахнул их. Двери не были заперты, свободно пропустив гостей в небольшую гостиную, а оттуда в спальню. Наследник не спал. Сидя за письменным столом, он что-то писал в пухлую тетрадь, используя для этого перо, а не шариковую ручку. Гостям он если и удивился, то не подал вида. Ректор МИБИ даже подумал, что он ждал гостей и именно с теми новостями, что они принесут.

—Николай Иванович,— тяжело начал великий князь,— у нас плохие вести. Твой отец серьёзно болен. Сейчас тяжёлые времена для России, будь сильным.

—Всё очень серьёзно?— спросил наследник, немного дрогнувшей рукой убрал перо в чернильницу.

—Прогнозы неутешительные. Мы пришли поддержать тебя в это трудное время. Знай, что на нас ты можешь положиться. Если случится худшее и наступит «Смутное время», тебе может грозить опасность. Наумов Геннадий Сергеевич, великий мастер и сильнейший человек в России присмотрит за тобой. Пожалуйста, постарайся всегда находиться рядом с ним.

—Я понимаю,— кивнул наследник.— Спасибо Геннадий Сергеевич.

—Уже полночь,— сказал великий князь.— Мы поговорим завтра.

Развернувшись, гости, кроме великого мастера, вышли из комнаты. Николай вздохнул, посмотрел в тетрадку. «Двадцать четвёртое октября. Сегодня прибыли послы из Японии. Грозят затяжной войной, жертвами и невосполнимыми убытками. Предлагают заключить мирный и союзные договоры. Первый шаг — передача трёх островов Курильской гряды. Боюсь, мягкое и больное сердце отца не выдержит такого давления…». Закрыв тетрадь, юноша вздохнул, подумав, что ближайшие дни будут самыми тяжёлыми в его жизни.

«Мама и сёстры больно воспримут эту новость» — отстранённо подумал он.

В коридоре же великий князь остановился, посмотрел на идущих за ним мужчин.

—Пётр Сергеевич, нужно навестить послов императора Тайсе и огорчить их. Крайне огорчить.

—Я всё понял,— кивнул глава рода Наумовых.— Займусь этим прямо сейчас.

—Хорошо. Мы с Павлом Георгиевичем созовём экстренное заседание правительства, а Владимир Николаевич отправится решать вопрос с министром обороны. По пути надо заехать за Бабичевым, без его поддержки будет сложно.

Мужчины кивнули и разошлись в разные стороны. На императорском этаже по-прежнему оставалось тихо и безлюдно. Лишь в дальнем конце коридора появился управляющий. Ему доложили, что императору стало плохо, но увидев гостей, он перекрестился и подумал, что лучше пока правителя не беспокоить.