Балтийские славяне. От Рерика до Старигарда - Андрей Пауль

Другим возможным объяснением была бы известность Ламберту устной версии легенды о чудесных знамениях и божественной каре, посланных на язычников после их нападения на Гамбург в 845 году и в которых значилось имя Рорик, а не Орик. Как будет показано ниже, эта легенда уже в IX веке распространилась из Гамбурга по церквям и монастырям Франкской империи. В более подробном виде и с указанием на ободритов и короля Рорика, она была записана в более близкой к Эльбе Ксантенской церкви. В Бертинском монастыре о месте действия знали намного меньше, как об этом красноречиво говорит уже сама фраза «какой-то город славян», подразумевающая Гамбург (впрочем, не исключено, что причиной такой формулировки стало указание источником БА славянского названия Гаммабурга – Дельбденде или какого-то другого).

История о «чуде» была известна и Пруденцию, который связал её в Бертинских анналах с Хориком, совершившим в это же время нападение на Париж, а не с Гамбургом. Очевидно, путаница произошла из-за того, что история о «чуде» не менее хорошо подходила и для географически более близкого, потому лучше известного и более впечатлившего бертинских монахов французского похода норманнов.

Сообщения о некой эпидемии, разразившейся у язычников, с большой долей вероятности, имели историческую основу. Кроме БА и КА, очень схожую историю описывает и Римберт (Римберт, 17–18). По его словам, после разрушения Гамбурга бежавшие из города монахи разбрелись по разным землям, но нигде не могли подолгу останавливаться, так как всюду встречали враждебное отношение язычников. В это же время шведские язычники начали гонения на епископа Гауцберта и его окружение. Его племянник Нитхард был убит и стал мучеником, также множество христиан было ограблено, уведено в плен и содержалось в оковах. За эти злодеяния на язычников снизошла божественная кара. Римберт приводит историю о том, как мор напал на скот и дворовых рабочих, а после этого и на семью некого знатного язычника, сын которого участвовал в гонении на христиан. Мор отступил лишь тогда, когда этот знатный язычник вернул украденную у христиан книгу, сам же он после этого уверовал в христианскую веру и стал её ярым последователем. Схожая участь постигла в то время и других мучителей христиан – все они были наказаны либо потерей имущества (очевидно, как и в описанном выше случае – в результате мора скота), либо сами заразились некой болезнью. При том, что Римберт называет этих язычников шведами, нельзя не отметить, что речь судя по всему идёт о всё той же истории, что передают и Франкские анналы – о мученичестве и ограблении христиан, за которым последовало поражение язычников некой заразной болезнью.

Нельзя не отметить, что вся история о принятии христианства и отдаче христианам назад их имущества знатным язычником находит прямые параллели в сообщении КА о Рорике, короле язычников. Как и было отмечено выше, описания Римберта менее точны, чем Франкских анналов. Ансгарий покинул Гамбург до его разорения и потому не мог сам видеть того, что произошло в городе и как развивались события в регионе сразу после этого. Скорее всего, сведения были получены от тех самых упоминаемых Римбертом, разбредшихся по другим землям монахов Гамбургского монастыря. Римберт ошибочно помещает эти события перед смертью Людвига I, однако они переданы им именно в связи с разрушением Гамбурга, как произошедшие непосредственно после этого. Судя по всему, некая эпидемия действительно разразилась на обширных территориях к северу от Эльбы и в южной Ютландии. Распространилась ли она при этом действительно на Швецию – кажется очень сомнительным.

Идентичность описаний Римберта с описаниями других источников позволяет предположить, что события в южной Ютландии просто были перенесены им на Швецию, из-за того, что там тоже вскоре случились гонения на христиан. Об эпидемии к северу от Эльбы в то же время говорят и другие источники. Согласно «Чуду Св. Германа», о наличии некой болезни сообщал посланный Людвигом II к Хорику I в 845 году граф Кобо. «Сказание о гамбургских мучениках» указывает на распространение страшного недуга в Гамбурге или Старигарде. Ксантенские анналы не называют место, где болезнь поразила подчинённых «Рорика, короля язычников», однако сообщают, что этому же заболеванию подвергся и Регинхери.

Саксон Грамматик также говорит о страшной смерти Рагнара Лодброка, также приписывая её наказанию, понесённому им за разорение христианских святынь, правда, не связывая её ни с эпидемией, ни с походом на франков.

В качестве ещё одного источника об этой эпидемии скота в землях к северу от Эльбы или южной Ютландии в первой половине IX века, можно привлечь Ноткера, сообщавшего, что: «В то время, как император закончил войну с гуннами и покорил названные выше народы [богемцев и вильцев – А.П.], произошло нападение норманнов, принесшее огромное беспокойство галлам и франкам. Однако после своего возвращения непобедимый Карл приказал предпринять [ответный] поход и напасть на них на их родине, несмотря на то, что подступы были узки и непроходимы. Но случилось так, что божественное провидение остановило эти планы, дабы испытать на этом писание Израилево, что виною всему были грехи наши и в любом случае, все его попытки увенчались неудачей. Таким образом, чтобы на одном примере показать неудачи всего войска, в обозе одного аббата за одну ночь 50 пар быков стали жертвами внезапной эпидемии» (Ноткер, II 13).

Несмотря на то, что сообщение об эпидемии Ноткер относит во времена Карла Великого, наблюдаемая в этом же отрывке хронологическая путаница позволяет различные интерпретации. К примеру, описанные им как одновременные война с гуннами (795), за которой последовало покорение вильцев (789) не только не в действительности отставали друг от друга на 6 лет и произошли в обратной последовательности – ещё больше оба этих события отстают от первого нападения данов на Франкскую империю (810). Таким образом, в самом лучшем случае соединёнными здесь оказались 3 события, произошедшие на протяжении 21 года.

О походе Карла Великого в Ютландию в это время неизвестно из других источников. Такой поход (саксонско-ободритских войск под предводительством франкского посланника) состоялся лишь в 815 году. Отсутствие упоминания более раннего похода во франкском летописании могло тривиально объясняться его неудачным завершением. Собственно, и самого Ноткера оно интересовало лишь с религиозной точки зрения и как «поэтический образ». Впрочем, нет никакой гарантии, что Ноткер имел в виду именно 810 или 815 г. Сами же по себе описания подобных событий (нападение норманнов на Франкскую империю и неудачная попытка ответного похода) подходят для всей первой половины IX века.

Любопытным кажется совпадение сразу двух деталей: 1) восприятия реальной эпидемии скота как божественного знамения, чуда; 2) географическая локализация.

По описаниям Ноткера, эпидемия скота должна была застать войско франков где-то на подходе в труднопроходимых областях, на подходах к датской границе. Очевидно, что этим местом должна была быть северная Нордальбингия, или сопредельные с ней области ютландской Англии и Вагрии. Официально границей Франкской империи с Датским королевством была река Эйдер, считавшаяся существенной преградой из-за сложностей переправы, наличия возведённых данами масштабных оборонительных сооружений к северу от неё и достаточно обширной лесной полосы (Изарнхо) к юго-востоку, у славянской границы. Говорит ли при этом сообщение Ноткера о начале эпидемии в северной Нордальбингии и южной Ютландии ещё до 845 года, либо же оно в действительности относилось всё к тому же, интересующему нас походу Людовика на Нордальбингию и Гамбург, так, что было лишь ошибочно отнесено автором во времена Карла Великого (подобно ошибочному соединению аварской, вильцской войн и нападения норманнов) из-за созвучия (норманны напали на владения Карла, но не великого, а Лысого), как это было в случае Саксона Грамматика (см. ниже) – установить уже едва ли возможно.