Строгая изоляция - Шон Блэк

Вместо ответа в лицо Локу ударил луч света от фонарика Халида.

— Слушай, мы не можем здесь оставаться. Ты понимаешь?

Халид не ответил. Скорее всего, он не говорил по-английски, но Лок, помня Мариту, не хотел рисковать.

— Халид, если ты нас понимаешь, ответь что-нибудь, тупой урод, верблюжий сын, — сказал Тай.

Ничего. Хотя с этим справился бы парень, который просто запомнил несколько частых фраз из рэпа.

— Не думаю, Райан, что он говорит по-английски.

— Спасибо, что разъяснил, Тайрон.

— Всегда пожалуйста. Ты все еще вооружен?

— Да.

— Я тоже. Пацаны получили преимущество.

— И я того же мнения. Ричард?

— Да?

— Когда вы были ребенком, вы играли в «убийство во тьме»?

— Иногда, с двоюродными братьями. Они всегда выигрывали.

«Отлично», — подумал Лок.

— Ладно. Мне нужно, чтобы через минуту вы начали двигаться. Двигайтесь с шумом. И не поднимайтесь.

— Я не могу.

— Почему?

— Я боюсь.

— Вам поможет, если я скажу, что тоже боюсь?

— Не сильно.

Снаружи послышалась стрельба. Потом грохот, который Лок счел взрывпакетом. Или лишней «С4». В любом случае, это не стук ручки, которую положил президент, подписав обязательства и гарантии.

— Лок? — это был голос Ричарда.

— Да?

— Я готов, сейчас.

— ОК, начинайте, как сможете.

Стул Халма скрипнул по полу. Луч фонаря ушел с лица Лока и метнулся вправо. Там, где Халид ожидал увидеть Ричарда, было только стекло.

Лок сделал свой ход, рванувшись через всю комнату в ту точку, где минуту назад находился Халид. Это было все равно как шагнуть с обрыва.

Лок поймал удар прикладом в грудь, но инерции все равно хватило, чтобы снести Халида со стула. От второго удара, пришедшегося в голову, из глаз посыпались искры. Лок старался не отступить, держаться как можно ближе. Он отвел назад правую руку и нанес короткий удар, задев кость и зацепив, судя по внезапному хрипу Халида, горло. Лок бил снова и снова, пока хриплые вздохи не стихли.

Лок скатился с обмякшего тела Халида и схватил фонарь. Луч высветил лежащую неподалеку «М-16». Лок сместил луч и отыскал Тая, который целился в его сторону из пистолета, и Ричарда, свернувшегося клубочком в углу.

Халм осторожно опустил руку, которой прикрывал глаза, и в этот момент снаружи донесся взрыв. Марита? Лок сомневался. Вы не сможете избежать опасности, просто положившись на волю божью, когда есть шанс на спасение.

Лок пересек комнату, помог Ричарду подняться на ноги и похлопал его по спине:

— Отличная работа. А теперь давайте выбираться отсюда.

— Подождите. — Ричард подошел к тому месту, где чуть раньше был Лок. — Дайте мне фонарь. — Он посветил на Халида, лежащего на полу. — Он мертв?

— Очень на это надеюсь, — ответил Лок. — Давайте двигаться.

Слишком рано. Слова пробрались в сознание и отказывались уходить. Дело не в том, что он умрет в одиночестве. Или в агонии. Нет, хуже, позорнее всего то, что он умрет просто так, бесславно.

Потом, с грохотом, от которого содрогнулись стены, он получил знак, что еще не все потеряно. Свет погас. В горло набилась пыль, и он раскашлялся. В носу тоже было полно пыли.

Он слез на пол и пополз туда, где должна быть дверь. Еще один взрыв сотряс бетонный пол. Рука подломилась, и он упал лицом вниз.

Через мгновение он приподнялся и двинулся дальше, ощупывая пальцами поверхность. Холодный металл. Дверь. Он подобрался к краю. Это угол. Он может просунуть туда кисть. Нет, всю руку. Обе руки.

Он дополз до конца и выбрался в коридор. Пыль уже оседала. Внешняя дверь была открыта, сквозь нее просачивался свет.

Он осторожно поднялся на ноги. Дверь рядом с его камерой тоже оказалась повреждена, ее вышибло из рамы. Он толкнул дверь, и она выпала, так что он едва не улетел следом.

Он видел человека, лежащего на кровати. Стаффорд ван Стратен вошел внутрь и уставился на своего отца. Две глубокие царапины превратили лицо старика в кровавый крест.

— Стаффорд?

Отец протянул руку, но Стаффорд сделал вид, что не замечает ее.

— Вакцина. Тебе нужно найти вакцину, — прошептал отец.

— И что дальше?

Николас попытался поднять голову, но усилие оказалось для него слишком велико.

— Если ты не получишь вакцину, то умрешь.

— Умру в тюрьме?

Он смотрел, как отец пытается вытереть кровь, затекшую в правый глаз.

— Тогда уходи отсюда.

— Как трус? — Стаффорд сплюнул. — Доказать, раз и навсегда, что я полное дерьмо?

— О чем ты говоришь?

— Ты никогда не понимал, верно? Дело не в деньгах. Я думал не о деньгах. — Стаффорд опустился на колени, чтобы смотреть отцу в глаза. Снаружи доносились звуки стрельбы, их эхо разносилось по всему комплексу. — Я думал об истории. О месте нашей семьи в истории. И моем месте.

Кэффри как раз успел выкопать пластиковую вилку из упаковки буррито, когда увидел идущую к нему женщину. Одной рукой опирается на костыль, в другой — сумка-холодильник.

— Вот дерьмо.

Он вылез из машины, достал револьвер, старомодный «Смит и Вессон 64», и прицелился ей в грудь:

— Оставайтесь на месте.

Она приближалась.

Кэффри что-то слышал такое на одном из последних совещаний. Женщина, иностранка. Сказали, что она не говорит по-английски. Или, наоборот, говорит? Черт. Ему следовало слушать повнимательней, а не писать сообщение одному из своих патрульных, чтобы тот завернул в «Бурритовиль».

— Леди, стойте.

Он поискал глазами поддержку, но, похоже, все слетелись к главным воротам, как мухи к дерьму.

Она приближалась. Совершенно спокойно. Никаких признаков того, что она видит пистолет.

Женщина. Она ничего не знает. Может, даже не понимает, что он говорит.

Она остановилась. Футах в десяти, может, меньше. Не отрывалась от его глаз. Не смотрела на пистолет. Отключилась от него.

— Вот и хорошо. Теперь стойте так и не двигайтесь.

Вместо этого она поставила холодильник на землю. Одна рука потянулась к груди.

— Я сказал, не двигайтесь.

На ней было что-то вроде лыжной куртки на «молнии», по крайней мере так показалось Кэффри. Рука потянулась к «молнии».