Удовлетворение гарантированно - Люси Монро

Бет хотела вырвать руку, но Итан не выпустил ее из своих цепких пальцев.

– Нет. Если ты помнишь, мы поехали в усадьбу, чтобы установить там «жучки».

– Но я не понимаю, каким образом «жучок», установленный в лифчике этой женщины, поможет нам проникнуть в преступные замыслы Прескотта.

Итан рассмеялся:

– Ты бываешь порой удивительно остра на язык, солнышко. Я не прикасался к ее лифчику, я всего лишь дотронулся до ее шеи. – Он положил палец на наиболее уязвимую точку на шее Бет. – Вот здесь. Если сильно и резко надавить на это место, то человек на короткое время потеряет сознание.

– Тебе пришлось отбиваться от нее?

Голос Бет звучал хрипловато, в нем слышалась скрытая страсть.

– Нет. Мне нужно было проникнуть через окно в спальню хозяина дома. Там я установил подслушивающее устройство. А в это время мисс Фурнье находилась без сознания.

– Но почему от тебя несет ее духами?

– Она увлекла меня за собой на кровать, и ее руки начали шарить по моему телу.

– Ты с ней целовался?

– Нет.

– А находить эту особую точку на шее тебя учили на спецкурсах?

– Да.

– Мне не нравится, что ты используешь свое тело в интересах дела.

– Мы квиты. Мне тоже не понравилось, что Прескотт дотрагивался до твоей руки во время ужина.

– Но он едва касался!

– Для меня и этого достаточно.

– Ты поцеловал бы ее, если бы этого требовали интересы дела?

– Но я не целовал ее.

– А если бы это потребовалось? – У Бет перехватило дыхание, и она с трудом задала этот вопрос. – Ты использовал бы свое тело, если бы от этого зависел успех операции?

– Нет. Ничто не заставило бы меня спать с другой женщиной. Я хочу только тебя.

Он переплел свои пальцы с пальцами Бет и положил их сцепленные руки на свое бедро, поглаживая ее другой рукой по плечу.

– А если…

Он не дал Бет договорить, приложив палец к ее губам:

– Никаких «если». Теперь для меня не существует других женщин, Бет, и я не смогу дотронуться ни до одной из них. И меня не заставят сделать это ни интересы дела, ни другие обстоятельства.

– Даже несмотря на то что я отказываюсь от секса с тобой?

– Даже несмотря на это.

– Но ты не принадлежишь мне.

– По-видимому, все-таки принадлежу.

– Я этого не хочу. И не желаю принадлежать тебе.

– Знаю. Я не тот человек, с которым ты могла бы связать свое будущее. Но это ничего не меняет. Сейчас мы крепко связаны друг с другом, нравится нам это или нет. Ты – моя, а я – твой.

Эти слова были для Бет большим искушением, чем прикосновения Итана.

– Но мы сейчас не спим вместе.

– И это ужасно.

– Ты мучаешься?

– Конечно, и ты это знаешь. Не изображай из себя наивную девочку. Ты прекрасно знаешь, как сильно меня заводишь.

– Но тебе не нравится мой темперамент.

Итан расхохотался так, будто Бет сказала что-то очень смешное.

– Ты сильно ошибаешься, детка, – успокоившись, проговорил он. – Я восхищаюсь твоей наивностью.

– Но ты же говорил…

– Я говорил, что наша бешеная страсть мешает делу. Находясь на оперативном задании, я всегда полностью сосредоточен на цели, к которой стремлюсь. Но на этот раз все обстоит иначе, Бет. Что бы я ни делал, меня не покидают мысли о тебе. Сначала я думал, все дело в физическом влечении, но оказалось, это не так. Я привязался к тебе так сильно, как не привязывался еще ни к одному человеку на свете. Ты заставила меня страдать, черт побери!

– Ты сердишься?

– Да, сержусь. Сильные чувства мешают работе великих агентов.

Несмотря на досаду и недовольство тем, что эмоции отвлекали его отдела, Итан, как всегда, высоко оценивал свой профессиональный талант.

– Ты уверен?

– Рассеянное внимание всегда является большой опасностью.

– Но мы сейчас не занимаемся сексом.

– Не имеет значения.

– Судя по твоим словам, ты тоже обладаешь бешеным темпераментом.

– Для тебя это открытие?

Бет пожала плечами.

– Я вижу, это сильно беспокоит тебя, – сказала она.

Итан вздохнул:

– Ты права.

– А мой темперамент тебя не беспокоит?

– Нет. Я чувствовал бы себя полным идиотом, если бы ты не могла разделить мою страсть, солнышко.

– Ты не идиот.

Бет, по существу, призналась ему в своих чувствах. Но, отважившись наконец осуществить свои мечты и фантазии, она вынуждена была мириться с реальностью.

Однако ее слова не улучшили настроения Итана.

– Я сегодня вел себя как неопытный, зеленый агент, выполняющий первое в жизни задание.

– Почему ты так думаешь?

– Я должен был позволить Прескотту пойти вместе с тобой в лабиринт. В присутствии стольких людей ты была бы в полной безопасности. Но я так и не смог оставить тебя с ним наедине даже на очень короткое время.

– А ты не слишком ли глубоко вжился в свою роль?

– Это ты о психологическом акцентировании?

– Да, я читала об актерах и писателях, которые так глубоко сопереживали своим героям, что это накладывало отпечаток на их душевное состояние.

– Я не актер, детка. А книги за Итана Грейнджа писал нанятый агентством литератор.

– Но ты же сейчас играешь определенную роль.

– Нет, Бет, в данный момент я не играю. Сейчас я Итан Крейн. Сижу на диване рядом с женщиной, которая сводит меня с ума и которую я должен защищать. Это не игра, а жизнь.

Бет не желала верить ему, опасаясь, что стена, с таким трудом возведенная между ними, рухнет. Но по выражению его зеленых глаз она видела, что он не лукавит. От его тела исходило тепло, которое окутывало ее, как одеяло, и внушало чувство защищенности.

Итан не обещал быть верным до конца жизни. Никто из них не знал, что ждет их впереди. Но в данный момент он испытывал к Бет нечто большее, чем физическое влечение. И это соответствовало тому, что она чувствовала к Итану.

– Когда ты дотрагиваешься до меня, я схожу с ума от возбуждения, – сказала она.

– Когда я не могу дотронуться до тебя, я схожу с ума от желания.

– Я не хочу отвлекать тебя от работы.