Литовско-Русское государство в XIII—XVI вв. - Александр Пресняков

Организация этих новых судов получила свое политическое значение, потому что потребовалось новое, более равномерное распределение поветов взамен старых, исторически сложившихся. Новые поветы были определены на сейме 1565—1566 гг.: великое княжество Литовское — 15 поветов, Жмудь — 1, Берестье и Подляшье — 5, Волынь и Подолия — 4, Киевщина — 2, Витебск — 2, Полоцк — 1. Присуду местного земского суда подчинены все местные землевладельцы, паны-рада, духовные и светские, княжата и паны хоруговные, шляхта и бояре. Эта новая организация судов поветовых повела к преобразованию сеймиков.

По требованию сейма, Сигизмунд-Август издал особый привилей, учредивший поветовые сеймы по новым судебным поветам с обязательством являться на эти сеймики всем местным землевладельцам без исключения — панам радным и князьям, урядникам земским и дворным и шляхте-рыцарству. Эта реформа повела к дальнейшим последствиям.

По новым поветам сложилось и ополчение шляхетское — каждый повет собирал под своей хоруговью шляхетское ополчение, объединенное по воеводствам, с каштелянами и маршалками во главе. Число шляхетских хоругвей поэтому уменьшилось, но стали они крупнее, значительнее. Увеличилось количество должностей каштелянов, воевод с учреждением, по ходатайству сейма, новых воеводств: вместо семи — тринадцать (7 на великом княжестве), чем усилен состав рады господарской. Воеводы, каштеляны и маршалки стали во главе местных обществ не только в ополчении, но и в мирное время, как влиятельные лица и руководители сеймиков. Это втягивало более прежнего вельможные верхи в шляхетскую жизнь и привело к серьезному противоречию их положения.

Носителям единства политического и общегосударственных интересов пришлось стать местной силой, в положении которой боролись две тенденции: к подчинению местных интересов целому или развитию их в ущерб только что сложившейся общей государственности. Вторая тенденция в землях-аннексах взяла, как увидим, верх и подчинила себе дальнейшие судьбы Литовско-Русского государства.

Наконец, по тем же поветам выбирала сеймиковавшая шляхта своих послов (по 2) на вальные сеймы. Это повело к значительному уменьшению числа шляхетских послов. Прежде являлись выборные от множества мелких поветов, особенно в великом княжестве. Но это не умалило значения шляхты. Наоборот, установление обязательности созыва сеймиков перед каждым сеймом для предварительного обсуждения очередных вопросов давало возможность снабжать послов определенными инструкциями, получавшими в случаях особой заинтересованности шляхты значение императивных мандатов. Воззрения местных общественных групп получили более сильное влияние на общие судьбы государства, что в условиях розни внешних интересов и особенно разъедавшей Литовско-Русское государство социальной вражды магнатских верхов и шляхетской массы привело его к гибели.

Процесс построения государственного здания на более широком фундаменте, чем ранее, привел не к укреплению, а к распаду целого, ослабляя значение тех социальных элементов, которые являлись носителями центростремительных, объединяющих Литовско-Русское государство тенденций.

Вельможное магнатство переросло еще во второй половине XV в. ту раздробленность территории Литовско-Русского государства на отдельные политические единицы-земли, которая придавала его представителям, пока они стояли преимущественно во главе земских миров, значение вождей местных обществ. Этот результат получился вследствие двух причин — развития магнатского землевладения вне рамок деления на земли и расширения круга лиц, занимавших высшие административные должности и примыкавших ко двору и раде господарским.

Географическое распределение владений крупных землевладельцев можно проследить по данным, собранным у Любавского в его исследовании «Областное деление и местное управление в Литовско-Русском государстве» и особенно у Леонтовича в его книге «Очерки истории литовско-русского права. Образование территории Литовского государства». Характерной его особенностью является разбросанность этих владений по разным местностям великого княжества Литовского в собственном смысле и земель-аннексов.

Церковь Михаила Архангела в Сынковичах Гродненской области — храм-замок начала XVI века

Конечно, для многих старинных фамилий можно указать место их родового гнезда, но разнообразные приобретения обычно не расширяли этого гнезда, а связывали их землевладельческие интересы с иными областями и поветами. Разрастались экономические связи вельможного магнатства различными путями: родственными отношениями между различными фамилиями, что вело к изменению состава их владений путем наследования; пожалованиями земель за выслугу в вечность; наконец, приобретением держаний и застав, иной раз, и притом нередко, переходивших в пожизненное пользование и даже наследственное владение. Ведь «держания» по принципу кормления были гарантированы неотъемлемостью иначе как за вину по суду, а заставы фактически отходили во владение панов столь прочно, что попытки их выкупа, их «редукции», переживались как крупная мера социально-политического характера, с характером принудительного выкупа имуществ у их владельцев для восстановления разрушенного фонда государственных имуществ.

Даже наиболее прекарное владение панское — держания «до воли господарской» — постепенно крепло и консолидировалось, когда в привилеях проведено было различие пожалований, полученных при предках нынешнего господаря, от пожалований, данных им самим.

Земский привилей Александра относительно первых подчиняет «волю» господаря соглашению рады, а вторые оставляет в личной воле господарской. Путем получения пожалований «в вечность», «до живота», «до воли», путем купли и наследования вельможные паны, появлявшиеся в той или иной области в качестве воевод, старост и наместников, становились местными землевладельцами, пускали корни в области, не разрывая своих основных связей с литовским центром. Некогда, еще в начальных периодах образования Литовско-Русского великого княжества, таким процессом — историки иногда называют его «военнослужилой литовской колонизацией» — создались новые социальные связи, спаявшие великое княжество в собственном смысле в целое крепче, чем могли бы это сделать одни отношения политического господства.

Позднее явления того же порядка ввели в состав крупных землевладельцев земель-аннексов фамилии не местного, а литовского происхождения — Ольгердовичей и Гедиминовичей, панов литовского корня. Так, видим на Волыни Сангушек и Рожинских, не считая более мелких; зато и русские волынцы, Чарторыйские и Острожские, владеют значительными земельными имуществами в других областях — в Пинском Полесье, в поветах Трокском, Оршанском и т. п.

Уже одни эти землевладельческие отношения расширяли политический кругозор высшего общественного слоя. На поддержку шли отношения родства, свойства между магнатскими родами разного происхождения. Хороший пример образования, хотя и эфемерного, магнатской силы, раскинутой по лицу Литовско-Русского государства, видели мы выше на судьбе рода Глинских.