Гнездо Седого Ворона - Владимир Свержин

Что-то ударило Марата под колени. Раскинув нелепо руки, он шмякнулся в кусты и с негодованием зафырчал, сплевывая набившуюся в рот сухую листву. Спустя полмига грянул выстрел, и пуля сбила кусочки древесной коры на опустевшую тропу.

— Что это?! — крутанул головой драконид, гневно сжимая рукоять автомата и нащупывая когтистым пальцем спусковой крючок.

— Тише, не стреляй, это я, Тиль. Какой-то мужчина оттуда, сверху, целился в тебя, мне стало так страшно!

За первым выстрелом последовали другие, еще и еще. Со стороны подошвы холма ударили автоматы Заурбека, Анальгина и остатков поредевшего отряда.

— Что они делают?! — лежа под кустом, бормотал чешуйчатый. — Они же поубивают друг друга.

— Сначала на мирно спящий поселок напали коварные враги, — пояснил распластавшийся поблизости сказитель, не отрывая головы от земли, — затем пришли мы и отогнали их. Но в селении, по трагическому недоумию, должно быть, этого так и не поняли, в результате, о горе, нас приняли за них!

— Надо же объяснить! — драконид попытался было дернуться, и тут же еще две пули просвистели у него над головой. Запершиеся в укрепленном поселке жители были не слишком хорошими стрелками и никудышними воинами, но на их стороне было преимущество удобной позиции.

— Отползем назад, пожалуйста, — умолял песнопевец, — иначе гибель наша омрачит сегодняшний день и без того нерадостный.

Они начали вынужденный спуск, медленный и осторожный, и вдруг чья-то сильная рука прижала Марата к земле.

— Тихо. Там враг! — чешуйчатый узнал голос молодого караванщика.

В тот же миг вокруг, чуть в отдалении от позиции отряда Заурбека, с новой силой захлопали выстрелы. Затем, взвыв, точно раненый бык, выпалил отбитый у монастырской братии миномет. Взрыв подбросил в воздух комья земли, сломанные ветки и ошметки тел.

— Нас окружили, — шептал Тимур. — И зажали!

Между тем стрельба внизу стихла, будто по чьему-то приказу, и неизвестный голос объявил:

— Сдавайтесь! Сопротивление бесполезно. Если вы сложите оружие, мы дадим вам шанс. Тем, кто примет веру Пророка, будут оставлены жизнь и оружие, вы сможете вновь сражаться, отомстить врагу за погибших. Вам будет позволено собственными руками убить тех, кто ищет вашей смерти.

Голос смолк, и снизу послышался крик.

— Эй, не стреляйте. Я выхожу.

— Заурбек, — выплюнул Марат. — Трусливый червь!

— Не трусливый, — отозвался Тимур. — Я думал, что мне показалось… но нет… он давно предал вас, еще там, у Сарычевой горки. Вчера на привале Тиль пел о Лешаге и Лил. Потом он сказал мне, что Заурбек тоже имел на нее виды. Горцы народ вероломный и всегда мстят за обиду. Лилия предпочла ему другого, а потому, когда она ушла, Заур снюхался с людожегами. А может, еще и раньше, кто знает?

Снизу вновь донеслась трескотня перестрелки, но выстрелы с позиций Анальгина и его раздольников слышались все реже.

— Что же ты раньше молчал?

— Я боялся сказать вам, — потупил взгляд торговец. — Вы бы не поверили и выгнали из отряда. А одному в Диком Поле не выжить. Не подумай, что мне было все равно, но караванщику чаще нужно быть умным, чем храбрым. А теперь понятно: Заурбек все это время давал знать врагу о ваших планах. На нем кровь смиренных братьев. И не только их!

— Что же теперь делать?! — растерянно прошептал Тиль. — Нас всего трое, почти нет оружия, и мы — не воины. Прости, Марат, но это правда.

В тот самый миг из кустов на тропу вылетел серый с подпалинами мощный пес и оглушительно завыл, глядя на селение.

— Это же… — стоящий за бревенчатой изгородью староста растерянно оглянулся на соседа, так и замершего с карабином в руках.

— Это тот, которого твой зять послал с запиской, — сосед был ошеломлен не меньше. — Точно он.

— Мы стреляли по своим, — прошептал староста, бледный как полотно. Наступило страшное прозрение: подмога больше не подойдет, запас драгоценных патронов изрядно поистрачен, и все это впустую. Враг обманул их, стравив между собой, и теперь без особого труда захватит селение. От предчувствия неотвратимой всеобщей гибели ноги стали ватными, дрожь в руках не удавалось унять.

— Что теперь будем делать? — запинаясь, спросил односельчанин.

Тишина была ему ответом. Староста молчал, всеми силами души желая найти ответ у Глядящего Вдаль, однако на это уже не оставалось времени. Решение должен был принять он сам.

Особого выбора не было: попытаться отсидеться за стеной или отбить врага от скал. Разум истерически настаивал на первой возможности, твердил, что враг может и уйти, довольствуясь малым, однако сердце понимало — надежды тщетны, и лучше принять смерть достойно.

— Приготовиться к атаке! — срывая голос, надсадно крикнул он, обводя взглядом селение, точно прощаясь. В этот миг за воротами послышался собачий визг. Староста глянул за стену. Пес на секунду застыл на подламывающихся лапах, а в следующую секунду рухнул с простреленной головой.

— Открыть ворота! — закричал глава селения. — Вперед!

* * *

Черный замер, почувствовал гибель собрата и поднял голову, оглашая лес рвущим душу воем. Горестную песнь незамедлительно подхватила вся Стая.

— Что стряслось? — глядя на псов, в недоумении спросила Лил.

Ее мужчина стоял, закрыв глаза, бледный, точно оживший мертвец. Он увидел селение на скале, мертвого пса, врага, ожесточенно поливающего огнем жалкие остатки его отряда.

— Наши попали в засаду, — с болью в голосе вымолвил он. — Убито много людей и один пес. Они Стая, они чувствуют.

В этот миг ворота палисада распахнулись, и на тропу, ведущую к источнику, вывалила толпа селян. Они бежали вниз по склону, яростно крича и потрясая оружием.

— Рассыпаться надо, укрываться за деревьями, — в бессилии шептал Леха. — Их же положат сейчас, всех до одного.

Но в этот миг осаждавшие внезапно отхлынули, как морская волна в час отлива. Лешага видел, как враги отступают: спокойно, деловито, без всякой паники, изредка отстреливаясь, чтобы отбить у преследователей охоту подбираться чересчур близко.

— Что-то тут не так, — пробормотал ученик Старого Бирюка.

— Что, что не так?

— Не знаю, погоди, — отмахнулся воин, вглядываясь верхним зрением в лес вокруг далекого селения. — Здесь какой-то подвох.

Лилия глядела на него в полной растерянности. Бой шел у стен ее родного дома и, судя по реакции ее мужчины, не шуточный. Ей вдруг представились те, кого она покинула там, на Сарычевой горке. Хищный красавец Заурбек, простоватый, основательный Анальгин, выдумщик Марат, обаятельный Тиль с его вечными песнями…

Лилия видела сейчас каждого бойца в отдельности, понимая, что кого-то уже нет в живых, а многих, возможно, даже всех, скоро не станет. Ее вдруг острой иглой пронзила мысль: теперь-то они как раз и останутся, совсем как мечталось недавно, — Лешага, она и Стая. От этого вдруг стало очень страшно, будто все убитые там, под стенами, вдруг незримо пришли сюда и расселись крутом.