Москва - Андрей Круз

— Что-то не так? — спросил он, обернувшись.

— Всё нормально, — покачал тот головой. — Мог бы вместо части оплаты поменять велик. Как раз сегодня подумал, что пригодится.

— Самому нужен, — решительно ответил Хамзат. — Он мне башку спас, пусть со мной едет, на счастье.

— Как скажешь, — вздохнул тот и направился обратно на рынок.

Машина у Хамзата появилась, с этим всё в порядке. Сразу возник следующий вопрос — где эту машину заправлять? Иначе как здесь и не получится, а даже полного бака солярки ему до дома не хватит. Надо как минимум бочку иметь с собой, литров на двести. И купить её можно было именно здесь, так что его золотой запас снова следовало потрясти.

ГСМ торговали не на рынке, а возле самого водохранилища, на меленькой нефтебазе у мыса с пристанями. Чтобы туда попасть, надо было обогнуть пансионатский комплекс и проехать через дачный посёлок. Дорогу Хамзат знал, как раз туда они с Зятем ездили договариваться об обмене, когда всё ещё шло хорошо, не так, как сейчас. Туда он и направился, с удовольствием ощутив себя снова в машине, за рулём, отгороженным её корпусом от всякой вредной не-живности, которая вчера немало погоняла его, пока он пересекал Химки. Теперь-то не страшно, теперь он там запросто пролетит, а то, что живых людей в этом городке нет, так ему уже и на руку.

Маленькая нефтебаза охранялась серьёзно. Хамзат обратил внимание, что в её охране не было вездесущих братков в спортивных костюмах и разгрузках, которые они сделали своей чуть ли не униформой — только или недавние солдаты, или мужички, напоминающие милиционеров. И заправлял здесь самостоятельно Зять, а Самбист, судя по всему, в нефтяную торговлю не лез.

Распоряжался нефтебазой некто Дим Димыч — невысокий шустрый мужичок в очках, которого безотлучно сопровождал здоровый парень в омоновской форме. Валера Зять их уже представил раньше, и появлению Хамзата Дим Димыч не удивился. Поздоровался за руку, ни секунды не задумавшись, объявил цену на бочку солярки, считая стоимость тары. Не продешевил ни капли, Хамзат мысленно даже скверно выругался, но промолчал, потому что выбора у него не было. Или бери, или езжай на другую заправку, где дешевле.

— У тебя постелить есть что-нибудь? — спросил Хамзат, задумчиво оглядывая светло-серое тканевое покрытие багажного отсека. — Испачкаю, и вонять будет.

— Вонять так и так будет, — пожал плечами продавец. — От самой бочки. А постелить… сейчас что-нибудь придумаю по старой дружбе. Пойдём в склад, пороюсь, а заодно и рассчитаешься.

Хамзат лишь кивнул и пошёл следом, на ходу вытаскивая из висящего в руке рюкзака пакет с оставшимся золотом. Осталось его не половина, правда, а намного больше — основную его часть он отсыпал в другое место, как раз перед тем, как идти искать машину. На всякий случай.

— Слышь, Харя! — крикнул Дим Димыч какому-то алкоголического вида мужичку в телогрейке, сидевшему на старой покрышке в уголке склада. — Давай бери Раму, и бочку-двухсотку с солярой грузите в машину. Такую, чтобы не текла, выберите. Шевелись!

— Кого брать? — удивившись, переспросил Хамзат.

— А-а… — засмеялся Дим Димыч. — Это «кришнаиты» наши, Харя-Рама. Этот вот, с красной мордой, Харя, а вот тот… — его палец ткнул в крупного парня с дебильным лицом, появившегося из подсобки, — этот Рама, соответственно. Видишь, здоровый какой?

Хамзат не очень хорошо понял, о чём идёт речь, но вежливо посмеялся. «Кришнаиты» взялись грузить бочку на тележку, а Дим Димыч уселся за стол, открыв журнал учета.

— Золотом, говоришь? — спросил он.

— Золотом, — коротко ответил Хамзат.

Едва Хамзат начал отбирать нужное количество, выкладывая цепочки на электронные весы, стоящие перед ним, на стол упала тень, и женский голос с сильным украинским акцентом нараспев произнес:

— Ой, а красота-то какая! Подкинули бы барышне на бедность цепочку или колечко.

«Цепочка» прозвучала с ударением на «е», причём как «цэпочка». Хамзат обернулся, слегка поморщившись. Прямо у него за спиной стояла всё та же белокурая девка, которая всё время крутилась с Зятем и лезла во все разговоры. Если бы в её фразе не прозвучали глумливые интонации, он бы промолчал или отшутился, но эта баба с её наглостью и жадностью его раздражала. Поэтому он просто ответил сквозь зубы:

— Валере скажи. Он купит.

— Ой, какие мы нежные… — фыркнула Любаня и отошла, величественно покачивая ядрёным круглым задом под джинсами в обтяжку.

Хамзат мысленно проклял этот ходячий соблазн и обернулся к Дим Димычу, внимательно наблюдавшему за сценой, но промолчавшему.

— Считаем, — коротко вернул ситуацию к делу Хамзат.

Когда они вышли из склада, багажный отсек «Паджеры» был выстелен толстым полиэтиленом, заднее сиденье сложено, а «кришнаиты» уже загружали тяжёлую бочку, с пыхтением и матом перетаскивая её с тележки.

— Машину не поцарапайте! — сказал им совершенно машинально Хамзат и перехватил взгляд стоящей у выхода с территории Любани.

Взгляд ему не понравился, и уже по другой причине, куда более нехорошей, чем до этого. Любаня смотрела исподтишка, а рядом с ней стояли два молодых парня в камуфляже без погон, и она что-то активно им объясняла. А те кивали и тоже поглядывали в его сторону.

Хамзат сделал вид, что ничего не заметил, лишь снял с плеча АКС, сложил приклад и закинул в салон, на правое сиденье. Обратил он внимание и на то, что, едва погрузка закончилась, Любаня уехала с парнями на чёрном «гелике», словно специально поторопившись.

«Нехорошо это, — подумал Хамзат про себя. — На золото смотрела так, что глаза горели. Дурак Зять совсем, что такую тварь рядом с собой держит».

Других дел у него здесь не оставалось больше. Думал было подкупить патронов вместо истраченных в Химках, но потом от этой мысли отказался. Как раз патронов у них на базе хватало с избытком. Да и с собой он меньше десяти набитых магазинов не возил, так что хватить на дорогу до дома должно было с избытком. Проверил лишь, как рука ложится на рукоять автомата, и тронул машину с места. Ворота с нефтебазы ему открыли на выезд без вопросов, и он покатил через лес, внимательно глядя по сторонам и заодно в зеркало, не мелькнёт ли где-нибудь чёрный «Геленд».

Но преследования пока видно не было. Машина миновала мост, возле которого дежурили четверо с оружием, но Хамзат знал, что это не бойцы, а скорее «охотники», их делом было чистить территорию от нежити. Внимания они на него не обратили никакого, да и он на них ровно столько же.

«Мерседес» показался в зеркале, когда он отъехал от моста не больше чем на километр, когда с двух сторон потянулся довольно густой лес. И шёл «мерседес» на немалой скорости, догоняя его. Зачем? Был бы дураком — и вправду задумался над этим вопросом, но Хамзат дураком не был. Он и повоевал в первую войну, и всякое повидал, и главное — у него были очень плохие последние два дня. Очень плохие, настолько, что появление Любаниной машины в зеркале вызвало настоящий приступ тяжёлой, удушающей ярости, такой, что если её не разрядить, не заземлить на кого-то, то она может просто убить, остановив сердце.