Ритуал - Маркус Хайц

Чтобы не проваливаться в снег, Пьер привязал к толстым сапогам снегоступы. Они представляли собой выгнутую деревянную раму, обтянутую кожей, которая давала хорошую сцепляющую поверхность и позволяла продвигаться вперед с гораздо меньшими усилиями, чем если бы он попытался просто в сапогах шагать через сугробы. С некоторой ловкостью удавалось даже скользить под уклон и беречь собственные силы.

Мушкет за спиной ограничивал свободу движений, но без него Пьер не вышел бы за порог: оружие придавало ему уверенности. Официально бестию прикончил лейтенант де Бютерн, и с тех пор королевский указ воспрещал даже говорить о ней вслух.

Невзирая ни на что, убийства продолжались. Местные время от времени видели бестию, но, если не считать молодого маркиза д’Апше, властям не было дела до их рассказов. Для короля в Версале бестия была мертва.

«Она и дальше будет убивать». Больше всего ему было жаль Жюльенну Дени, сестру храброго Жака. Она исчезла в ночь под Рождество, а вчера у реки Планшет нашли человеческие останки. Там были лишь замерзшие ошметки мяса, разгрызенные кости и толика кишок. По растерзанному трупу нельзя было определить, Жюльенна ли это. Жак Дени и Жан Шастель не переставали искать девушку, но каждый втайне считал, что она послужила обедом для бестии.

«Скоро я буду в монастыре», — подумал молодой человек, и все его мрачные мысли рассеялись. Они с Флоранс встречались, как могли, часто (и все равно слишком редко) в швейной мастерской монастыря, где устроили себе любовное гнездышко из мотков шерсти и рулонов ткани. Там они могли страстно целоваться, нежно касаться, исследуя тела, друг друга; они ласкали друг друга в тихом экстазе, и с каждым разом им становилось все труднее, подавлять страстные стоны желания.

Пульс Пьера участился. Сегодня, после стольких недель, они сделают следующий шаг. Они не хотели ждать до свадьбы, слишком жарко пылала их страсть. Приличия приличиями, но они оба тосковали по большему. Он видел перед собой ее белое тело, представлял себе, как трогает мягкие груди и влажное теплое лоно пальцами и языком, как она касается губами его члена, доставляя ему наслаждение. Этих мыслей хватило, чтобы он возбудился, невзирая на холод.

Хорошо бы она действительно пришла сегодня! Уже несколько раз, когда ему удавалось ускользнуть из хижины, Флоранс, несмотря на уговоренный сигнал, не появлялась в часовне, откуда они вместе пробирались через двор в швейную мастерскую. То и дело она рассказывала ему при следующей встрече, что аббатиса по ночам бродит среди монастырских построек — словно чует опасность, какая грозит ее воспитаннице, если она сойдется с человеком, вынужденно скрывающим темную тайну.

В свете прибывающей луны уже поблескивали впереди заснеженные крыши монастырских построек. Опершись на шест, Пьер вдохнул воздух, который был таким ледяным, что стало больно легким. Он согласился бы на любые тяготы. Даже снежный буран не удержал бы его от встречи с любимой.

«Сегодня это случится. Наконец мы соединимся! А когда я стану отцом, то во всем сознаюсь достопочтенной аббатисе Григории и попрошу руки Флоранс. Я больше не могу без нее».

Между молодыми людьми все давно было решено. Они поклялись друг другу в вечной верности, и не важно, что скажут на это отец и аббатиса. Счастье Пьера омрачала лишь бестия. Только ее смерть и ее кровь снимут лежащее на нем проклятие. Поскольку он уже давно не оборачивался волком, то надеялся, что ему хотя бы отчасти удалось подавить превращение в луп-гару собственной несгибаемой волей. Он никогда себе не простит, если причинит вред Флоранс.

Пьер уже хотел с силой оттолкнуться, когда услышал слева от себя громкий, необычный вой. Одинокий волк обращался клуне, и ответ ему донесся со стороны монастыря.

«В этих местах почти уже нет волков, — подумал Пьер и застыл, похолодев. — Неужели бестия?» Он тут же метнулся в укрытие за деревом, чтобы не быть заметным на светлой снежной равнине. Ветер дул в его сторону, а значит, не принесет его запах к зверю.

Он увидел, как через луг перед монастырем летит какая-то тень. Тень то бежала на четырех лапах, то выпрямлялась и двигалась как человек. Не оставалось сомнений в том, что он видел перед собой!

«Боже милостивый на небесах, неужели мне будет даровано самому снять с себя проклятие?»

Сдернув с плеча мушкет, Пьер отточенными движениями зарядил его, сорвал с сапог громоздкие снегоступы и тихонько пошел, увязая в скрипящей белизне, туда, где, по его предположениям, находилась бестия. Не успел он достигнуть того места, как услышал возбужденное ворчание и лай — а после радостный визг, на который ответил протяжный вой.

Медленно-медленно Пьер продвигался вперед, чувствуя, как в него заползает страх, ведь внезапно ему стало ясно, что дело придется иметь не с одной, а с двумя луп-гару.

«Не может же это быть Антуан? Или все-таки он? И если один из них Антуан, как я его узнаю?»

Как и у отцовского мушкета, у его было два ствола, заряда в которых хватило бы против одной бестии, но не против двух. Ему не оставалось ничего иного, как извлечь из стволов пули, досыпать черного пороха и зарядить в каждый по четыре. После он перекрестился и вознес короткую молитву к небесам. «Прошу, пусть мушкет выдержит залп, всемогущий и всеблагой Боже. Сделай меня орудием Твоим против зла». Опустившись в снег, он пополз через подлесок, сквозь защищающие сучья и ветки которого видел, что творится на поляне.

Бестии бросались друг на друга, возились, играя и фыркая, между деревьев, для вида угрожали друг другу, прыгали вперед и назад, пока одна из них — по всей видимости, самец — не одержала верх и не прижала проигравшую к земле. Схватив ее таз, самец задрал его вверх. Самка от радости заворчала и подняла хвост, чтобы он мог войти в нее, хрипло тявкнула, когда он это сделал и начал ритмично двигаться.

Пьер с гадливостью смотрел, как спариваются бестии. Осторожно выдвинув из укрытия мушкет, он прицелился в голову самки, которая стояла на месте, предавшись радости совокупления. В мерзком акте было лишь то преимущество, что Пьер точно знал, которая из бестий его брат.

Захваченные похотью, в которой Пьер не распознал ничего от благородных чувств, какие связывали его с Флоранс, когда они ласкали друг друга, твари не заметили охотника. Когда он взвел курки мушкета и те со щелчком встали на место, время скрытности прошло. Шум предупредил самца, и безобразная голова с пронзительными красными глазами повернулась прямо на укрытие Пьера. Зверь тут же отстранился и отпрыгнул назад.

«Помоги мне, Господи!»

Пьер выстрелил в самку, которая еще не поняла, какая ей грозит опасность и какую цену она заплатит за краткое мгновение похоти.

Отдача от четырехкратного заряда едва не выбила из Пьера дух, мушкет с такой силой дернуло назад, что ему показалось, будто он услышал негромкий хруст и ощутил жаркую боль в лопатке. И раздался пронзительный визг твари. По-видимому, хотя бы одна из пуль попала в цель.

«Мне нужно укрытие». Пьер задом пополз из кустов, встал и перебежал к ближайшему дереву, чтобы в его ветвях скрыться от мести второго луп-гару.