13 сектор. Следствие против знатоков - Михаил Левандовский

— Ну ты и пижон. Тридцать тысяч хватит в Козельске отнюдь не на первое время…

— Тем не менее… Сними номер в гостинице. Там есть гостиница? — уточнил я у Юли.

— Есть районная, но у нас просторная квартира, можем приютить.

— Ты хочешь сказать, что возвращение дочери в компании с длинноногой подругой — это нормально? — спросил я.

— Да. Я пару подружек из клуба домой привозила. После чего мама заявила: «Будешь возить, когда отец на дежурстве».

— Поезжайте, потом расскажете.

— И ты нам.

— Кстати, Свет, ты отправила Георгию распечатки по звонкам?

— Да, как и полагается по контракту.

— Только Георгию?

— Сейчас посмотрю. — Света достала ноутбук. — Вот копия. Олег какой-то.

Данные у него. Времени не было.

— Ладно, девочки, поезжайте. Решу оставшиеся дела и тоже поеду.

Напоследок я поцеловал Свету в щечку. С грустью посмотрел, как желтое купе скрывается в мрачных сумерках. Вечер в ноябре приходит рано.

Я вынул из кармана телефон. Как и многим другим клиентам МТС, в последние годы мне приходилось звонить в кредит. Уточнил баланс: минус четыре тысячи восемьсот. Набрал номер своего персонального менеджера — услуга в дополнение к прямому московскому номеру, который я таскал с собой, даже меняя компании. В страховой группе «Златоглавая» пользовался одновременно и служебным, и личным, что и позволило мне не остаться без связи, когда безумные приключения только начинались.

— Анечка, здравствуйте!

— Здравствуйте, Александр Михайлович. Что надо сделать?

— Знаете, у меня немножко обстоятельства изменились. Если можно, отмените мне на ближайший месяц кредитную линию.

— Ой, это же так неудобно.

— Да, знаю, но не хочу быть вашим должником.

— Окей, сейчас вы должны нам четыре тысячи восемьсот рублей. Заплатите?

— Да, в ближайшее время заплачу.

— Напоминаю, пока баланс отрицательный, телефон работать не будет.

— Спасибо, Анечка, я много лет проработал в телекоммуникациях — знаю.

— Хорошо, Александр Михайлович, все для вас. Возвращайтесь к кредитной системе оплаты, когда вам будет удобно.

— Договорились.

Я зашел в ближайший банк и бросил на счет четыре тысячи семьсот рублей. Ста рублей не хватало. Через десять минут телефон заблокировался. Отлично. Теперь, если не привлекать спецсредства, которыми никакой инженер ни в одной сотовой компании не располагает[59], никто, кроме правоохранителей, по телефону меня не отследит. И разговоры мои никуда не пойдут. Иногда лучше жевать, чем говорить… С дядей Жорой известно как свяжемся, а с Робертом — Wi-Fi. Я положил отключенный телефон в карман джинсов, застегнул воротник кофты, полюбовался — теплый свитер делал меня похожим на джедая — и отправился на встречу с дядей Жорой.

Через полчаса я стоял на Дербеневской напротив выезда из технопарка. Рабочий день подходил к концу. С гигантской территории, застроенной домиками в стиле Дикого Запада, ходили толпы народа. Похоже, что в технопарке, отданном под новые венчурные проекты, мало кто засиживался.

Пока дяди Жоры нет, осмотрю территорию технопарка. Я представил себя капитаном корабля, вернее — контр-адмиралом, замыкающим отступление, сыщиком, грозой бандитов, нащупал в кармане револьвер — вот они, митральезы главного калибра. И плевать, что пистолет газовый, главное, сколько он дает уверенности. Я посмотрел на себя в зеркало заднего обзора. Орел, да и только. Можно и маску Дарта Вейдера надеть.

Где дядя Жора? Женщины, родители и собаки — в тылу, впереди — встреча, которая многое прояснит. У нас на руках компромат. Завтра можно пойти порадовать Беляева, что я не большая крыса. Следом — Александра Георгиевича Щукина. Как приду к нему, да с милицией, да с доказательствами, он обнимет меня, к сердцу прижмет и скажет: «Эту тетрадь я ждал всю свою жизнь. Жалую тебя, верный мой боярин Саша, вице-президентским креслом и посохом. И галстуком от «Бриони» с шеи моей». Да, размечтался я. Но мечты мечтами, а восторжествовать справедливость должна.

Поток на улице был сравнительно скуден. Люди в основном отъезжали к мосту. В противоположную сторону, где железнодорожные пути, машин шло мало. Интересно, на чем приедет Георгий? На большом джипе? Полковник заставы брал взятки? Не верю. На чем-нибудь среднем менеджерском типа «Киа»? Тоже не факт. Ставлю на какой-нибудь пикап, раз у жены дача. Не он ли едет? В конце улицы показался ранее белый, а теперь грязно-серый «Вольво» сарай. Наверняка.

Только я собрался выйти из машины, как события начали развиваться стремительно. Медленно передвигающийся по улице с ограничением движения до сорока километров в час «Вольво» обогнал большой джип — кстати, очень похожий на мой. Затем джип поравнялся с «Вольво». Мне показалось, что у машины прогорел глушитель, причем несколько раз подряд, — картина невероятная.

Потом до меня дошло: это выстрелы! «Вольво» выехал на тротуар, прямо на стайку детей школьного возраста, проехал перед ними, успел выскочить на обочину и втолкнуться в бок мирно припаркованной «Киа Сид». Обе машины врезались в мачту фонаря и замерли. Раздалось несколько хлопков, у «Вольво» хлопнули подушки безопасности.

Впереди скрылась темная громада джипа, он был близнецом моего. Номера не читались, вернее — их закрывало нечто белое — краска или бумажка. Как он мимо ГАИ проедет? Возьмут же. Вокруг разбитого «Вольво» собралась толпа. Правая дверь вскоре открылась. Из нее выбралась полная темноволосая женщина с халой на голове. Обежав автомобиль, она истерично рвала на себя левую дверь. Прохожие помогали ей.

Следующие полчаса походили на кошмар. Я старался слиться с общим кругом зевак. Хотелось понять, что происходит. В этот ноябрьский вечер не было ни дождя, ни тумана. Даже фонарь, несмотря на столкновение, светил исправно.

С первых же секунд я понял, что шансов мало. Голова дяди Жоры была запрокинута и безжизненна. Но я надеялся. Потом появилась «Скорая».

Врач и фельдшер подбежали к машине, открыли вторую дверцу и разложили сиденье. Шлепнулся мешок с картошкой. Наверное, он был не единственным даром природы, находившимся в машине.

Медики засуетились вокруг тела Георгия. Подъехала вторая машина, реанимационная. Кардиограмма, уколы, массаж сердца. «Вольво» ходил ходуном. Жена дяди Жоры опиралась на открытую дверь водителя и рыдала в такт приседающей машине. Медики продолжали качать. Пять минут, десять. Появилась надежда. Из «Скорой» вытащили капельницу. Банка с физраствором, мелькнувшая отблеском надежды, вскоре опустела. Врачи сняли еще одну кардиограмму, после чего их движения стали очень медленными. Жена завыла. Все было кончено…