Лев с ножом в сердце - Инна Бачинская

У моего отца приятный голос и правильная речь, в отличие от мамы Иры. Он искренен.

— Миша умер… — говорю я. Голос у меня дрожит.

— Умер? — удивляется мой отец. — Я не знал, что его зовут Миша. Что случилось?

— Его сбила машина.

Он отвечает не сразу:

— Как глупо… Соболезную. А Ира? Я не видел ее ни разу с тех пор… Как она теперь выглядит?

— Красивая.

— Она и тогда была хороша собой.

— Почему вы с ней не увиделись?

— Я не хочу ее видеть, — ответил он. — Она совершила подлость. По отношению к тебе и по отношению ко мне. Да если бы я знал, что у меня есть ребенок… — Голос его прервался. — Я бы никогда тебя не бросил!

— А у вас…

— Нет. Не получилось. Ты мой единственный ребенок, — сказал он шутливо. — Чем ты занимаешься, ребенок?

— Я работаю в редакции.

— Журналистка?

— Нет, библиотекарь.

— А с кем ты жила всю свою жизнь? Я же ничего о тебе не знаю…

— Сначала в детдоме…

— В детдоме… — повторил он. — А тетка Иры?

— Тетка обо мне ничего не знала…

— Бедная моя девочка… Все эти годы… рядом! Ты не голодаешь? — вдруг спросил он. — Как у тебя с деньгами?

— Ну, что вы! — я даже испугалась. — Не нужно!

— Родители всегда подкидывают своим… детенышам. Я долго думал, что тебе подарить… И придумал. Получишь через пару дней. Надеюсь, тебе понравится. Подарок на день рождения.

— Мой день рождения не скоро…

— Когда?

— Двадцать третье июля.

— Двадцать третье июля… — повторяет он. — Я сделаю тебе подарок на каждый твой день рождения… прошлый!

— Не нужно, — говорю я смущенно.

— Нужно! Мы теперь не расстанемся… Я состоятельный человек, и у меня никого нет. Я так хочу тебя увидеть! Мы встретимся… я еще позвоню. Ты не против?

— Не против…

Катька, которая стояла рядом, уцепившись рукой за мой подол, вдруг издала пронзительный вопль. Соскучилась, видимо.

— Кто это? — спросил он удивленно.

— Ребенок.

— Твой ребенок? — поразился он. — Ты замужем?

— Нет!

— Слава богу! — воскликнул он. — Я не хочу делить тебя ни с кем! Девочка или мальчик?

— Девочка.

— Как зовут?

— Екатерина. Ей десять месяцев. Уже почти одиннадцать.

Он довольно засмеялся.

— Моя внучка! Голосистая. Екатерина. Катька… Елизавета, Екатерина. Царские имена… На кого она похожа? На тебя?

Катька стояла рядом, задрав ко мне сияющую мордаху, показывая все четыре зуба.

— На Иру, — сказала я.

— А ты? Тоже на Иру?

— Нет, я совсем на нее не похожа.

— Значит, на меня! — он снова рассмеялся. — До встречи, мои девочки!

Я стою с телефонной трубкой в руке, опираясь спиной о стену. Медленно сползаю на пол. Катька визжит от восторга и плюхается рядом. Теплый голос отца все еще звучит в ушах. Он смутно напоминает мне голос… Игоря!

Я не верю, что он убил Мишу! Это трагическая, нелепая случайность! Я не хочу!

Я плачу взахлеб. Трубка в моей руке тонко и противно пищит. Катька тоже начинает реветь, и я прихожу в себя. Хватаю ее на руки, обцеловываю личико, ручки, макушку. Тонкие волосики ее пахнут нежно и сладко. «Все будет хорошо! — приговариваю я. — Все у нас будет хорошо!»

Услышав звонок в дверь, Иллария вздрогнула и посмотрела на часы. Двенадцать. Привидения появляются в полночь. «Позер несчастный. Пусть убирается, — решила она. — Не открою».

Человек за дверью не снимал палец с кнопки звонка. Казалось, звенит весь дом. Прошла минута, другая. Трезвон не утихал.

Она распахнула дверь. Кирилл, улыбаясь, смотрел на нее. В руках — белые розы. Фирменный знак. Он протянул ей цветы.

— Уходи! — сказала она враждебно. — Я не хочу тебя видеть.

— Зачем тогда открыла? — резонно заметил он, переступая порог. Положил розы на тумбочку. Потянулся поцеловать. Иллария отшатнулась.

— Чего тебе надо?

— Прошла любовь, увяли розы! — ернически произнес Кирилл. — Ты меня больше не любишь? И замуж не пойдешь?

— Я не хочу тебя видеть! Убирайся!

— Врешь! — ответил он, улыбаясь. — Любишь и хочешь. По глазам вижу.

— Убирайся!

— У тебя новая любовь? Как же так? Ведь нам было так хорошо вместе!

Иллария почувствовала ослепляющую ярость. Кирилл прыгал мячиком и был неуязвим. Как матадор мотал красной тряпкой перед мордой быка. В висках у нее тонко звенело. «Успокойся! — приказала она себе. — Он же нарочно тебя заводит… Он добивается, чтобы ты сорвалась!»

— Может, пригласишь меня хотя бы на кухню? Или сразу в спальню? Я так соскучился! У меня же никого нет, кроме тебя. Я хочу тебя, прекрасная Иллария… ты мне снишься каждую ночь, — он произносит последние слова шепотом. — Пошли, дорогая…

Иллария почувствовала укол страха. Кирилл скалил зубы, нес чепуху, а глаза были жесткими. Зачем он пришел? Она попятилась.

Не дождавшись приглашения, Кирилл прошел мимо нее в гостиную. Оглянулся. Похвалил:

— А у тебя мило. — Упал на диван, разбросал руки по спинке. Смотрел на нее, улыбаясь. Мальчишеская ухмылка, нечесаные рыжие вихры, веснушки. Растянутый ворот свитера, потертые джинсы. Пригласил ее глазами сесть рядом. Свой парень. Если бы не напряженный взгляд и жесткие складки в углах губ…

— Что тебе нужно? — спросила она враждебно, стоя перед ним, сунув дрожащие руки в карманы жакета.

— Я люблю тебя, — сказал он. — Ты женщина моей мечты.

— Я не хочу тебя видеть!

— Ты это уже говорила. Я тебе не верю.

— Ты садист! — закричала она, не сдерживаясь. — Ты… ты… из-за тебя меня таскают в полицию…

— Интересно… — протянул он. — И что же ты им сказала? В полиции?

— Ничего не сказала!

— Молодец! Я был в тебе уверен. Никогда не надо рассказывать все, что знаешь. У каждого человека есть свои маленькие тайны… — Кирилл, откровенно забавляясь, смотрел на нее. — Особенно много маленьких тайн у красивых женщин. Женская тайна — это как аромат цветка! Ты не задумывалась о том, почему нас вечно тянет к порочным женщинам? К тем, в ком чувствуется тайна? — Кирилл говорил громко и быстро, улыбаясь, глядя на нее в упор. Белые комочки слюны закипали в уголках растянутого рта. Улыбка его напоминала гримасу. А бледное лицо — клоунскую маску. На носу ярко цвели рыжие веснушки…