Жестокие игры - Ульяна Громова

— Ты такая классная!.. — выдохну ей в губы и поцеловал так нежно и долго, как только дыхания хватило.

Было такое безмерно приятное чувство, что своим телом окружил ее, что она теперь  моя сердцевина, а я — ее непробиваемая броня, окружившая хрупкий стебелек. До слез трепетно внутри, будто что-то сквозь пласты всего накопленного пробилось, к свету потянулось и теперь распускалось.

Наверное, это весна. Моя личная. Потому что хотелось бежать плевать куда-то и орать во всю глотку песни, смеяться и осыпать эту мелочь в моих руках лепестками яблонь и цветами сирени.

— Маринка… — обнял ее крепко-крепко снова, ткнувшись подбородком в макушку. — А давай поженимся?

* * *

Хорошо, что у нас обоих зазвонили телефоны, а то бы я ответила Витале «да». Он выпустил меня из рук, но продолжал касаться, разговаривая отрывистыми фразами, нахмурившись, серьезно, поправлял мои волосы, водил кончиками пальцев по руке от запястья до локтя, пока я пыталась что-то вразумительное отвечать бабушке. Она собиралась на днях вернуться с дачи.

— …будем генеральную уборку делать, так что планов на выходные не строй! — закончила бабуля, и я пробубнила ей в ответ горькое «ладно».

Виталя уже закончил к этому моменту свою беседу и смотрел на меня, не отрываясь. Я еще прижимала трубку к уху, хотя уже вызов завершился, потому что нужно было тогда что-то отвечать.

А сейчас я уже боялась сказать «да». Потому что тот — другой, не Виталя, но все же  он — сильно меня напугал. И сказать «да» одному значило получить в комплекте и второго.

Но бывший сосед не дал мне долго держать телефон у уха, забрал его и положил на стол. Повернул меня к себе, поднял подбородок и серьезно посмотрел в глаза:

— Я не шучу, — покачала головой, продолжая держать взглядом. — И я не спрашиваю. Мы поженимся. И если ты там что себе надумаешь, то знай — я не боюсь стать отцом...

Я вздрогнула, глаза сами собой расширились.

— …Я тебе спермы полный бак закачал, — придавил сверху беспардонно, и у меня ноги подкосились.

Не то чтобы не мечтала о ребенке — я всегда хотела его только от Витали, но вот прямо сейчас это выбило почву из-под ног. Сразу представила, как прихожу к маме и говорю: «мМама, я беременна». Мне даже про замуж-то сказать дико неудобно и страшно, это ж родители сразу будут знать, что мы с Виталей… Ой-ёй! Я не готова!

Но картинки, как Виталя подкидывает мальчишку, сунувшего кулачок в рот, а потом они вдвоем на карусели, а потом Виталя сидит на полу и читает сыну сказку, а потом…

Все здорово и так натурально, будто это реальные воспоминания, а не фантазия, но…

…тот… другой…

Я подняла на бывшего соседа затравленный взгляд. Виталя вздохнул тяжело, обхватил ладонью меня за шею и притянул к себе. Чмокнул в лоб и сказал, будто знал, о чем я подумала:

— А вот об этом я и пригнал поговорить. Дождись меня тут, не вздумай убегать! — это уже он потребовал, глядя мне в глаза, и решительно вышел из кабинета.

Да куда я сбегу?

Олег

Ещё подъезжая к особняку, Олег увидел припаркованную у ворот машину Яндекс.Такси. Посигналил, сгоняя водителя с места, и въехал в открытые охраной ворота. Притормозил и высунулся в окно:

— Кто вызвал? — спросил хмуро, кивнув на «дилижанс».

— Алина Романовна, — ответил мужик в униформе.

— Такси отпустить, Алину Романовну с территории не выпускать, — отчеканил.

— Такого приказа от хозяина не поступало… — возразил охранник.

И Олег взвился на сиденье, открыл дверь, выскочил и с диким, полным ненависти и злобы взглядом процедил сквозь зубы, схватив мужчину за ворот:

— А я тебе насрано, что ли? — рот мажора кривился, все лицо перекосило от избытка чёрных эмоций. — Только попробуй не сделать, как я сказал… — чуть ли не по слогам цедил Олег, уже переставая себя контролировать.

Он оттолкнул мужчину так, что тот влетел в стену контрольно-пропускного пункта, прыгнул в машину и, даже не закрыв дверь, так дал по газам, что мелкие камешки полетели в железные ворота, как дробь из ружья, а на асфальте остался черный след пробуксовавших шин.

Едва не на ходу мажор выскочил из машины и бросился по внешней лестнице на балкон второго этажа, ворвался в холл, из которого широкий коридор разводил домочадцев по своим спальням.

Сводная сестра как раз собиралась выходить из своей, когда Олег шибанул дверь так, что она отлетела и ударилась ручкой о стену. Досталось и девушке — она как раз подходила к двери, и когда та открылась, ударила ее по плечу. Алину развернуло, и она упала на ковёр, отпрянув и налетев на чемодан, который катила за собой.

— Ах ты, сука! — вкрадчиво, угрожающе-ласково проговаривал по слогам Олег, наступая на сводную сестру.

Его пальцы на тянувшихся к ней руках скрючились и застыли, побелев от напряжения, которое испытывал мажор. Он сам будто задеревенел, настолько сгустилась кровь в его венах. Сердце билось глухо и тяжело, ухало и с трудом проталкивало порцию ярости, ненависти и яда, настоянных на чистом адреналине. Вены парня вздулись, лицо покраснело, а блестящие опасным светом глаза превратились в щёлочки.

Его взгляд был убийственен и остр настолько, что девушка схватилась за шею, потому что ей показалось, что на ней сжимается нано-леска, разрезающая плоть и срывающая чеку с взрывного устройства чокера, которые ее не-брат надевает на своих жертв. Алина отползала от него, пока не уперлась спиной в кровать, а он надвигался неумолимо.

— Куда же ты бежать собралась, милая моя сестрёнка? — вкрадчиво спросил и замахнулся на девушку.

Она хрипло вскрикнула и вся сжалась, закрыв голову руками. Но мажор не собирался ее бить — не так, он схватил ее за руки и дернул вверх. Дурная адреналиновая сила заставила девушку буквально взлететь в воздух и оказаться лицом к лицу к брату.

— Разве я не любил тебя? — с улыбкой сумасшедшего спросил Олег, за воротник рубашки притянув к себе Алину. Он жадно осматривал ее лицо, а потом резко дернул на себя и впился в губы сухим жестким поцелуем. — Некуда бежать, детка. Мы с тобой поженимся, и все у нас будет хорошо.

— Нет… нет, нет, нет, — замотала головой девушка, и на ее глазах выступили слезы. — Я ненавижу тебя… — протестовала тихо, но отчаянно.

— Да-а, да-а, моя дорогая курочка с золотыми яичками, — сложив брови домиком и вытянув губы трубочкой, ехидно сюсюкал Олег. — Ты же любишь меня, да, Алина? Покажи будущему мужу, как ты его любишь…

Он толкнул ее на кровать и дернул с бедер джегинсы.

— Нет, нет! — замотала головой, дрожа от страха, и поползла от перевозбужденного эмоциями сводного брата.

Алина никогда не видела его таким. У него словно выключилось все человечное, что в нем еще было. Сейчас сводный напоминал самого Сатану. Девушка чувствовала, что что-то круто изменилось, что этот парень перешагнул какую-то черту и уже не остановится. Он отбросил маску покладистого пасынка, и ей представить было трудно, как смог бы вернуть ее назад. И этот его новый облик, настоящий, напугал ее до полусмерти, потому что истинная натура не-брата словно вырвалась из томительного плена и кипела сейчас, раскрываясь во всей своей устрашающей, опасной, безжалостной и бесчеловечной красе.