Частная жизнь Тюдоров. Секреты венценосной семьи - Трейси Борман

Особенно Екатерина любила обувь. За один год она заказала не менее сорока семи пар разных цветов, причем многие были отделаны золотом[364]. Ей принадлежали также две украшенные драгоценностями соболиные шкурки, которые она хранила в небольшом квадратном сундучке, накрытом вышивкой. Она ценила свое имущество, свидетельством чему является личная опись одежды и драгоценностей, куда записано зеркало и еще один квадратный сундучок, который хранился в «большом сундуке»[365].

Екатерина была идеальной королевой, и это было очевидно всем, включая и короля. Генрих отдыхал душой рядом со своей «дорогой и более всех любимой супругой»[366]. «У его величества не было жены более любезной его сердцу, чем она», — писал Райотсли. Екатерина была «спокойнее любой из юных жен, что были у короля, она много знает о мире, она всегда готова порадовать короля и не имеет капризов»[367].

Новая королева вскоре начала организовывать собственный двор, куда включила членов своей семьи и тех, кто разделял ее идеологические взгляды. Главной фрейлиной стала ее сестра Анна. Екатерина нашла места для своей кузины, леди Лейн, и двух падчериц от предыдущего брака. Кроме того, она высоко ценила всех, кто придерживался реформистской веры. Внешне Екатерина старалась казаться ортодоксальной, но в душе была настоящим радикалом. Вокруг себя она собрала группу единомышленниц, куда входили Джейн, леди Лайл, леди Элизабет Хоби и Екатерина Уиллоуби, герцогиня Саффолк. Большую часть времени Екатерина проводила не в сплетнях и за вышивкой (хотя вышивала она прекрасно), но в спорах и написании статей о своих радикальных взглядах.

При дворе Екатерины были и более традиционные члены — например, итальянский ансамбль виол. Королева разделяла любовь своего супруга к музыке и любила танцевать. Стремясь порадовать свою падчерицу Марию, она отправила к ней одного из личных музыкантов, «который, я полагаю, доставит вам радость, ибо он очень искусен в музыке, которую вы, насколько мне известно, любите так же сильно, как и я»[368].

В 1543 году Генрих построил новые апартаменты для своей шестой жены в Хэмптон-Корте. Екатерина наполнила свои покои цветами, которые она просто обожала. По ее счетам ясно, что она каждый день заказывала свежие букеты, а также «духи для своих покоев». Больше всего она любила запах можжевельника и цибетин. Екатерина уделяла большое внимание личной гигиене и запахам. Она постоянно принимала молочные ванны, умащала тело дорогими маслами и духами — например, розовой водой. Она пользовалась пастилками из шалфея, лакрицы и дягиля, чтобы улучшить запах изо рта.

Возможно, брак этот был заключен не по любви, но Екатерина очень тепло относилась к стареющему мужу и заботилась о его благополучии. Летом 1544 года король в последний раз отправился на войну во Франции. Екатерина написала ему сердечное письмо и отправила в подарок оленину.

Екатерина стала любящей и заботливой мачехой для детей короля. Стараясь продемонстрировать придворным единство семьи Тюдоров, она предпринимала множество необычных шагов. Например, для новогодних празднеств 1544/45 годов она подготовила сходные наряды для себя, принцесс Марии и Елизаветы и принца Эдуарда. Наряды были сшиты из серебряной парчи[369]. Генриху явно было приятно видеть такое «портновское согласие» между супругой и детьми. Впоследствии он одобрил приобретение роскошных одеяний для детей. Мария и Елизавета стали одеваться гораздо лучше, чем при прежних супругах короля. Им больше не приходилось держаться в тени, и они гордо демонстрировали всему двору прекрасные платья из золотой и серебряной парчи.

Симпатия Екатерины к детям Генриха была не поверхностной и не фальшивой. Она с удовольствием тратила время на воспитание в них лучших качеств. Почувствовав остроту интеллекта Елизаветы и Эдуарда, она живо интересовалась их образованием и влияла на подбор наставников. Юный принц, который, как и его сестра, любил учиться, с благодарностью писал «дражайшей матери»: «Я получил от вас столько благодеяний, что мне трудно даже все упомнить»[370].

Шесть лет Эдуарду исполнилось вскоре после брака его отца с Екатериной Парр. Этот возраст считался переходным — мальчиков начинали одевать как взрослых мужчин. Тюдоры считали его важной вехой — началом взрослой жизни. В марте 1544 года для принца заказали два дублета и свободные бриджи из малинового бархата и черного атласа с пуговицами и петлями из венецианского золота[371]. В следующему году скорняк короля, Томас Эддингтон, предоставил принцу множество мехов, в том числе тридцать шкурок соболя. В то же время личные покои принца переделали с тем, чтобы они больше походили на покои отца. Принц жил в окружении немыслимой роскоши. На стенах висели великолепные фламандские гобелены с изображением мифологических и библейских сюжетов. Переплеты его книг украшали эмали, золото, рубины, сапфиры и алмазы. Даже его столовые приборы были украшены драгоценными камнями, а салфетки расшиты золотыми и серебряными нитями.

Трансформация двора Эдуарда была не чисто декоративной. Всех женщин заменили, и теперь принца окружали преимущественно мужчины. У Эдуарда появился новый наставник, Ричард Кокс, которого считали «лучшим учителем своего времени». Помощником его стал Джон Чеки. Их задача заключалась в «наилучшем обучении принца и достойном обучении тех детей, которые будут приставлены к нему»[372]. Началась серьезная работа по формированию нового короля.

В новом классе принц был не один. Вместе с ним обучались четырнадцать мальчиков того же возраста — сыновья знатных аристократов и королевских фаворитов. Среди них был Генри, лорд Гастингс; Роберт Дадли, фаворит сестры Эдуарда, Елизаветы; Генри Брэндон, сын давнего друга короля, герцога Саффолка. Детские каракули Генри Брэндона и сегодня можно увидеть в школьных тетрадях Эдуарда. Лучшим другом принца стал Барнаби Фитцпатрик, происходивший из аристократической ирландской семьи. Барнаби был назначен на незавидную роль мальчика для битья — то есть ему приходилось терпеть все наказания, назначенные Эдуарду. Сводная сестра принца, Елизавета, продолжала учиться вместе с ним, но теперь при чисто мужском дворе брата она находилась в меньшинстве.

В описи имущества Генриха VIII числятся различные предметы, предназначенные для класса его сына. Король не упустил ни одной мелочи. У Эдуарда был собственный секретер, покрытый черным бархатом с вышитым инициалом «Е». В другом секретере, покрытом зеленым бархатом, хранились орудия для письма и инструменты. У него был шкаф, где хранились бумага, ножи, деревянный компас, весы и гирьки, а также небольшой черный ящичек с шахматами. В комнате принца стояли два письменных стола, имелись пять астрономических инструментов и два футляра для очков. Гость, побывавший при английском дворе, заметил, что у принца плохое зрение.