Кровавый круиз - Матс Страндберг

Пия

Ярно лежит на спине. Он смотрит на Пию глазами, которые кажутся такими светлыми на фоне окровавленного лица. Рот открывается и закрывается, но он не может издать ни звука. Его форменная куртка расстегнута, рубашка разорвана.

Перед ним на корточках сидит женщина в грязном нижнем белье. Черные волосы кровавыми сосульками свисают над грудной клеткой Ярно, скрывая ее лицо. Позади женщины лежат еще два тела одно на другом. Пожилой мужчина и женщина. Так, во всяком случает, кажется Пие, но она не уверена.

Так много крови. Везде. Вся кровать залита ею. На ковровом покрытии кровавые лужи.

Рот Пии наполняется слюной, и она не может понять, отчего это – от близких позывов на рвоту или потому что она хочет упасть на колени рядом с ней и припасть ртом к горлу Ярно.

Нет! Пия пытается прогнать эти мысли, старается вызвать в себе отвращение.

«Облизать кровь со стен!»

Широко открытые глаза Ярно беспомощно моргают.

Пия делает шаг вперед. Наступает на что-то мягкое и брезгливо поднимает ногу с ковра. Нужно внимательнее смотреть под ноги.

Под ногой окровавленный бинт. Она вытирает ногу о ковер, пока повязка не отстает от подошвы.

Когда Пия отрывает глаза от пола, она встречается взглядом с женщиной. Это глаза не человека, а голодного, затравленного зверя. Тяжелые мокрые пряди волос лежат на плечах, когда она склоняет голову набок. Ее пальцы глубоко погружены в грудь Ярно.

Она растягивает губы. И Пия узнает ее.

«Откуда? Откуда? Откуда?»

Это лицо Пия видела сегодня вечером. В караоке-баре. Во время нападения на Дана Аппельгрена. Тот рыжий парень сидит теперь в одной из камер вытрезвителя.

Он пил кровь из кулака Аппельгрена.

Кровь!

По документам его зовут Томас Тунман.

Оскаленные зубы. Горящие глаза. Пустые. В них нет мыслей. Только голод, инстинкты.

«Как зверь… он тоже раненый… голодный… испытывающий жажду… безумный… бешеный… и он пытался меня укусить…»

Пия смотрит на запястье. Маленькая тонкая царапина на нежной коже чуть ниже большого пальца. Почти незаметная. Когда ее трогаешь, совсем не больно. Она сразу вымыла руку. Обработала рану спиртом.

«Но именно после этого я заболела…»

Взгляд Пии снова падает на окровавленный бинт на полу. И она понимает, что это повязка Дана.

Женщина раскачивается из стороны в сторону. Кажется, она решила, что Пия ей неинтересна. Ничто в ней не привлекательно.

«Потому что я такая же, как она…»

Женщина пугает Пию, но самое страшное – то, о чем она все время думает, но думать об этом нельзя.

То, что объясняет необъяснимое.

И то, что это может значить.

Пия быстро подходит к женщине и бьет ее по голове дубинкой так сильно, что удар отдается во всю руку и плечо. Женщина еще сильнее раздвигает губы. В ее горле слышно журчание.

Пия снова опускает дубинку на голову этого страшного существа. На этот раз женщина прикрывает голову руками. Дубинка попадает ей на запястье. Что-то ломается. Женщина шипит и с трудом поднимается на ноги. Переступает через тело Ярно, качаясь на неверных ногах. Пия видит на ее бедре старые шрамы от укусов.

Укусов, похожих на человеческие.

Губы Ярно пытаются что-то произнести. Но у него плохо получается. Однако Пия, кажется, понимает, что он хочет сказать. Она видит это по глазам. «Беги. Беги. Беги». Но она не может спастись от того, что только что поняла. Она пропала. И Ярно тоже.

Не успела Пия снова поднять дубинку, как женщина уже схватила ее, вырвала из рук и отбросила в сторону.

В ее пустых глазах мелькнула ненависть. Бешеное животное в своей норе, зверь, охраняющий добычу, не хочет делиться ею с соперниками. Она щелкает зубами. Ее лицо приближается.

Пия не может пошевелиться. Страх сковал все мышцы.

Какой смысл бороться? Уже ничто не играет роли.

Женщина окровавленной рукой хватает Пию за волосы. Бьет ее головой о дверь, раз за разом, в глазах становится темно, черные дыры мироздания сливаются в одно огромное пространство, поглощают все вокруг.

Второй рукой женщина хватает Пию за воротник. Одним движением отрывает все пуговицы на груди. Женщина удовлетворенно хрюкает. Сильнее дергает за полу рубашки, отрывая еще одну пуговицу, и обнажает шею Пии.

Пия слышит, как Ярно вздыхает. Слабо. Хрипло. Судорожно. И она понимает, что должна бороться. Она должна сделать так, чтобы это не коснулось других людей.

Пия пытается отодрать это жуткое существо от себя, но ее руки дрожат от напряжения. Сил почти не осталось, и женщина, кажется, это понимает. Она щелкает зубами. Перекошенное лицо с горящими глазами перемещается ниже лица Пии.

Пия чувствует прикосновение губ к шее. Она нащупывает пальцами лицо женщины. Находит глаза. Собирает остатки сил и нажимает большими пальцами.

Мягкие глазные яблоки оказываются удивительно неподатливыми. Пытаются выскользнуть из-под давления, но им некуда спрятаться из глазниц.

«Не думать о том, что я делаю, не думать, не думать, не думать…»

Пия нажимает сильнее, и пальцы проскальзывают внутрь.

«Это просто белые яйца, и течет сейчас просто белок, а желток…»

Пальцы проникают дальше в череп.

Женщина истошно кричит. Падает на колени. Хватается за воротник Пии, чтобы увлечь ее за собой. Пия вытаскивает пальцы из глазниц с чавкающим звуком и знает, что никогда его не забудет, если переживет все это.

Она бросает взгляд на Ярно. Его глаза все еще открыты. Но он уже ничего не видят.

Женщина схватила Пию за брюки и пытается встать. Пия бьет ее коленом в челюсть, так что рот закрывается с треском. Снова бьет ногой уже в грудную клетку и отбрасывает ее назад. Женщина падает на спину, головой на плечо лежащего Ярно.

Ее глаза вытекли, но она снова пытается встать. Это никогда не закончится.

«Как раненый зверь. Не думать о ней как о человеке.

Что самое гуманное можно сделать с раненым животным? Усыпить или пристрелить…»

Пия осматривает каюту. Почти все предметы крепятся к стенам и полу. От ламп отходят провода. Можно было бы оторвать один и попробовать придушить женщину. Но она и так не дышит.

«Она не дышат…»

За все это время ни одного вдоха.

Это непостижимо.

Пия смотрит на стул возле столика. Он слишком легкий, чтобы нанести серьезный вред, но им можно разбить зеркало. Попытаться убить чудовище осколком.

Но нет. Она не сможет. Не сможет после того, что уже сделала. Это было слишком близко, слишком