Кровь на золоте - Борис Бабкин

— А почему в Кулу едешь? — спросил тогда Приходько.

— Мать моей невесты здесь работала, — честно сказал Толик. — Сейчас ведь везде с работой тяжело. Особенно с денежной.

Приходько тогда сказал ему:

— Обещать твердо ничего не могу. Но нам человек нужен на монитор. С мужиками переговорю, да и сам подумаю. Парень ты вроде ничего. Да, кстати, — вспомнив слова Толика о работавшей здесь матери его невесты, спросил он: — А кто твоя теща-то?

Анатолий не раз добром вспоминал покойную Зинаиду Степановну. Как он понял, Приходько и взял его на смотрины из-за того, что он назвал ее имя. Поначалу Анатолий испугался. Работать нужно было по двенадцать часов. Сперва его обязанностью было в случае поломок помогать бульдозеристу и разбивать кувалдой большие камни, попавшие с грунтом, который сталкивал в бункер бульдозер. Заодно учился работать на мониторе. То есть на длинном чугунном стволе, соединенном с трубопроводом, в который под давлением подавалась вода и, выбиваясь из насадки, мощной струёй промывала сваленный бульдозером на металлическую решетку грунт. Вроде бы особого умения и не требовалось. Но это только на первый взгляд. Струёй нужно было промывать грунт, не выбивая его из бункера, ведь вместе с выбитым грунтом могла уйти и какая-то часть золота. При правильной промывке сквозь решетку золото вместе с грязной водой попадало на вращающуюся ленту, которая, поднимаясь медленно вверх, несколько раз уже над резиновыми ковриками снова и снова промывалась водой. Затем прибор останавливали, и с резиновых ковриков снималось золото. Вспомнив, как первый раз присутствовал при так называемой съемке, Толик улыбнулся. В его представлении золото должно быть непременно переливающимися красновато-желтыми сполохами слитками. Но все оказалось гораздо проще, и он даже почувствовал легкое разочарование. Старатели, их вместе с ним было семь человек, осторожно открыв подающий воду насос на самую слабую подачу, железными щеточками медленно и даже, можно сказать, нежно убирали из клеток ковриков мелкие камешки. В тот день они были довольны. Съемка дала пятьсот граммов. Тускло-желтый песок, ссыпанный старателями в контейнеры, похожие на солдатские термосы, оказывается, и был золотом. Захарыч, так все звали Приходько, заметил его разочарование.

— Это только добытое золото, — сказал он. — Затем его отправляют на перерабатывающий завод. Там отделяют от шлаков, грязи и пирита. Тщательно промывают, сортируют по качеству, то есть разделяют золото на драгоценное и промышленное. Первое снова и снова, но уже в лабораториях разбирают по пробам. Ведь, наверное, знаешь, что кольца бывают разной пробы? Это потому, что золото, даже то, что идет на ук-рашения, имеет несколько разновидностей. Ты небось слитки с кирпич величиной думал увидеть? — насмешливо спросил он. — А здесь какой-то желтенький металл, песок, можно сказать. Слитки попадают-ся — кивнул он, — но редко. А больших, то есть хотя бы грамм по триста, я, хотя и работаю на золоте Два десятка лет, не видел.

Вздохнув, Анатолий сдернул с лица простыню и закурил. Он ездил в поселок Артельный, где, как говорила Зинаида Степановна, было спрятано золото. Он со страхом нашел нужное место и полез под большой валун. И с радостью увидел, что золота нет. Он тщательно проверил все, но золота не было. Анатолий был очень доволен: он сможет честно заработать деньги. Как сказал Захарыч, в конце сентября — начале октября, по окончании промывочного сезона, он получит около десяти миллионов.

— Это в худшем случае, — видимо, увидев восторг в глазах парня, улыбнулся он. — Вообще-то сейчас в артель попасть сложно. Развелось их до едрени фени. И что? — Он махнул рукой. — Думают, что сразу миллионерами станут. Золото, оно терпение и труд любит. Задарма только в кино оно берется. Соберутся человек восемь. Складываются и покупают прибор, бульдозер, ну, и остальное — насос, бункер. В общем, начали они. А до этого никто из них, вроде тебя, добычи золота не видел. Вот и получается: все, что потратили на оборудование, накрылось. Хорошо еще, ежели при его покупке в долги не влезли. И таких горе-старателей полнехонько. Тебе, можно сказать, здорово подфартило. Если бы я не знал Зинку, плевал бы на тебя с высоты промприбора. Но ты молодец, умеешь вкалывать. Это здесь всегда в цене. Правда, сейчас народ другой пошел. Все норовят ухватить кусок пожирнее, и плевать им, ежели кто-то с голоду подыхает. Ранее такого не было, чем и славился Дальний Восток.

Толик вздохнул. Когда он уезжал, то просил дальнюю родственницу присмотреть за его хозяйством. Та обещала, но он все же испытывал легкое беспокойство. — А впрочем, если и пропадет все, — пробормотал он, — то деньги будут, снова все заведу. А Ника, наверное, уже знает, что я на Колыму на заработки уехал, — с улыбкой вспомнил он девушку. — Тетка сказала.

— Слыхали, мужики? — весело скалясь, обратился к сидевшим за столом троим работающим с Анатолием мужчинам смуглый крепыш. — Машину с золотом на мосту над Берелехом обстреляли. С Буркандьи шла.

— Да ну? — поставив кружку с пивом, удивленно посмотрел на него Захарыч.

— Трепло ты. Цыганок, — сдув пену, усмехнулся в черные усы коренастый. — Тебя слушать, так…

— Да ты что, Антоныч, — обиделся смуглый. — Точно говорю. Мне…

— Стреляли, — подтвердил сидевший за другим столом полный капитан милиции. Отпив пиво, вытер платком пот со лба. — Вчера. Якут какой-то. Он с Омулевки привез рыбу сдавать. Ну и, понятное дело, обмыл. А пить они, сами знаете, как умеют, пока не упадут. Кто-то с ним на ящик водки и побился об заклад. Мол, не попадешь с пятидесяти метров в колесо идущей машины, А сильнее ихнего брата обидеть нельзя. Вот он и пальнул два раза разрывными. И попал. — Отдуваясь, капитан снова смахнул пот. — Правда, теперь долго стрелять не будет. — Он засмеялся. — Его, поговаривают, отделали по первое число.

— Ну вот, — обиженно взглянул на Антоныча Цыганок, — а ты треплом…

— Так почему именно в машину? — перебил его плотный пожилой мужчина. — Может, специально подстроили?

— Тебе, Глеб Борисович, в контрразведке работать, — засмеялся милиционер. — Это, конечно, тоже Учитывают, — уже серьезно добавил он, — но, как я слышал, в этот час ни одна машина по мосту не проходила. Того, с кем якут спорил, тоже вроде взяли. Поспорили по пьянке, а вишь, что вышло. Почти вся область в ружье встала.

Выключив телевизор, Маршал подошел к окну. Он еще не приспособился к разнице в восемь часов и засыпал под утро. Посмотрев на звездное небо, вздохнул. Они здесь были уже почти месяц, и он все время тщательно проверял данные плана Боброва. В основном все сходилось, кроме того, что теперь золото перевозили не ежедневно, а раз в пять дней. Сначала это даже обрадовало Маршала: золота будет гораздо больше. Усиление охраны и то, что золото стали перевозить на бронированном микроавтобусе, тоже не обескуражило. Но когда он начал проверять план захвата, все пошло к черту. По его расчетам, после нападения на автобус им нужно было по крайней мере минут семь, чтобы взять золото, и на отрыв около десяти. Маршал даже отводил эти десять минут для того, чтобы милиция вышла на их след и начала преследование. Все равно времени хватало. Но при проверке… Маршал зло выматерился. Договорившись встретиться с Белым и Стасом в Сусумане, куда должны были приехать парни, Маршал выбрал более длительный по времени, но безопасный путь. Он доехал на поезде до Нижнего Новгорода и оттуда с двумя пересадками — в Свердловске и Красноярске — с чужим паспортом долетел до Якутска. А уж оттуда самолетом в Сусуман. Насчет паспорта Маршал не беспокоился, только тщательная экспертиза могла установить, что он подделан. Маршал не раз мысленно хвалил себя, что оставил в паспорте свое имя. Потому что никто из подельников не знал о том, что паспорт у него на другую фамилию. Называть друг друга кличками на Колыме Маршал строго запретил. Когда он приехал в Сусуман, то не остановился в городе, а первым же автобусом доехал до поселка Берелех и там снял квартиру. Выждав три дня, начал осторожно искать подельников. Белый, которого он случайно увидел на улице, жил у одной молодухи, продавщицы в хлебном магазине. Понаблюдав за ним два дня и убедившись, что Белый чист, Маршал снова как бы случайно столкнулся с ним на улице. Белый свел его со Зверобоем, который, к его немалому удивлению, тоже прекрасно устроился. Жил у немолодой женщины, врача. Она была старше Ивана на десять лет и, видимо, понимая, что с ее внешностью рассчитывать на мужа не приходится, держала при себе парня для постельных утех. Познакомился Зверобой с ней в самолете Магадан — Берелех и уже в первую ночь доказал ей, что она сделала правильный выбор. Но если Зверобой его удивил, то Стаc, можно сказать, поразил. Он обитал с бичами, которых на Колыме во все времена было предостаточно. Стаса нашел Иван, и Маршал сначала даже не признал его в обросшем, длинноволосом биче. Но подумал, что тот поступил очень разумно. Бичи, как правило, на преступления, за исключением мелкого воровства, не шли, и милиция, даже когда совершалось крупное преступление, их не трогала.