Тайные сомнения - Карен Робардс

– Ты тяжелый, – нерешительно сказала Сара. Она высказалась только потому, что считала необходимым что-то сказать, но не находила нужных слов. По правде говоря, не хотелось даже шевелиться. Нравилось лежать, прижимаясь к земле, ощущать тяжесть мужского тела. Мало беспокоило то, что шерстяное одеяло грубое и колючее, что по обнаженным телам стекают струйки пота… Сара ощущала, что плоть Доминика все еще находится внутри нее, но вот-вот выскользнет. И так хотелось отдалить это мгновение.

– Как ты чувствуешь себя теперь? – он услужливо скатился, лег на бок, подпер голову одной рукой, а второй крепко обнял Сару за талию, не давая ей подняться.

– Надо бы встать, – Сара очень стеснялась. Солнце светило так ярко, что невозможно было скрыть хотя бы одну деталь ее худого обнаженного тела. К тому же Доминик принялся с откровенным любопытством разглядывать ее. Сара вздохнула, она стыдилась маленькой груди со светло-розовыми сосками, узких бедер, тонкой, слишком тонкой талии и по-мальчишески длинных ног. Взгляд голубых глаз замер на влажном холмике золотистых волос, Доминик улыбнулся безмятежно. Сара задохнулась от волнения и стыда, попыталась сесть. Но Доминик с легкостью удержал ее на месте, даже не двигая при этом рукой.

– О нет, не делай этого, Сара. Если я позволю тебе встать, ты, возможно, достанешь патроны из кармана моих брюк, зарядишь ружье и в один миг прицелишься в меня. Как я должен тебе признаться, мне доставляет истинное наслаждение вид тигрицы в клетке. Пусть мои бедные кости отдохнут еще немного. И пусть отправляются ко всем чертям глупые песчаные блохи.

Сара осмелилась посмотреть в глаза Доминику. Ей было немного стыдно и вместе с тем приятно касаться его обнаженного тела. Ее нагота и недостаток женской округлости фигуры были слишком явственно видны при ярком дневном свете. Сара не знала, что делать, и предпочла просто не думать об этом. Доминик мягко и тепло улыбался, в глазах посверкивали насмешливые искорки. Сара пристально всмотрелась в его красивое лицо и почувствовала, как сильно и неровно застучало сердце.

– Каким образом ты сумел разрядить ружье? – удивленно спросила она, стараясь думать о чем угодно, кроме нарастающего болезненного желания. Кроме того, ей и на самом деле было интересно.

Ладонь Доминика скользнула по ее спине, потом словно бы неосознанно накрыла маленькую грудь и принялась поглаживать ее. Сара шумно втянула воздух, потому что грудь тотчас же набухла. Девушке захотелось снова прильнуть всем телом к молодому человеку. Она отвела взгляд от его сильных смуглых пальцев, испытующе взглянула в глаза. Доминик усмехнулся.

– Священник, с которым я дружил в Ирландии, старый мошенник, если можно говорить подобное, несмотря на его священный сан, учил меня различным хитростям. Дабы в случае необходимости я мог избежать протестанской тюрьмы. Тогда я был еще мальчишкой. Одному гнусному трюку я научился. Надо было перехватить петлю веревки, которой тебя связывают и закрутить вокруг ладони. Именно это я и сделал, когда ты решила связать меня. Кстати, ты справлялась со мной очень умело, меня восхищает и умиляет твоя изобретательность. Когда ты крепко уснула, я без труда освободил руки. Ну а дальше все было еще проще…

– Развязался, взял ружье, разрядил его, а потом снова связал себя. Не удивительно, что узлы утром оказались такими тугими! – возмутилась Сара.

– Должен признать, что связать себя было гораздо труднее, чем я предполагал. К счастью тебя больше волновали веревки, которыми ты привязала меня к стволу дерева.

– И ты позволил мне весь день командовать, как будто я действительно могла застрелить тебя, если бы ты не подчинился, – рассердилась Сара, глаза у нее сверкнули негодующе.

Доминик заулыбался еще веселее, показывая ей белоснежные зубы. Сара решила, что не будет ни о чем вспоминать, нельзя позволять ему сбить ее с толку. Но какие гладкие эти зубы, когда их ласкаешь языком.

– Ты так веселилась, так торжествовала, – попытался объяснить он, извиняющимся тоном.

– Ты, ты… – взорвалась Сара, задохнувшись, не в силах выговорить бранное слово, так и рвущееся с языка.

– Свинья? Скотина? – услужливо подсказал Доминик.

– Нет, – не согласилась она и, совершенно не подумав, выпалила грязное ругательство, которому научилась у него же.

Он вытаращил глаза, с ужасом посмотрев на нее, а потом разразился громким хохотом, упал на спину и невольно потащил ее на себя.

– О, Сара, – сказал он, задыхаясь от смеха, когда дар речи вернулся к нему. Глаза сверкали, в них светилось озорство и лукавство. Сара лежала на нем, раскинувшись совершенно бесстыдно, хотя и не по своей воле. – Ты просто прелесть, – сказал Доминик. – Мне так и не удалось заметить, когда ты – моя радость, такая леди даже в ночной рубашке, внезапно стала самой собой.

– А какая, по-твоему, я на самом деле? – Сара уперлась ему в грудь руками, стыдясь и своей позы и вырвавшегося у нее ругательства. Волосы рассыпались у нее по плечам, легли спутанными прядями на его грудь, поросшую темными волосами. Девушка тряхнула головой, стараясь закрыть густой гривой смущенное покрасневшее лицо.

– Ты женщина, – тихо и серьезно сказал он. – Настоящая, живая, честная перед Богом женщина, у которой столько огня под холодной маской чопорности.

Сара была потрясена серьезностью тона. Она убрала волосы и пытливо посмотрела на мужчину. Да он не смеется и даже не улыбается.

– Доминик…

Ей удалось выговорить только его имя, после чего его ладонь легла ей на затылок. Доминик пригнул ее голову и потянулся губами к ее губам. Сара подалась к нему без принуждения, чувствуя, как по всему телу разливается чудесное тепло. Она застонала, как только губы слились в поцелуе. И очень удивилась, когда его тело мгновенно отреагировало на соприкосновение губ. Когда они отстранились после затянувшегося поцелуя на мгновение, его плоть затвердела и набухла, он был готов снова любить ее. Доминик заставил ее сесть ему на бедра, положил большие ладони ей на талию. Сара изумленно посмотрела на лежащего под ней мужчину, глаза стали похожими на огромные золотые блюдца. Неужели люди так часто отдаются друг другу? Она знала, что животные совокупляются не более одного-двух раз в сезон.

– Не смущайся, Сара, – сказал Доминик, и голос у него был хриплым от страсти. – Ты так прекрасна. Нет ничего особенного в том, что я хочу тебя снова и снова…

У Сары бешено застучало сердце, она боялась поверить его словам.

– Ты действительно считаешь, что я – красивая, Доминик? – она пыталась говорить спокойно, но руки вздрагивали, выдавая невольное волнение. Девушка упиралась ладонями во влажную грудь, покрытую вьющимися волосами. Он смотрел на нее нежно и открыто.

– Да, – Доминик ответил без колебаний, уверенно и серьезно. – Форма лица – почти совершенный овал, высокие скулы, гладкий круглый лоб, упрямый маленький подбородок. Волосы – густые, мягкие, цвета золотистого меда, пряди поблескивают, они прекрасны. Глаза – золотистые, словно солнышки, брови немного смешные, вразлет, но тоже прекрасны. Губы такие полные, розовые, чувственные – прекрасны…