Лунная пыль. Академия Эдарон - Эмилия Крук

Мне хотелось кричать. Ведь уже понимала, что скажет этот человек дальше. И оставалось лишь надеяться, что он к таким выводам пришел в гордом одиночестве, а не во время коллективного мозгового штурма.

— Я ведь стихийник, Камелия, и данный предмет изучал гораздо более глубоко, чем остальные. — театральная пауза в его исполнении, безусловно имела эффект. И я ничего не могла поделать с змейками страха, зигзагами путешествующими по телу и заставляющими наклониться к собеседнику ближе. Чтобы нашу тайну не мог услышать больше никто. — Ты сегодня очень недальновидно поступила, детка, выпустив то, чем не научилась толком управлять.

Я наплевала на оскорбительное «детка», на то, что к нам быстро шел Арон, яростно, по-военному чеканя шаг. Нужно было решить этот вопрос:

— Чего ты хочешь, Кирас?

Парень издевательски поднял бровь и хитро мне подмигнул, введя своими действиями в ступор. Я же тут как пружина напряженная, а он издевается!

— Расслабься, малышка, это будет нашей тайной, — а потом, наклонившись к самому уху, прошептал. — Для меня девушка друга, табу. Но как только его бросишь, я в полном твоем распоряжении. Никогда еще не спал с эльфийкой…

Кирас, быстро отстранившись, бодро поднялся и развернулся к Арону. Настолько взбешенному, что надо бы стихийнику сейчас просто ретироваться. Но, он, видимо, мнил себя бессмертным:

— Ар, дружище, а мы тут с Ками секретами меняемся, — я лишь на такую вольность закрыла рукой пылающее лицо. Еще от пошлого признания не отошла, а он продолжает нести ахинею.

— Кир-р-р-ас! — зная как Арон реагирует на мужское внимание в отношении меня, следовало начинать бояться. Но друг-то его тоже об этом знал. Наверняка обсуждали между собой не раз. Так зачем накалять?

— А чего сразу Кирас? — возмутился парень. — Вы там у Пирса на лечении, девочка здесь одна песок топчет, бледнее мела вся. Да она мне жизнь спасла, между прочим, рану залечила!

Арон выдохнул, и было видно, как его покидает напряжение. Вот просто «Браво»! Я как Кирас никогда не смогу. Он же одной фразой все подозрения от себя отмел, и еще и Арона выставил ненормальным ревнивцем, который все его добрые порывы готов на корню зарубить. А ведь всего минуту назад такое мне предлагал, что щеки сразу краснеют.

— Собирайтесь пока, мы сейчас подойдем, — Арон, схватив меня за локоть, решил увести немного в сторону. Я же, вывернувшись, смотрела на наглого стихийника, который строил мне рожи, вытянув губы трубочкой.

— О чем вы говорили? — я знала, что он так просто не успокоится, но думала, отложит это до возвращения.

— Кирас подбадривал меня, врал, что все не так страшно, как кажется, — я старалась говорить легко, чтобы не заподозрил в неискренности. — Хорошие у тебя друзья. Не злись.

Я прикоснулась ладонью к его щеке, с удовольствием отмечая, как Арон закрывает глаза, наслаждаясь лаской. Он меняется со мной, и это греет, разливаясь теплом внутри. Заставляя и меня меняться в ответ.

— Хорошие, только наглые очень! — Арон хищно высматривал реакцию на эту реплику, а я лишь рассмеялась в ответ.

— А вот с этим не поспоришь.

Он вел к нашей команде за руку, готовый сорваться на бег, и я поняла, что опять что-то упускаю.

— Мы ограничены во времени? — от лишь махнул рукой в сторону горизонта.

— Это пустыня, с заходом солнца набегут хищники. И после химер боюсь представить, что нас может ждать.

Я лишь поежилась. Если уж боевики, которые по нескольку раз в неделю на рейды ходят и с нечистью сражаются, так реагируют, что говорить обо мне. Вот феи удружили, слов нет.

Парни намотали шарфы кабы как, и это было бы даже смешно, но точно не сегодня. Кирас вообще был похож на девушку из сказки, потому что отличался тонкими чертами лица и длинными черными ресницами. Эрра в детстве читала мне о восточной принцессе, которая, боясь быть украденной демоном, прятала себя под многочисленными одеяниями. В итоге это ее все равно не спасло, и демон стащил красавицу, и был таков, но сама история очень прочно отложилась в памяти и сейчас отчаянно рвалась наружу.

— Когда солнце начнет свой стремительный бег,

И на город стремглав опускается ночь,

Принцесса долин приютит на ночлег Старика, потерявшего в пламени дочь.

Начав чтение этой истории, я не думала, что меня кто-то поддержит. Но была рада, что на этот раз ошиблась. Ведь следом раздался хорошо поставленный мужской голос. Будто Мар всю жизнь только и занимался декларированием по ролям старинных сказок:

— Когда солнце луне усту'пит небосвод,

И прольется в чернильной купели роса,

Коровард, совершая полночный обход Углядит доброту, что теснит полюса.

Далее слово взял Пирс, вымотанным, хрипловатым голосом:

— Когда цвет изменяться в камине начнет,

И сморит долгожданная марь телеса,

Коровард половинку свою позовет,

Распахнув в бесконечность шальные глаза.

Чтение самой душераздирающей сцены, я не собиралась уступать никому:

— Когда дева очнется средь скал и огня,

И начнет вырываться, объятья презрев,

Коровард подчинит, свою сущность кляня,

И как будто на сотню веков постарев.

Заканчивал Арон, да так, что я даже заслушалась:

— Когда маленький демон взойдет на престол, Свою мать защитя от коварства и лжи, Коровард нацепи'т старика балахон,

Чтоб в окно посмотреть, как любимая спит…

Мы продолжали свой путь молча, каждый думая о своем. Лично я заново переваривала такие знакомые строки, сейчас воспринимающиеся совершенно иначе.

Сильный и могучий демон, которому подчинялось пламя и небеса все-таки отпустил свою половинку. Принцессу, которая принять его не смогла. Это же… немыслимо. Тем более, что Коровард отпустил ее с сыном во чреве. Да где это видано, чтобы демоны отдавали своих наследников?

Отчего в детстве я так сочувствовала принцессе? Ведь настоящая трагедия не в том, что она оказалась украденной и обесчещенной, а в том, что демон буквально перекроил себя, давая возможность своей паре жить без него.

Как же все-таки прекрасны старинные истории, погружаясь в них совсем забываешь о страхе, даже если солнце давно клонится к горизонту, оставляя после себя кровавокрасную дорожку на черном песке.

Мне очень хотелось верить, что это иллюзия. Потому что подобно тексту из легенды, с неба сыпались каплями звезды. Но не сгорали, едва долетая до горизонта, как это было всегда, а огромными сгустками врезались в почерневший песок. Они были еще далеко, там, много километров от нас.

Песок взмывал вверх высокими всполохами, подобно волнам в шторм. Взрываясь алым, лиловым, сапфировым. А мы стояли, словно завороженные, не понимая, как такое возможно. Это все казалось каким-то сказочным представлением, устроенным ярморочными балаганщиками. Но оттого оно не переставало быть менее опасным.