Танцующая в огненном цветке - Евгений Кривенко

— Моя жена на территории кэмпуса. С ней беда. Мне нужно срочно попасть внутрь.

На дисплее появились иероглифы, Илья повернул его к охраннику. Тот глянул, покачал головой и что-то сказал.

«Ракушка» перевела: — Нельзя. Обратитесь в полицию.

Очень захотелось плюнуть в бесстрастное лицо охранника, но что толку? Ладно!..

Илья поспешил к мувексу. В свое время удивил его игрушечный вид, и стал изучать подробнее. Удивительно, мувекс оказался довольно серьезной машиной. Мощные электромоторы на каждом колесе, капсула из сверхпрочных материалов, особая пена, заполняющая салон в случае катастрофы (при крайне интенсивном движении, несколько в год все же происходило). Большинство пассажиров не догадывались, что мувексом можно управлять вручную. Функция была зарезервирована для полиции, но, как выяснилось, трансид Ильи открывал доступ к скрытым возможностям. Несколько раз даже практиковался, естественно вне общественных трасс.

Он запрыгнул в салон: — Трансид, открой доступ к панели ручного управления машиной.

Высветилась невидимая ранее панель, а из пола выдвинулся штурвал и педали. Илья быстро коснулся нескольких квадратиков на панели. Убрать функцию запенивания, а то повиснет как муха в паутине. Выключить ВСЕ системы безопасности. Мувекс возмущенно пискнул, и зажглась красная надпись: «Все дальнейшие действия под личную ответственность водителя».

Наплевать! Илья развернул мувекс к решетке — не выглядит серьезной преградой, скорее декоративная, для законопослушных японцев. Надавил педаль до упора.

Впервые услышал, как в мувексе взвыли моторы. Машина рванулась вперед, а Илья изо всех сил уперся руками в приборную панель.

Удар! Громкий треск! Во все стороны полетели куски то ли дерева, то ли пластика, но прорвались! Илья все-таки ударился лицом о панель, кое-как выпрямился и едва успел отвернуть от фонарного столба.

— Трансид! — прохрипел он. — Выведи карту на внешний дисплей!

Все-таки хорошая электроника в XXIII веке: прямо перед глазами высветилась карта, по ней смещалась стрелка, отмечая положение мувекса. Скорее к красной точке, хотя весь мувекс дребезжит, и его кидает из стороны в сторону — хорошо, что аллеи пусты. Вот и нужное здание, в окнах темно.

И здесь охранник, выскочил откуда-то со стороны и держит что-то в руке! Разговаривать явно бессмысленно. Илья повернул так, что охраннику пришлось отпрыгнуть, а сам выскочил из еще движущейся машины. Не удержался на скользком асфальте, ну и не надо: кубарем полетел под ноги охраннику, и лишь щека онемела — разряд станнера прошел мимо.

Несколько раз стукнул стража порядка головой об асфальт, а станнер забрал себе. Входная дверь тоже заперта, но уже настолько рассвирепел, что выбил ее ногой. Так, красная точка слева. А если трансид Селины в другом помещении?..

Прямо в лицо ему открылась дверь. Полутемный проем, и в нем угольно-черная фигура. Но от дисплея, что продолжает светиться перед глазами, на ее лицо падает зеленоватый свет.

Мадос!

А позади него кто-то привстает.

— Илья? — слышен неуверенный голос Селины.

Вспышка гнева почти ослепляет, но кулак Ильи врезается в челюсть Мадоса. Тот отлетает в угол, звенит разбитое стекло.

— Селина! — кричит Илья и бросается к ней.

Все гаснет…

Понемногу приходит в себя. Голова раскалывается, тошнит, а перед глазами маячит что-то белое. Пытается опереться о него — это унитаз — и видит, что руки скованы наручниками. Едкая горечь подкатывает к горлу, и долго рвет. Не падает лицом в блевотину только потому, что кто-то удерживает за ворот.

Наконец спазмы переходят в сухие, потом перестают, и лишь трясет от озноба. Пытается встать, и его грубо вздергивают на ноги. Стоять помогает мужчина в синем жилете и кепи с каким-то значком — похоже, полицейский. Подталкивает к раковине и открывает воду. Кое-как удается прополоскать рот, а потом его ведут из туалета в помещение побольше, со скамьей посередине.

— Садитесь! — Надо же, «ракушка» так и осталась в ухе.

Кроме скамьи, в комнате только стол — с человеком в такой же синей форме за ним. Он молчит, и Илье тоже не до разговоров, второй раз переживает «отходняк» от станнера. Но штаны сухие, значит ограничились стандартным зарядом.

Внезапно распахивается дверь и появляется… Селина. Ее сопровождает мужчина в фуражке с золотистым гербом — явно офицер.

— Ты как? — обеспокоено спрашивает Селина и слегка прищуривается. — Ничего, жить будешь.

Человек за столом вскакивает, освобождая место для офицера. Тот садится и, поджав губы, разглядывает Илью. Наконец заговаривает:

— Вы совершили ряд серьезных правонарушений, — переводит «ракушка». — Вторжение на частную территорию, нападение на сотрудника полиции, значительный материальный ущерб. Вам грозит несколько лет тюремного заключения. Можете объяснить свои действия?

В горле еще саднит, но Илья с трудом выговаривает:

— Я должен был спасать жену.

— Ей ничто не угрожало. В Японии с уважением относятся к гостям из России, поэтому она и допущена сюда.

— Офицер, — сказала Селина. — Можно поговорить с вами наедине? Это крайне важно.

Человек за столом поглядел на нее с явным сомнением.

— Нет необходимости. Вам лучше отдохнуть. Вас проводят в отель, а завтра известят о времени разбирательства. Можете подыскать адвоката.

— Если я выйду отсюда, — твердо сказала Селина, — делу нельзя будет дать обратный ход. Речь идет о репутации Токийского университета. Пожалуйста, выполните мою просьбу.

Офицер, похоже, задумался, но потом кивнул подчиненным: — Выйдите.

Когда дверь за ними закрылась, Селина сказала:

— Я была изнасилована на территории кэмпуса. Если выгоните меня, я немедленно обращусь в медицинское учреждение, и у меня будут неопровержимые доказательства. Затем я подам официальное заявление. У вас будет грандиозный скандал.

— Что?.. — Не сразу дошло, но в следующую секунду Илья вскочил и бросился к двери. — Мадос! Я убью его!

Он словно застрял. Не двигались ноги, еще сильней связало и так скованные руки. В голове зазвенело.

— Надо же! — горько сказала Селина. — Я не смогла остановить насильника, но смогла удержать в капкане рогны собственного мужа. Илья, сядь! Кулаками тут не поможещь.

Илья постоял, тяжело дыша, а потом с трудом кивнул. Сразу отпустило, и он рухнул обратно на скамейку.

Офицер некоторое время молчал.

— Если так, — наконец сказал он, — я приношу вам глубочайшие извинения. Разумеется, будет оскорблением сомневаться в ваших словах. Мы немедля начнем расследование… Это все, что вы хотели сказать?

— Нет, — спокойно сказала Селина. — Если вы сейчас же отпустите моего мужа и не станете возбуждать дело, я тоже не буду подавать заявления.