Новая весна - Рита Романова

кожу — словно заигрывал с ней. Не в силах больше сдерживаться, Вера улыбнулась. Почувствовав это легкое движение, он заметно напрягся и стал медленно пятиться назад.

— Не уходи, — шепотом попросила его Вера. — Не оставляй меня.

И лучик ее услышал. Вздрогнув на тонком запястье, он снова пополз вверх.

Степашка уже проснулся. Вера отчетливо слышала его звонкий голосок во дворе. Мальчик звал Василису Юрьевну, но она почему-то не отзывалась. Наверное, пошла к соседям за парным молочком. Как же давно Вера не пила парного молока! Надо было попросить ее, чтобы она взяла и творог со сметаной. Ничего нет вкуснее деревенской сметаны.

Вера с удовольствием потянулась и села на кровати. Легкие торопливые шаги раздались в коридорчике. Степашка залетел в спальню и с разбегу уселся Вере на колени.

— Корова зовет бабулю, куры зовут, и я везде ее ищу, — удивленно развел ручками мальчик. — Ее нигде нет. Ни в бане, ни в сарае, ни в огороде. А я хочу есть.

— Наверное, она пошла за молоком, — смутная тревога кольнула Веру в грудь.

— Когда я проснулся, маленькая стрелка была на девяти, — сосредоточенно нахмурил лобик Степашка. — А сейчас она почти на одиннадцати. И есть совсем нечего. Я все проверил. Даже в холодильник заглянул. Там только курица сырая сидит.

— Курица сидит, — задумчиво повторила Вера.

— Ну да, общипанная курица, не жареная только, — тяжело вздохнул мальчик и взялся за живот, наглядно демонстрируя, насколько он голоден.

Тревога становилась все сильнее. Все отчаяннее она скребла ее сердце, оставляя на нем болезненные раны. Вера пересадила мальчика на кровать, натянула влажный халат и босиком выскочила во двор.

По пути она успела подметить, что старенький халатик, в котором Василиса Юрьевна обычно копалась в огороде, висел на обычном месте. Там же было парадно-выходное платье, в котором старушка выходила «в люди». Добротные кожаные туфли гордо красовались на обувной полке. Не было только потрепанных галош, а которых она выходила исключительно во двор. Значит, ни за какой сметаной она не ходила. Василиса Юрьевна должна быть где-то во дворе или в огороде. Но где? Степашка сказал, что побывал уже везде. И мальчику можно было верить. К поискам он всегда подходил очень дотошно. Самым тщательным образом он исследовал каждый уголок квартиры, разыскивая пиратский клад. Так же основательно он искал шоколадки, которые прятала от него няни. И всегда находил. И даже клады находил. Давно утерянные Верой бусы или брелки мальчику казались настоящей ценностью, давно утерянной обитателями нереальных миров. Как говорила Василиса Юрьевна, у него хорошая фантазия. У Веры тоже была хорошая фантазия. Но она и представить себе не могла, куда могла пропасть хозяйка. Может быть, после вчерашних переживаний ей стало плохо, и она потеряла сознание? И сейчас лежит где-нибудь в сарайчике и медленно умирает? Все же ей далеко за шестьдесят. Про худшее развитие событий Вера даже думать не хотела. Точнее — боялась.

Она долго металась по двору, заглядывала в каждый уголок и постоянно звала Василису Юрьевну. Но ей никто не отвечал. Только Степашка, ни на шаг не отстававший от Веры, поскуливал все отчаяннее.

Убедившись, что старушки нигде нет, Вера решила бежать к соседям. Она молча схватила Степашку за руку и потащила его за собой. Мальчик не сопротивлялся.

Машка копалась в огороде. Вера издалека увидела ее пышную филейную часть, обтянутую ярко-красным сарафаном.

— Машка! — позвала она бывшую соседку.

Не разгибаясь, женщина подняла голову и удивленно уставилась на Веру.

— Ты Василису Юрьевну сегодня не видела? — обратилась к ней Вера.

— А вы кто такие? — взявшись за поясницу, та тяжело поднялась. — Зачем вам Василиса Юрьевна?

— Машка, ты чего, своих…, — сказала Вера и запнулась. С нахлынувшими на нее страхами и переживаниями, она совсем забыла, что до неузнаваемости изменила внешний вид. Теперь ее и родной отец бы не узнал.

— И откуда знаешь, как меня зовут? — подозрительно посмотрела на нее бывшая соседка. — И голос у тебя какой-то знакомый… Не пойму, кого ты мне напоминаешь?

— Мало ли, — туманно ответила Вера. — Мы с вами точно не знакомы. Мне про вас Василиса Юрьевна рассказывала. Я ее двоюродная племянница. Вчера приехала к ней в гости. Все было хорошо. Правда, спать легли поздно. Но сегодня она куда-то пропала. Корова до сих пор не доена. Мычит — на всю деревню слышно. Получается, тети с шести часов дома нет.

— Не-а, не видела я твою тетку, — Машка потеряла интерес к Вере и продолжила полоть траву. — Голос у тебя все ж знакомый. Да и движения кого-то напоминают. Не пойму, кого…

— Извините, что отвлекла, — поспешила уйти Вера.

Калитка дяди Коли как всегда была распахнута настежь. На входной двери никогда не было замка. Поэтому Вера беспрепятственно вошла в дом. Укутавшись в дырявую телогрейку, старик храпел на продавленном диване. В комнате невыносимо пахло перегаром. Едва учуяв неприятный запах, Степашка зажал пальцами нос и пулей вылетел во двор. Будить старика Вера не стала. Печально оглядев ободранные стены, осыпавшийся потолок, годами немытую посуду, уродливой горкой возвышавшуюся на грязном столе, она на несколько секунд задержала взгляд на старческом лице. Видимо, дядя Коля совсем перестал бриться и умываться. Спутанные седые волосы от грязи стояли дыбом. Лицо приобрело землистый оттенок. Длинная густая борода гордо торчала кверху.

Будить его Вера не стала. Василисы Юрьевны здесь не было. Да и что она могла делать в этом Богом забытом месте?

Не оказалось старушки и у остальных сельчан. В один голос все твердили, что Василису Юрьевну сегодня не видели. Степашка давно успокоился и перестал жалостливо подвывать. Он не отпускал Верину руку ни на секунду, словно боялся, что и она пропадет в неизвестном направлении. И тогда он останется совсем один в этом страшном мире.

Оставалась лишь надежда на то, что пока она металась по деревне, старушка вернулась домой. И сейчас она сидит на лавочке во дворе и ждет загулявших гостей. Но ни во дворе, ни в доме Василисы Юрьевны ни оказалось.

— Дружок, милый, хоть ты скажи, куда делась твоя хозяйка? — присела на корточки возле пса Вера.

Невероятно обрадовавшись тому факту, что кто-то, наконец, изъявил желание его погладить, Дружок радостно замахал хвостом и резко завалился на спину, подставив Вере беззащитное розовое брюшко.

— Мама! — крикнул с огорода Степашка. — Кажется, бабайка упал в наш погреб и теперь хочет оттуда выбраться!

— Как… упала? — тихо спросила Вера. Кровь бросилась ей в лицо, и сердце зашлось в бешеном ритме. Не разбирая дороги, она бросилась в огород. Степашка стоял коленями на крышке погреба