Забытое сражение Огненной Дуги - Валерий Замулин

Тем не менее добиться выполнения основной задачи — срыва форсирования реки войсками Брайта и Рауса или хотя бы остановки на достаточно длительное время — авиаторы не смогли.

Главных причин было две. Во-первых, понимая, насколько беззащитны маршевые колонны пехоты и техники, немецкое командование серьезно прикрыло зенитными средствами места скопления войск и непосредственно сами мосты и переходы. Кроме того, часть зенитных подразделений были в первоочередном порядке переброшены и на восточный берег. Они использовались и по прямому назначению, и при уничтожении укрепленных огневых точек. Во-вторых, выделенные в полосе 7-й гв. А во второй половине 5 июля авиадивизии 17 ВА были укомплектованы летным составом, который имел катастрофически низкий налет часов, не говоря уже о боевом опыте. Так, в 951-м и 995-м щап 306-й шад боевые вылеты имели всего 7 человек, а об уровне профессиональной подготовки 995-го шап красноречиво свидетельствует доклад инспекторской проверки, проведенной 3 июля 1943 г.:

«За время пребывания в запасном авиаполку совершенно не проходили воздушных стрельб, бомбометания и воздушного боя, групповой слетанности и маршрутных полетов, а 8 летчиков даже были отправлены на фронтовой аэродром на самолете „Дуглас“, как не летающие самостоятельно на самолете Ил-2. Остальной летный состав не закончил полностью I-го разряда программы переучивания на самолете Ил-2 и, имея в среднем 2 полета в зоне и 25 по кругу, был отправлен на фронт»[174].

Вместе с тем следует отметить, что лишь одни штурмовики были не в состоянии решить поставленную задачу, в то же время бомбардировщиков на поле боя явно не хватало. Дело в том, что с первого дня оборонительной операции значительная часть 2-й ВА — 1-й бак полковника Полбина из-за нехватки истребителей практически не участвовал в налетах. Это существенным образом снизило эффективность боевой работы армии Красовского и не позволило, особенно в первые несколько дней, наносить массированные бомбовые удары, в том числе и по западному берегу Донца.

Если судить по ряду боевых документов соединений армии Шумилова, то первые девять часов наступления неприятеля основные боевые действия разворачивались на основной позиции (от поймы до ж.-д. насыпи) дивизий, удерживавших главную полосу 7-й гв. А. Лишь на левом фланге 72-й гв. сд боевая группа 320-й пд перешагнула насыпь и вела поединок с 1/222-м гв. сп. Чтобы вытеснить передовые батальоны на запасную позицию, у немцев просто не хватало сил. К решительному рывку в глубину нашей обороны армейская группа приступила примерно между 10.00 и 11.00, когда появилась возможность использовать бронетехнику. Но это были лишь первые пробные атаки небольшими группами. Первый же массированный удар танками был предпринят только во второй половине дня.

По данным штаба инженерных войск армии, к 11.00 немцы сумели выстроить на 25-км участке, где вели форсирование главные силы противника, 26–30 мостов различного тоннажа. Наиболее крупные — в полосе 7-й тд и 106-й пд. Благодаря этому на плацдарме восточнее Соломино к 11.35 сосредоточились не только существенные силы бронетехники 6-й тд, в том числе рота «тигров», но и часть полевой артиллерии. В то же время у Масловой Пристани через 24-тонную понтонную переправу началась переброска штурмовых орудий 905-го дивизиона. В этот момент шел ожесточенный бой у Ржавца, и генерал Раус, опасаясь, что русские бросят танки против штурмовавшей село пехоты, обнаруженные разведкой в районе Титовки (148-й отп), сразу направлял самоходки к Ржавцу. «…В 13.00 противник построил переправу и в Карнауховке, — отмечается в журнале боевых действий 24-го гв. ск, — после чего начал усиленно перебрасывать через р. Северный Донец пехоту, артиллерию, минометы и танки. Особенно быстро производилось форсирование на участке Топлинка — Ивановка»[175].

В 12.30 обе дивизии Рауса окончательно взяли в плотное кольцо ротные и батальонные опорные пункты обороны Карнауховка, Маслова Пристань, Безлюдовка и в роще севернее Безлюдовки. И даже овладели двумя укрепленными селами на запасной позиции 72-й гв. сд — за железной дорогой Ржавец и полустанком Карьерная. Однако подавить сопротивление отрезанных гарнизонов, даже усилив артгрупировку, не удавалось. Хорошо организованный огонь наших подразделений серьезно мешал развить успех в глубину обороны 72-й гв. сд. Хотя отдельные группы автоматчиков в нескольких местах уже «гуляли» по тылу дивизии. По-прежнему оставался в кольце КП 224-го гв. сп. Но в особенно тяжелое положение попал гарнизон в окруженной Карнауховке. Село было небольшим, удерживала его лишь усиленная рота, а в первые минуты наступления по нему был нанесен основной удар двух боевых групп 240-го пп. Бойцы 3/229-го гв. сп дрались самоотверженно, благодаря их стойкости этот опорный пункт и удержали. Однако на войне бывает всякое. В самый трудный и ответственный момент сдали нервы у командира одного из взводов, и он не только сам бежал с поля боя, но отдал приказ на отход и всему подразделению. «Командир взвода 7-й стрелковой роты 229-го гв. сп 72-й гв. сд Павлов (1922 года рождения, уроженец Москвы, член ВЛКСМ) 5 июля с. г. без приказа командования отвел свой взвод в тыл, самовольно оставив занимаемый им рубеж обороны, — доносило управление „Смерш“ фронта. — На допросе Павлов признал себя виновным полностью, объяснив свой поступок личной трусостью»[176]. В условиях жесточайшего боя с превосходящим противником потеря целого взвода и неожиданный прорыв внутрь обороны роты через оголенный участок имели для оборонявшихся тяжелые последствия. Немцы заняли оставленные окопы и атаковали соседний взвод с фланга по ходам сообщений. Началась рукопашная схватка в траншеях с использованием гранат, холодного оружия и прикладов.

В то же время большинство командиров тактического звена дивизии Лосева демонстрировали пример стойкости и решительности перед лицом яростно атаковавшего противника. Так, к примеру, в первой половине дня в 1/229-м гв. сп погиб командир роты, которая удерживала ст. Топлинка (у северо-восточной окраины Масловой Пристани), и подразделение дрогнуло. Получив сообщение об этом, комбат немедленно направил туда своего заместителя ст. лейтенанта В.Г. Кузнецова[177].

Несмотря на сложную обстановку, офицер не растерялся, остановил отход роты и организовал эффективный огонь по наступавшему противнику.

Как только пехота 106-й пд была прижата к земле, чтобы не дать врагу закрепиться, он лично поднял роту в контратаку. В ходе тяжелейшего боя, который переходил в рукопашные схватки и штыковые поединки, гвардейцы отбили свой рубеж. Но через некоторое время на позиции роты двинулись самоходки. Метким огнем командир роты лично подбил три вражеских машины. До конца оборонительной операции армии В.Г. Кузнецов продолжал командовать подразделением, а после завершения Курской битвы 27 августа 1943 г. за личное мужество и умелое командование подразделением в сложной обстановке был удостоен высокой награды — Золотой Звезды Героя Советского Союза.