Клановое фэнтези. Руны Возмездия - Константин Игнатов

Но, дабы утолить недельный голод бочечника, жалкого костлявого раба оказалось явно недостаточно. Хищник с интересом посматривал на двух оставшихся на поле людей, переминающихся с ноги на ногу. Массивное создание увлеченно пережевывало пищу и постреливало взором на претендентов. Дескать, обождите, дойдет и до вас…

Правда, к огорчению панцирника, за время трапезы одного из потенциальных клиентов куда-то утащили залатанные в железо людишки. Ни с того ни с сего над стадионом грянул гонг, на поле заскочила группа рыцарей и поволокла того, который поменьше, с собой. Жаль! Бочечник налег на добычу с удвоенным усердием, чтоб хотя бы второго человека не проворонить. Придушить жертву наперед, дабы не сбежала, ему почему-то в голову не приходило. Рачительный панцирник никогда не нападал на очередную порцию мяса, пока не разделывался с предыдущей – лесная привычка. Зачем зазря губить живность? В зеленой чаще, где неимоверно богатые угодья, всегда можно изловить что-нибудь свеженькое.

Это в лесу. Здесь всё по-другому. Люди – странные существа. Сначала не кормят неделю, потом потчуют досыта своими же собратьями. Решетку наводят даже, чтоб претендент не сбежал. В ладоши зачем-то хлопают, кричат, как резанные. Идиоты, одним словом.

Однако сегодня традиционный ритуал шумной кормежки неожиданно рухнул.

Невозмутимость изменила даже бочечнику. Зверь выпустил изо рта сахарную косточку, немигающими глазами уставился на трибуны, изредка поводя головой из стороны в сторону.

Там творилось что-то невообразимое. В воздухе над стадионом буйствовал непонятный скрежет. На поле прямо с неба гроздьями сыпались искры. Зрители повскакивали со своих мест и, давя друг друга, беспорядочной толпой ринулись к выходам. Со своих постов сбежали даже закованные в латы воины, которых обычно расставляли с внешней стороны вдоль решетки для охраны порядка. Родовая знать и судьи, сидящие в первых рядах, поспешно скрылись за маленькими коваными дверцами в глубине своих лож.

Пользуясь неразберихой и паникой, темнокожий гигант, оставшийся на поле в одиночестве, не стал дожидаться, пока им полакомится ненасытный бочечник, а легко перемахнул через высокую решетку и затерялся в толпе.

Раздосадованный хищник тяжело вздохнул, совсем как человек, и почти без настроения возобновил трапезу. Похоже, обильной кормежки ему сегодня не видать. Тощий, костлявый раб – вот и всё угощение.

Крысолов.

Все мы в какой-то мере являемся заложниками собственного восприятия действительности, собственных ощущений и эмоций. То, что одному человеку кажется притягательным, другому – отталкивающим, и наоборот. Сколько людей – столько мнений.

Самым несчастным в совместной иллюзии волшебников чувствовал себя Крысолов. Хотя весомых причин для этого у него вроде бы не имелось. Перенос сознания, внедрение в чужую плоть прошло удачно, как по маслу. Тело ему досталось молодое, красивое, здоровое и, главное, человеческое. Ну, подумаешь, – вселился в девушку. Эка невидаль. Некоторые оригиналы из тайного Ордена, называющие себя транссексуалами, так вообще все на свете б отдали за то, чтоб ощутить хоть на миг подобное перерождение. Но Черный Кот к транссексуалам никакого отношения не имел. Да и словечек таких мудреных не знал. Само перемещение в противоположный пол в его сознании воспринималось не только чем-то противоестественным, но более того – совершенно недопустимым мерзостным извращением. Нет, он вовсе не являлся женоненавистником. Напротив, был к ним очень даже неравнодушен. В его жилах кипела горячая молодецкая кровь. Черный Кот никогда не упускал возможности приударить за смазливой девицей. Но, может быть, именно поэтому оказаться предметом мужской страсти, в глазах Крысолова, означало смертельное оскорбление, несмываемый позор. Бравый парень и представить себя не мог в роли хорошенькой, пухленькой девчушки.

И вот это случилось!

Поначалу Черный Кот воспринял сию шутку судьбы как дурной сон. Но затем до его пьяных мозгов всё же докатилась мысль о том, что он проходит важное Посвящение в Клубе волшебников, и все неудобства, какими бы щекотливыми они ни казались, носят характер временный, отвлеченно-выдуманный. Надо терпеть, чтобы не подвести команду и себя лично.

Крысолов, стиснув зубы, принялся терпеть.

Его девушка по имени Сирень вместе с дородным папашей восседала на трибунах гладиаторской арены во время Большого Ристалища в самых верхних, бедняцких рядах.

Честно говоря, к родному отцу Сирень отнюдь не питала сколь-нибудь теплых чувств. Пропойца и лоботряс, он обладал жутким, вспыльчивым нравом, требовал от дочери беспрекословного подчинения, не терпел с ее стороны ни малейшего возражения ни по одному вопросу. Зачем-то притащил ее сюда, на арену смерти. Хотя девушка вполне справедливо считала боевые утехи сугубо мужской прихотью, особого влечения к ним не испытывала. Однако, чтобы не прогневить отца-самодура, Сирень делала вид, будто ей здесь безумно интересно. Она искусно подражала поведению буйной публики – копировала жесты, выкрикивала всякие призывы и ругательства. Довольный папаша противно, по-лошадиному, гоготал и то и дело нахваливал дочь, дескать, вся в него…

Неожиданно в кровавом шоу почему-то произошел сбой – двое бойцов ни с того ни с сего наотрез отказались друг друга убивать.

В наказание мудрый король Юриус Тринадцатый приказал выпустить на поле непобедимого бочечника, – чтоб другим упрямцам неповадно было. Чисто теоретически копьеносцы имели кой-какие шансы в борьбе против опасного хищника. Бочечника, в принципе, можно поразить копьем в глаз или, скажем, в горло через открытую пасть. Однако особо надеяться на это не стоит. Панцирник обладает отменной реакцией. Скорее всего, зверь поочередно слопает обоих гладиаторов, и никакие доспехи им не помогут.

Но тут папаша Сирени выкинул такой номер, что Крысолова, примостившегося внутри хрупкой фигурки, аж передернуло всего от отвращения.

Виной всему послужил древний варварский обычай, принятый в Землях Великой Короны. Выражался он в следующем. Если какая-то из девушек на трибунах выказывала желание выйти замуж за гладиатора, то схватку с хищником временно – буквально на полчаса – приостанавливали, девушку и гладиатора вели в специальное помещение под трибуной. Там священник их по-быстрому венчал, затем молодоженов оставляли наедине.

И, кстати говоря, за эти полчасика многим воинам вполне удавалось заложить крепкую основу для продолжения собственного рода. Ибо приблизительно через девять месяцев после Ристалища у несчастных вдовушек в память о коротком замужестве зачастую рождались очень симпатичные детишки…

Но, несмотря на риск подзалететь с беременностью, девушки, желающие соединить свои сердца с отважными гладиаторами, всё же находились, хоть и немного. Объяснялось это весьма просто – брак по расчету. Из королевской казны страдалице за погибшего избранника, по обычаю, выплачивалась неплохая денежная компенсация. На сей мешочек презренного металла и положил глаз алчный папаша. А то, что после исполнения ритуала его родную дочурку – молодую вдовушку – вряд ли возьмет в жены хоть один приличный человек, его ничуть не волновало. Это уже ее проблемы. Заботливый родитель итак затратил слишком много средств на ее воспитание (как он полагал).