Русская "Синева". Война невидимок - Юрий Хабибулин

– Какую же ещё? – недоверчиво спросил Грин.

– Тотальное и резкое уменьшение населения планеты, – отчеканил Дуглас, – нас всех списали, господа! Втёмную. Зачем, почему и кому это надо – другой вопрос. Заняться им можно будет только в одном случае – если мы останемся живы.

Коллеги Говарда переглянулись:

– Говард, если ты так много знаешь, скажи, есть ли у нас шанс всё остановить? И… выжить?

– Есть, – уверенно ответил Дуглас, – если готовы рискнуть, поехали куда-нибудь в тихое местечко. Переговорить.

– В «Лозанну»? – предложил Грин.

– Можно и в «Лозанну», – согласился Говард.

Через минуту три чёрных автомобиля с затемнёнными стеклами вереницей мчались по автобану в направлении ресторана «Лозанна».

Ночью, когда генерал Дуглас с трудом заснул после тяжелого дня, к нему снова пришла совесть и о чём-то говорила, успокаивала. После этого Говарду стало лучше, и он спал, как младенец, до самого утра. Во сне даже улыбался…

Пришёл день окончания учёбы курсантов-экстрасенсов. На торжественном собрании отдела «220», посвящённом выпуску молодого пополнения, генерал Кратников вручил офицерам удостоверения об окончании особых курсов. В нём была указана военная специальность – «Космоэнергоспецоператор».

Тут же начались шутки и подколки – «будем теперь всем говорить, что мы кандидаты в космонавты». А пока «спецоператоры».

Пряничному, кроме удостоверения, торжественно вручили ещё новые погоны с четырьмя маленькими звёздочками и медаль «За отвагу».

Не обманул таки подполковник Зайченко с авиабазы Хмеймим, написал рапорт командиру и сделал представление к награде за стычку с террористами-«землекопами».

А звание «капитан-лейтенант» Пряничному было присвоено досрочно за успехи в учёбе и боевой работе. Как понял Дмитрий, начальство немного придержало информацию о его повышении и награждении медалью, чтобы подгадать к выпуску и все приятные события отпраздновать в один день.

Новую звёздочку на погонах и медаль, обмыли, как положено.

После собрания Пряничный заглянул в кабинет кадровика, к майору Курагину.

– Товарищ майор, куда меня направят? Знаете уже?

Курагин усмехнулся:

– А ты бы куда хотел?

– Обратно на подлодку, конечно! Можно?

– Значит, в Москве остаться не хочешь?

– Чего я здесь не видел…

Курагин с удивлением посмотрел на Дмитрия:

– Даже так? Ну ладно. На подлодку тебя не вернут, и не надейся! Разве что по служебной необходимости командируют. Ты сейчас, товарищ капитан-лейтенант Родине нужен в другом качестве и на другом участке.

Инженеров на подлодку найдут, а вот со «спецоператорами» намного сложнее. Да и не зря же тебя учили новой специальности.

Пока вас, выпускников, оставят здесь, в Москве. Дальше будет видно.

Пряничный расстроился. Он всё-таки надеялся вернуться на лодку, в свою команду. Но с начальством в армии не поспоришь. Хотел, было, уйти, но вспомнил о планировавшейся через час встрече с Леной и задал ещё вопрос:

– А мы здесь, в общаге, так и будем жить или куда переведут?

– Холостые в общежитии останутся, семейные квартиры получат. Вон, рядом с частью, новая восьмиэтажка стоит. Видел?

– Та, что перед воротами?

– Да. Вот там семейным и выделяют квартиры. А ты что, никак жениться собрался?

– Давно пора!

– Девушку хорошую присмотрел? Тьфу! Да что я говорю! Ты ж её с собой привёз. И правда, хорошая, вроде, девчонка. На свадьбу пригласи!

– Обязательно, товарищ майор, если она согласится выйти за меня.

– Согласится! Нюхом чую. Такие парни, как ты, на дороге не валяются!

– Ага! Ну, вы скажете, товарищ майор! Выйти замуж за человека, который может у женщины в голове читать всё, что она думает, как в открытой книге? Не каждая на такое решится.

– И то верно! Но ты не тушуйся. Если твоя подруга честна с тобой, то чего ей бояться? Удачи!

* * *

Погуляв немного по парку, Дмитрий с Леной зашли в небольшое летнее кафе. Там было уютно, прохладно и не гремела музыка, как обычно в современных предприятиях «общепита», устроенных по западной моде.

Тишина располагала к откровенному разговору.

Но молодые не торопились. Пили фруктовый сок, ели мороженое и молчали.

Дмитрий думал, с чего начать, чтобы потом перейти к главному, а Лена просто ждала, считая, что все серьёзные дела и разговоры должен вести мужчина.

Она одной из первых узнала в медчасти новости о награде, повышении в звании и поздравила Дмитрия сразу же, как только они встретились в городе, у метро.

Поцеловала его, смущаясь, в щёчку. «По пионерски».

Лёгкую сконфуженность прикрыла шуткой.

Она чувствовала, что отношения подошли к точке, в которой должно решиться их будущее.

О способностях Дмитрия и профиле его учёбы на курсах Лена хорошо знала. Внутри «хозяйства» Кратникова скрыть такое было трудно, тем более, что они с Пряничным познакомились при очень необычных обстоятельствах.

Ещё допросы у подполковника Зайченко открыли ей глаза на необычные способности старшего лейтенанта Пряничного.

Но тогда Лена над этим не размышляла. Приятный и мужественный парень, морской офицер, оказавшийся писателем и интересным человеком, запал ей в сердце сразу.

Сначала она даже и не думала о том, что такой человек может запросто читать все её мысли.

Когда поняла, что это значит, ей стало неловко, но она заставила себя не думать об этом. В конце концов, она не привыкла никого обманывать и ничего плохого или стыдного о новом друге в уме не держала.

Когда Дмитрий предложил ей поехать вместе с собой в качестве сопровождающей, она согласилась с тайной радостью, и без раздумий дала подписку о неразглашении государственной тайны, связанной с «известной ей сейчас и, возможно, в будущем, секретной информацией».

Лена понимала, что у Дмитрия сегодня был очень важный день, и чувствовала, что он, наконец, готов с ней поговорить об их отношениях.

Его мыслей она читать не умела, потому и ждала этого, и боялась.

Её друг со времени их первой встречи очень сильно изменился. Повзрослел. Стал твёрже, серьёзнее, возмужал, даже, как будто бы, немного постарел.

Видимо, то, чем занимался Дмитрий последние несколько месяцев было крайне трудным и ответственным делом. Огромные нагрузки постепенно привели к заметным изменениям не только в его характере, но сказались и на внешности, и в поведении.