Эта ласковая земля - Уильям Крюгер

Отдавая мне бумажный пакет с медикаментами, сестра Ив сказала, что положила туда еще кое-что полезное. Это оказались пять десятидолларовых купюр. Я подумал, может, это из одного из конвертов, которые я видел в сумке Сида. Им было далеко до богатства, которое мы нашли в сейфе у Брикманов, но все равно в те дни это были большие деньги. На второе утро на острове я взял одну десятку, и мы с Мозом на каноэ доплыли до берега. Я отправился в ближайшую деревушку, огни которой видел ночью, и отыскал там маленький рынок, где наполнил флягу и купил продуктов. Увидев, что там продаются дождевые черви, я купил и их, а также моток лески и упаковку крючков. Еще я купил последний выпуск «Манкейто Дейли Фри Пресс», потому что Эмми упоминалась на первой полосе в связи с федеральным законом о похищениях – более известным как «закон Линдберга», который конгресс одобрил совсем недавно и который сделал похищение Эмми федеральным преступлением, караемым смертью. Нам грозил электрический стул.

Я отдал газету Альберту, и он прочитал ее про себя, чтобы не тревожить Эмми. Мы с Мозом уже были прекрасно осведомлены о грозившей нам опасности. Единственным облегчением стало то, что в тексте не упоминались сестра Ив и «Исцеляющий крестовый поход “Меч Гидеона”». Согласно статье до сих пор не было никаких новостей касательно судьбы Эммалин Фрост, похищенной девочки. У Тельмы Брикман взяли интервью о влиянии «закона Линдберга» на ее душераздирающий случай. Она красноречиво выразила свои страхи по поводу безопасности своей милой маленькой девочки и бог знает каких ужасов, которым могут ее подвергнуть эти ненормальные. «Кем бы они ни были, – цитировались в статье ее слова, – эти преступники, должно быть, дьявол во плоти, и они заслуживают быстрого и беспощадного наказания, предписанного новым законом».

Альберт сказал:

– Эмми, мне кажется, нам надо как-то оживить лагерь. Не могла бы ты нарвать цветов?

Она пришла в восторг от идеи и резво убежала.

– Не понимаю, – сказал я, когда она ушла. – Брикманы знают, что мы забрали Эмми. Почему они этого не скажут?

– Потому что это может отразиться на них, – сказал Альберт. – Думаю, они хотят разделаться с нами как можно более скрытно.

– Как? Устроить засаду и убить нас?

Я сказал это как злую шутку, но судя по лицу Альберта, ему было не до шуток.

– Я кое-что не сказал тебе, – признался он. – Принеси наволочку.

Я достал ее из каноэ и передал брату. Он достал оттуда маленькую книжку в черном кожаном переплете и открыл ее. Страница за страницей были заполнены именами, датами, денежными суммами.

– Книга учета, – сказал Альберт. – Какие-то выплаты. Здесь имя шерифа Ворфорда. И шефа линкольнской полиции тоже. И мэра.

– Выплаты за что?

– Не знаю. Может, за контрабанду алкоголя. Может, за что-то другое. – Брат закрыл книгу. Он выглядел таким же осунувшимся, как тогда, когда змеиный яд поднимался к его сердцу. – Уверен, в округе полно людей, которые считают, что будет лучше, если все мы просто исчезнем, а эта книга не сможет доставить им неприятностей.

– Сначала стрелять, а потом задавать вопросы, – сказал я, вспомнив, что сказал коп одноглазому Джеку. – Но мы больше не в округе Фремонт. Может, стоит просто сдаться местной полиции и рассказать им все, что знаем? Показать им письма из наволочки и книгу и рассказать, что Эмми вовсе не хочет быть дочерью Черной ведьмы.

– И что ты убил двух человек?

Это не было обвинением, просто спокойное напоминание о реальном положении дел.

«Он убил, защищая себя и нас», – показал Моз.

– Добавь сюда похищение, и кто нам поверит? Нам всем грозит тюрьма как минимум, – сказал Альберт безжизненным голосом, которым разговаривал после укуса. Он опустил глаза на заголовок. – А может и хуже.

Газету мы сожгли.

У меня были черви и леска, а пошарив в корягах на берегу, я отыскал три прямые палки, из которых получились удочки. Пока Альберт лежал в тени огромного ясеня, чьи ветви нависали над стеной шалаша, мы с Мозом и Эмми стояли на песке у воды. К каждой леске я привязал по сухой веточке в качестве поплавка. Выросшая на ферме Эмми без всяких угрызений совести проткнула червяка крючком и закинула леску в воду даже раньше нас с Мозом. Мы рыбачили всю вторую половину дня, но клева не было.

Наконец Моз положил удочку и показал: «Я буду ловить руками».

Я вспомнил, что именно так Форрест, индеец, которого мы встретили перед Нью-Бременом, поймал сомов, которыми потом поделился с нами.

Моз пошевелил пальцами, как червяками, чтобы показать нам, что собирается делать. Потом он пошел на окраину острова, пока не нашел место, где река подмыла величественный тополь и переплетение оголившихся корней создавало маленькие пещерки, наполовину наполненные речной водой. Моз залез на один из толстых корней, лег и опустил руки в воду между корнями. Я не видел его пальцы, но подозреваю, что они извивались и выглядели аппетитно для сома.

Эмми смотрела во все глаза и испуганно прошептала:

– Они съедят его пальцы?

– Думаю, попытаются, – сказал я и вспомнил Германа Вольца и его руку с четырьмя с половиной пальцами. Я ничего не знал о сомах, но надеялся, что их зубы не такие безжалостные, как зубцы ленточной пилы.

Моз был само терпение. Он лежал на толстом корне, и когда Эмми да и мне тоже стало скучно, мы оставили его ловить рыбу, а сами ушли в лес, покрывающий остров. Деревья были густо увиты ползучими растениями, земля под раскидистыми ветвями заросла кустарником. Мы с Эмми медленно шли вперед. Я сказал ей, что мы исследуем остров, потому что мы Скитальцы и отправились на подвиги.

– Чтобы убить ведьму? – спросила Эмми.

– И всех чудовищ, которые угрожают детям, – заявил я.

Я схватился за лиану, отцепил ее от ствола и попытался прокатиться на ней, как Джонни Вайсмюллер в фильме «Тарзан – человек-обезьяна», одном из немногих фильмов, который мне разрешалось смотреть в кинотеатре Линкольна. Под моим весом лиана оборвалась. Я приземлился на задницу прямо в заросли сумаха. Мгновение я сидел, слегка ошарашенный, и услышал, как Эмми взволнованно выкрикнула мое имя. Я повернулся, опустил глаза и заорал.

Рядом со мной лежал скелет, а его челюсть отвисла в приветственной улыбке, от которой кровь стыла в жилах.

Прибежал Моз. Через минуту Альберт тоже был здесь, хотя выглядел слабым и запыхавшимся. Они стояли рядом с Эмми и мной – я отпрыгнул от зловещей улыбки со молниеносной скоростью – и мы все таращились на нашего единственного соседа по острову. Это был полный скелет, совершенно нетронутый, с головы до пальцев ног. Зеленые побеги проросли между ребрами и в пустых глазницах. Как и куча плавника[35] на краю острова, кости выгорели до призрачно-белого цвета. Довольно долго мы просто глазели на него.