Отряд-2 - Алексей Евтушенко

И трупы. Трупы – везде. Танкисты и пехотинцы вперемешку. Мундиры, гимнастерки и комбинезоны. Вповалку друг на друге, ничком на почерневшей от копоти броне, под гусеницами, в ручье-речке и просто на земле-матушке. Еще совсем недавно живые, полные здоровья и бешеной ярости, а ныне – неподвижные и остывшие бывшие вместилища человеческих душ. Здесь никто не отступал и не сдавался. Здесь насмерть схлестнулись две непримиримые и равные силы, погасив друг друга навеки.

Уже почти полностью исчезнувшее за черным жирным дымом солнце, освещало жуткую картину кровавым тусклым светом, но света этого пока еще было достаточно, чтобы рассмотреть все до малейших подробностей.

Запах крови, сгоревшего пороха, бензина, масла и дизельного топлива густо наполнял долину, выплескивался за холмы, достигал ноздрей и, казалось, проникал в самый мозг.

– Ложись! – негромко скомандовал Дитц и первым скользнул на траву. Отряд машинально выполнил команду, и только Аню пришлось дернуть за ногу – девушка как будто одеревенела, подняв к лицу руки.

– Правильно, Хельмут, – одобрил Велга. – Не дай бог, заметят нас – хлопот не оберешься. Хотя, вроде, и замечать некому, а всякое бывает.

Он вытащил «компас» Распорядителя:

– Так. Нам туда, на север, вниз по ручью.

– Похоже, этот ручей течет сквозь все миры, – нервно хохотнул Шнайдер.

– На хрен ручей, – сплюнул в сторону Майер. – Что здесь было?

– По-моему, – внешне спокойно сказал Дитц, опуская бинокль, – здесь было именно то, что ожидало и нас, не выкради всех свароги.

– Ты… ты думаешь, мы в том же месте? – спросил Велга. – Под Курском?

– А ты вон туда погляди, на северо-запад. Видишь колокольню? Да не так, в бинокль.

Задымленная вечерняя даль в цейсовской оптике прыгнула навстречу, и Александр увидел холм и колокольню на холме. Очень знакомый холм и очень знакомую колокольню. Или похожую. Похожую на ту, которую они собирались занять на предмет устройства пункта корректировки артиллерийского огня. Тысячу лет назад.

– Да, ты прав, похоже мы снова в июле сорок третьего. И битва уже случилась.

– Или еще продолжается, – заметил Малышев. – Я слышу, что на юге идет бой.

– Да-а, – протянул Сергей Вешняк, – намолотили…. Я вообще такого никогда не видел. Даже в Сталинграде. Интересно, кто же победил?

– Здесь – никто, – сказал Дитц. – Помните сварогов? Именно этого они боялись. Равенства сил. И правильно делали. Вот и на этом поле, видно, победили и мы, и вы. И одновременно потерпели поражение.

– Это что же, – подала голос Аня, и голос у нее заметно дрожал. – Это такой была ваша война? Такой…такой страшной?

– Да, Анечка, – откликнулся Валерка Стихарь. – Именно такой. И она еще не закончилась. Нам еще долго воевать.

– Нам уже не воевать, – жестко сказал Майер. – Забыл, зачем мы здесь? Я – нет.

– Руди прав, – сказал Велга. – Большой соблазн прямо сейчас разбежаться по своим, да? Но – нельзя. Почему нельзя, рассказать?

– Да что там рассказывать, и так все ясно, – криво ухмыльнулся Валерка. – Во-первых, наши же нас и шлепнут, как только мы их найдем. Где, мол, были, что делали? Не помним, товарищи особый отдел. Контузия вышла. Как, у всех сразу? А это что за девка с вами? Так, так…. Все ясно: дезертиры. К стенке их. По законам военного времени. Взвод, по предателям Родины… Целься… пли! И все. Кончилось наше путешествие. Может, у камрадов не так, а у нас именно так и будет. Но и это не все. Откуда мы знаем, что это именно наша Земля? Насколько я понял, война была везде, на всех Землях. Может, это Анина Земля. Или та, с которой мы идем. Или вообще какая-то другая? А нас на этих Землях вообще в природе не существует. Даже при условии предъявления документов. А когда я говорил, что нам еще долго воевать, – Валерка покосился на Майера, – то имел в виду наши страны. Советский Союз и Германию. А вовсе не нас лично.

– Выкрутился, – усмехнулся Майер. – Молодец, Ростов.

– Стараемся, Гамбург, – Стихарь подмигнул пулеметчику лукавым черным глазом.

– Однако ночи ждать надо, – сказал Малышев. – Тем более, что она уже скоро. По свету идти опасно. А ночью мы проберемся до… э-э… следующей какой-нибудь границы. Чтобы мы, разведка, да скрытно не прошли!

– Так и сделаем, – кивнул Велга. – Дождемся полной темноты и – вперед. Хельмут, что скажешь?

– А что тут говорить? Правильное решение. Только когда пойдем, ни на что не отвлекаться. Там… там раненые могут быть. Я понимаю, что это жестоко, но на раненых у нас нет ни времени, ни сил. Ни на немцев, ни на русских. Все с этим согласны?

Согласны были все. Кроме Ани. Но ей пришлось тоже согласиться. Однако именно она удивила бывалых разведчиков, когда внизу, у ручья, вдруг остановилась и тихо сказала:

– Подождите минутку. Теперь надо сделать так.

Зачерпнула ладошкой влажную грязь у берега и стала мазать лицо. Черная широкая полоса на лоб, скулы и щеки, на нос, от крыльев носа – к вискам, на подбородок, под нижние веки…

Отряд в изумлении наблюдал, как лицо Ани исчезает, и только поблескивают чуть белки глаз.

– И вам советую сделать это же самое, – буднично сказала девушка, моя руки в ручье.

– Гениально! – прошептал Валерка Стихарь. – Мама дорогая, почему мы раньше до такого не додумались? Это же просто, как два пальца…. Ночная маскировка лица! Да и дневная тоже. Особенно, ежели в лесу. Правильно, оно же, лицо, мать его, белое, а так…

– Выполнять, – коротко приказал Дитц. – Молодец, Аня. Спасибо.

* * *

Кашевар второй роты первого батальона двести двадцать четвертого стрелкового полка Семен Шерстов очнулся от ночной прохлады. За последние сутки он уже раз восемь терял сознание, – сказывалась большая потеря крови, недоедание, а также практически полное отсутствие воды. Последний глоток из чужой, найденной (позавчера?) фляги он допил еще днем, и теперь снова очень хотелось пить, – раненное и уставшее тело требовало воды. Стрелковый полк, в котором служил Семен Шерстов, принял бой 10 июля, в первой половине дня. До этого дня Семену не приходилось непосредственно участвовать в боях (кашевар, он и есть кашевар), хотя хаживал он и под пулями, и под снарядами и бомбежки переживал. Сам не стрелял, это да. И трехлинейная винтовка его хоть и содержалась в отменном порядке, ни разу не ловила на мушку врага. Но в этот раз все обернулось по иному.

Сначала их позиции (правда, хорошо укрепленные, с окопами в полный профиль) изрядно помесила немецкая артиллерия, а потом, когда, наконец, бойцы поднялись с земли и глянули за бруствер… Из-за холмистого горизонта выкатывались танки. Много. Несметная сила немецких танков. Шли они в строгом шахматном порядке, и рокот их моторов казался рокотом неотвратимого рока.

Они не били из пушек на ходу.

Они просто накатывались лавиной.