Правила боя - Борис Седов

– Боже мой, ему плохо? – заверещал за спиной маркиз Брокберри.

– Ему-то как раз хорошо, – буркнул я, забыв, что маркиз ни хрена не понимает по-русски.

Шахов принялся что-то долго объяснять маркизу, указывая руками то на лестницу, то на Сажина, то куда-то наверх, видимо, обращаясь к Богу, только на меня он не показал ни разу, отчего стало приятно и покойно. Хорошо, когда тебя ни в чем не подозревают. Маркиз внимательно слушал, всплескивал руками, следил за жестами Шахова и вообще проявлял живейший интерес к происшедшему. Несколько раз он подходил к мертвому телу, наклонялся над, словно хотел сохранить в памяти дорогие его сердцу черты капитана Сажина, один раз даже осторожно потрогал его пальцем, но сразу же отпрыгнул в сторону и стал тщательно вытирать руки белоснежным платочком.

– Вы были свидетелем? – спросил он.

– Да, – ответил я и печально склонил голову.

– Как жаль, как жаль… – маркиз Брокберри смахнул невидимую слезу, попутно вытерев нос.

Тем временем подвал наполнился людьми. К гибели Сажина братва отнеслась спокойно, а вот окорока и колбасы вызвали у всех неподдельный интерес, кто-то вытащил финку и нарезал желающим куски копченостей, жалуясь на отсутствие хлеба и водки. В это время со стороны замка донесся глухой взрыв. Я посмотрел на часы, прошло ровно полчаса с того момента, как мы расстались на берегу болота, бойцы Сажина даже в отсутствие своего командира начали выполнять боевую задачу.

– Бля! – закричал я. – Маркиз, так твою мать, где ход?

– Вот, вот, – запричитал маркиз, поняв меня без перевода.

Он подошел к единственной свободной стене, нажал там какие-то камушки, и каменная плита повернулась вокруг невидимой оси. Через несколько секунд загудел еще один генератор, и в подземном ходе вспыхнули лампы. Хотелось сразу броситься на помощь троим сажинским бойцам, пытавшимся пробиться в средневековую твердыню, – о спасении заложников я, честно говоря, думал сейчас меньше всего.

– Братва, слушай мою команду, – приказал я. – Один наверх, в хижину, люк закрыть, никого не пускать, один остается в подвале. Если наверху начнется стрельба, не высовывайся, сиди тихо, твое дело – защищать вход под землю. Остальные – со мной.

Братва немного поспорила, кому идти, кому оставаться, больше всего желающих было сторожить подвал с окороками и колбасами, но вмешались Седой и Паша, назначили двух человек, а остальные неуверенно начали спускаться в подземный ход. Я, Шахов и маркиз шли последними. Маркиз опять нажал какие-то камни, плита вернулась на свое место, и мы перешли во главу колонны.

– Оружие – к бою, – негромко скомандовал я. Слова эхом разнеслись по длинному сводчатому коридору и вернулись ко мне вместе с лязгом затворов и специфическим стуком военного металла, который знающий человек не спутает ни с каким другим металлическим звуком в мире.

Подземный ход маркиза Брокберри ничуть не напоминал те, что показывают в триллерах и фильмах из жизни мрачного средневековья. Длинный коридор, аккуратно выложенный ровными каменными плитами, по сводчатому потолку проложена электропроводка с яркими, висящими на одинаковом расстоянии, лампочками. Не было паутины, пятен плесени и разбросанных там и сям скелетов людей с проржавевшим оружием в руках. Везде царили чистота и порядок, даже пол был чистым, словно его ежедневно подметали мокрой шваброй, и только еле заметный запах сырости указывал на то, что мы действительно идем через болото и уже приближаемся к замку, потому что уровень пола начал постепенно повышаться.

Наконец, показалась каменная лестница, точно такая же, как на том конце коридора, у «подвала окороков». Я поднял руку, и все остановились.

– Пришли? – спросил я у маркиза.

Тот кивнул и потянулся к скрытым камешкам, открывающим вход.

– Подождите, – сказал я ему. – Володя Седой и еще один человек – со мной, остальные останьтесь здесь. Володя, когда плита откроется, сразу броском внутрь и падаем на пол, но не стрелять.

Володя кивнул, к нему присоединился Терек.

– Зачем стрелять? – пробормотал он. – Зубами порву!

– Там – никто, – вмешался маркиз. – Второй подвал, никто не знать.

– Ну, знаешь, маркиз, береженого бог бережет!

– Это точно, – сказал Седой и перекрестился пистолетом.

Маркиз нажал на свои камни, плита исправно повернулась, мы метнулись вперед и упали на пол в полной темноте. В подвале никого не было.

Маркиз что-то залопотал по-английски, Шахов перевел:

– Идите вдоль стены, упретесь в лестницу, рядом с ней выключатель.

Повторилась ставшая уже привычной процедура – вспыхнул свет и загудел генератор.

* * *

Особнячок, занимаемый «Вороном», прежде был собственностью одного из великих князей и предназначался, в общем-то, не для судьбоносных заседаний на самом высоком теневом уровне страны, а для праздного и приятного времяпрепровождения хозяина с его многочисленными подругами. Поэтому главное место в интерьерах особняка занимали разнообразные спальни, будуары и интимные салоны, в оформлении которых важное место занимали многочисленные изображения фаллоса и вагины в качестве росписей, картин, скульптур и статуэток. По их количеству и художественным достоинствам московский особнячок успешно соперничал с знаменитым потаенным кабинетом Екатерины Второй в Царском Селе.

Устроителям резиденции стоило большого труда отыскать хоть одно помещение для публичных собраний, декоративное убранство которого было выдержано в рамках допустимой фривольности. Таким помещением и стал Овальный кабинет – место заседаний пятерки старейшин. Прочие залы, салоны и анфилады с большим любопытством осматривались гостями «Ворона», но и они не допускались в ту часть второго этажа, где были расположены спальни. Прежде всего, потому, что спальни продолжали использоваться по своему прямому назначению – для сна и отдыха засидевшихся допоздна старейшин и их референтов, а также для поселения туда гостей, приехавших из городов и весей для встречи с руководителями всемогущего «Ворона». Особенно, если визит этот был тайным и останавливаться в гостинице было нежелательно…

Дальнюю спальню, по традиции именуемую фиолетовой, председатель выбрал не из любви к этому цвету, он предпочитал чистые краски – черную, красную, белую, а потому, что здесь отсутствовали камеры слежения. Никто уже не помнил – получилось это случайно, по недосмотру службы безопасности, или фиолетовая спальня была оставлена без надзора умышленно, по каким-то неведомым причинам прошлым председателем «Ворона».

Председателя разбудил настойчивый звонок сотового телефона. Трубка упала с прикроватного столика и спряталась в мохнатом тапке из шкуры белого медведя, но звонила настойчиво и громко.

Председатель с трудом высвободился из-под тяжелого одеяла, еле нашел телефон и был поэтому зол, как бывал зол всегда, когда в его жизни возникали нештатные ситуации.