Пламя теплится - Максим Субботин

– Куда сюда? Я даже не знаю где мы.

– Диво дивное. Девки сами не знают куда ходят. Что же вы, люди, такие беспомощные?

– Я полукровка! – с вызовом неожиданно для самой себя произнесла Дезире.

– Нашла чем гордиться, – легкий смешок. – В мыслях все тот же разброд, в действиях – неразбериха.

Теперь, немного оправившись от первого шока, Дезире смогла разобрать необычную напевность говорившей. Более ни у кого она не слышала подобного говора. Ни у кого, кроме…

– Ты шивера?

Снова смешок.

– Догадливая девочка.

– Тогда что делаешь здесь?

– То же, что и ты… Ну, почти то же.

– А я что делаю? – Дезире начинала терять терпение. Ей казалось, что над ней просто насмехаются.

– Ты стоишь в уютном и полутемном ящике, таращишься на меня и задаешь глупые вопросы.

– Почему мы здесь? Что им надо?

– Хочешь поумнеть перед смертью? – смех смешался со звоном.

– Очень! Что это за звон? Ты прикована?

– Да, – легко ответила незнакомка, словно речь шла о чашке чая. – Иначе бы меня здесь уже не было.

Дезире опустилась на пол, скользя спиной по стене. Мало ей было насмешек со стороны Кэра или Гракха. Судьба решила напоследок сыграть особенно злую шутку – поместить ее в тесном металлическом ящике в компании очередной высокомерной язвы. Про шиверов она знала не так уж и много. То были отличные воины. К ним понятие «прирожденный боец» относилось, как ни к кому иному. Не обладающие особенными техническими знаниями или магическими способностями, они пошли по пути познания своего тела, сумев обрести над ним если не полный, то, несомненно, высочайший контроль. Им не было равных в рукопашной схватке. Поговаривали, что шиверы способны по собственному желанию изменять структуру своих тканей, отращивать костяные клинки, а так же двигаться удивительно быстро. Сама Дезире этого никогда не видела, а потому относилась к подобным россказням с опаской, но при этом не отметала их полностью. Что еще? Клановая система и, судя опять же по слухам, очень строгая. А еще чтят какой-то жутко страшный кодекс, отступить от которого равнозначно смерти.

Дезире прислонилась затылком к металлу. Вот и все ее знания. Негусто. Смертоносная воительница с противным характером и красивым голосом – неплохой коктейль.

– Как тебя зовут? – услышала она шиверу.

– Дезире.

– Что ж, будем знакомы, Дезире. Я Йарика.

– Скажи, Йарика, что здесь происходит? Ты, вроде, что-то знаешь…

Шивера хмыкнула, звякнула цепями.

– Быстра ты, девочка. Я всего лишь спросила твое имя, но где было сказано, что за этим последует исповедь?

Дезире скрипнула зубами.

– Что хоть с нами будет? Со мной была маленькая девочка. Ей всего пять лет.

– Девочка? – протянула Йарика. – Я в пять лет могла в одиночку выйти против взрослого мужчины. Человека, разумеется. И, как видишь, до сих пор жива. Вы же беззащитны. А тех, кто не способен постоять за себя, ожидает неприятный сюрприз с печальным концом.

– Но раз ты оказалась здесь, значит, тоже не смогла постоять за себя? – чеканя каждое слово, произнесла Дезире.

– Не пытайся меня задеть. Смерть – едина для всех. Разница в том, как ее принять. Ты боишься. За себя, за тех, кто был с тобой. Это слабость. Ею можно воспользоваться.

– А ты не боишься смерти?

Послышался протяжный вздох.

– Нет. Но ты этого не поймешь.

– Почему же?

– Ты человек.

– Я…

– Неважно кем ты рождена. Важно кем ты стала.

– Уж, по крайней мере, не бесчувственной занудой, мнящей себя кладезью мудрости! – на одном дыхании выпалила Дезире и сама испугалась своих слов.

Ответом ей было позвякивание цепей. Такое, если бы шивера резким движением выпростала перед собой руки, натянув сдерживающие ее путы.

* * *

– Эрик, правее тебя! – выкрикнул Кларк, заметив проворную тень, метнувшуюся вниз из окна второго этажа.

Паренек выстрелил, казалось, даже не целясь. Раздался грохот, а за ним пронзительный писк. Отброшенное на кирпичное крошево существо забилось в агонии. Заряд крупной картечи превратил его голову в невообразимое месиво. Отчего-то Эрик предпочитал обрез охотничьего ружья, которое, как он слышал, некогда называли «Лупара». Откуда пришло это название, какая страна его породила, он не знал, хотя и интересовался по мере возможности. Деревянный, немного искривленный приклад удобно лежал в руке, а покрытое все еще не стершейся резьбой цевье радовало глаз. Почти раритет, тем не менее, ружье обладало завидной поражающей способностью.

На стены дома, на остатки мостовой и траву разлетелся целый веер крови… черной крови. Но тварь не спешила умирать. Она корчилась, каталась по земле, разбрасывая вокруг себя клочья плоти, и непрестанно выла. Вой пришел на смену писку.

– Добить бы, – замедляя бег, сказал Кларк.

– С него станется! – толкнул его Кэр, понуждая продолжать движение.

Теперь грайверы неотступно следовали за беглецами. Они более не таились. Над улицей повис густой вой. Твари словно переговаривались и это, вкупе с их необыкновенной живучестью, заставляло кровь в жилах леденеть.

Эрик подстрелил еще одного грайвера. На этот раз менее эффективно, лишив трупоеда одной ноги. Но потеря конечности не убавила у твари энтузиазма. Оставляя за собой черный след, она продолжила погоню.

– Их вообще можно убить?! – выкрикнул Кларк.

– Можно, но сложно. Поэтому шевели ногами! – ответил Кэр.

Эрсати понимал, что ввязываться с грайверами в бой означало лишь одно – поражение. Быстрое и неминуемое. Любители мертвечины и костного мозга поодиночке не представляли особой угрозы для вооруженного человека. Но, объединяясь в стаи, превращались в грозную силу, противостоять которой могла лишь хорошо подготовленная группа.

Внезапно впереди послышался хлопок. Он звучал немного в стороне от набережной. По всей видимости, на одной из ответвляющихся улиц. Кэр постарался сосредоточиться лишь на этом звуке. В непрекращающемся гуле легко было ошибиться, приняв за хлопок падение камня или попросту ослышаться. Но он не ослышался. Вскоре хлопок повторился.

– Там кто-то стреляет! – выкрикнул эрсати, указывая на ближайший перекресток.

Грайверов становилось все больше. Первые одиночные тени словно размножились. Они лезли ото всюду: из развалин домов, канализационных люков, развороченных прямо посреди дороги глубоких рытвин, теснились и переругивались у воды, не в силах забраться по стене. Большей частью они были за спиной, следуя на приличном отдалении. Вынырнувшие перед беглецами одиночки отпрыгивали в сторону – скалясь и шипя.