Город - Стелла Геммел

Барт провел ее в гостиную и усадил в свое кресло, сам же устроился на деревянном табурете. Эмли, последовавшая за ними, задержалась в дверях.

– Принеси мне разбавленного вина, дитя. – Архивестница посмотрела на нее.

– И свечей, – добавил Бартелл. – Скоро стемнеет. Тебе повезло, что застала меня, – обратился он к архивестнице. – Я вернулся пораньше, потому что обнаружил за собой слежку.

– Везение тут ни при чем. Ты шел за моим человеком. Ему было велено препроводить тебя домой, чтобы я могла с тобой переговорить, когда мне будет удобно.

– Так меня заманили? – Бартелл поставил на место отвисшую челюсть. – В мой собственный дом?

– Еще не хватало мне в потемках таскаться по задворкам Линдо… – Архивестница пожала плечами.

– Линдо – не такое уж скверное место, – с мягким юмором заметил Бартелл. – Помнится, в нашу последнюю встречу ты в сточных подземельях жила.

– Я там не жила, – сообщила она ему деловым тоном. – Я лишь посещала кое-кого. – Тут она улыбнулась, и он улыбнулся в ответ, вспомнив, насколько она ему тогда понравилась. – Вижу, память вернулась к тебе, – продолжала она, оправляя юбки и устраиваясь в удобном кресле с таким видом, словно собиралась провести здесь всю ночь.

– Дурной воздух Чертогов притупляет мысль. – Бартелл покачал головой. – Я так полагаю, разум силится отделаться от вони, однако заодно лишается и способности рассуждать.

– Чепуха! – ответила она раздраженно. – Ты просто был слишком глубоко потрясен. Предательство лучшего друга, судебная расправа, пытки. А сбежав, обнаружил, что твоя семья перебита. Тебе пришлось выживать в смрадных подземельях Города, которому ты всю жизнь служил верой и правдой. Вот от чего пытался отделаться твой рассудок!

Бартелл лишь кивнул, как обычно в ее присутствии чувствуя себя дураком.

Вернулась Эм с вином для архивестницы. Потом стала зажигать лампы. По комнате поплыл чад, и она чуть приоткрыла окно. Ворвавшийся ветерок принес струйку прохлады и отдаленные голоса.

– Дитя, ты меня помнишь? – Женщина внимательно оглядела Эмли.

– Да, госпожа, – ответила та, сперва покосившись на отца. – И сделала почтительный реверанс.

– Сколько же тебе теперь лет?

– Пятнадцать, – прошептала Эм, как ее научил отец.

– И который уже год тебе пятнадцать? – Архивестница усмехнулась.

Эм беспомощно посмотрела на Бартелла.

– Милая, оставь нас ненадолго, – мягко сказал ей Бартелл.

Но она не ушла, лишь отчаянно покраснела и осталась стоять. Он только вздохнул. Что ж, этот миг должен был когда-то наступить. Пора уже ей узнать и о его прошлом, и о том, почему таким неопределенным выглядело будущее. Он кивнул, и Эм устроилась на полу.

– Странный сегодня денек выдался, – сказал он гостье. – Я как раз о тебе думал. О суде и об Эрише…

– Вот, значит, почему ты выбрал книгу о воинских татуировках, хотя обычно читаешь об истории и архитектуре?

– Все-то ты про меня знаешь…

– Мне известно о библиотеке, конечно, и о гостинице, куда ты похаживаешь. «Ясные звезды». Ну и еще про тот дом на улице Веселых Танцовщиц. Не слишком-то разумно для человека в бегах следовать одними и теми же натоптанными тропинками. Впрочем, что взять со старика…

– Мы в этом доме уже четыре года живем. – Он покаянно развел руками. – И неизменно чувствовали себя в безопасности. Вот я и расслабился…

– Временное спокойствие легко спутать с безопасностью, – проговорила она, потом подалась вперед и добавила напряженным голосом: – Шаскара, тебе пора съезжать. Ты привлек нежелательное внимание.

– Чье? – резко спросил он. – Твоего брата?

– Марцелла? Нет. – Она покачала головой. – Понятия не имею, что известно Марцеллу. Он мне, знаешь ли, не докладывает. Мы с ним твое имя лет двадцать уже не упоминали. Но до меня дошли слухи: Шаскара-де жив и обитает в Оружейной. Стоило мне обратить на них внимание, и я нашла тебя без труда. Значит, найдут и другие. Покинь этот дом как сможешь быстрее. Бери дочь и беги. Хорошо бы прямо нынешней ночью!

Он всем существом почувствовал, что это был очень мудрый совет. Потребовалась вся его выдержка, чтобы немедленно не взять Эм за руку да просто не выйти с нею за дверь. Он принудил себя сохранить внешнее спокойствие и поразмыслить.

– Откуда сведения?

– Слухами земля полнится. Словечко там, шепоток тут… Я уже долго на свете живу, встречала многих людей, и некоторые из них мне кое-чем обязаны.

– От кого именно ты предостерегаешь меня? – спросил он, чувствуя, как рушится вся привычная жизнь.

– От кого именно? – передразнила она. – Да ты сам лучше меня знаешь. Кто все еще желает твоей смерти? Ты ведь теперь старик. Скажи мне, для кого ты по-прежнему представляешь угрозу, – и я отвечу, кто твой враг. – И, помолчав, продолжала: – Ты хоть знаешь, в чем было твое преступление, из-за которого император на тебя ополчился?

У Бартелла было предостаточно времени, чтобы поразмыслить об этом. За минувшие годы он успел прийти к самым разным выводам, но вслух произнес:

– Не знаю. Сам он говорил о моем предательстве, о неверности… Обычный набор. Надо было мне загодя распознать знаки беды. Я же столько раз видел, как это происходило с другими. Сперва он переставал обращаться к человеку «мой старый друг». Потом вместо братских объятий начинались холодные косые взгляды. Еще до того, как за мной приехали, я узнал, что состоялось собрание полководцев, а меня почему-то не пригласили. Эстинор сказал, что собрание было чепуховое, решались какие-то вопросы снабжения. И я предпочел поверить ему…

– Мы все выбираем, чему поверить. – Она кивнула. – Когда я вернулась в Город, мне рассказали, что ты казнен. Якобы участвовал в заговоре, они хотели возвести на престол Гаэту… как там бишь его звали? Он даже пережил короткий взлет к славе, прежде чем был схвачен и убит. Другие, правда, говорили, будто Бессмертный поквитался с тобой за тот суд над заложниками.

Барт нахмурил брови. Вот что ему даже в голову не приходило!

– Так это ж когда было! Двадцать лет прошло…

– Двадцать семь, – тотчас поправила она. – Кто знает, что делается у него в голове? Всем, однако, известно, как он злопамятен.

– В таком случае ему, скорее, тебя обвинить стоило бы…

– Не посмеет! – высокомерно ответила она. – Марцелл, пожалуй, единственный, кого он еще боится. – Она тряхнула головой. – Нет, он не отважится ничего предпринять против меня.

– А Марцелл верен ему?

– Целиком и полностью.

Барт вздохнул и отпил вина. Повернулся к оконцу: солнце зашло, снаружи вступала в свои права ночь.

– Темнеет…

– Значит, доверюсь моим воинам, – сказала она. – Пусть в целости и сохранности доставят меня домой.