Параллельно любви - Екатерина Риз

— Никаких.

— И про крокодила не знаешь?

— Эту точно не знаю.

— Тогда я тебе её спою. Садись. Сейчас Тошу приведу и буду вам петь.

Марина, наблюдавшая за всем этим со стороны и заметившая, с каким тоскливым выражением на лице, Асадов приземлился на диван, подошла, наклонилась к нему и шепнула:

— А вот если бы ты сказал правду…

— А я правду сказал. Петь я не умею.

— А мне когда-то пел, — поддела его Марина.

— Когда? — изумился он.

— А когда мы познакомились? В караоке пел. Забыл?

Лёшка громко охнул.

— С ума сошла, это когда было?

— И этот человек меня называет трусихой!..

Зато ночью стало не до песен и не до смеха. У Антона снова поднялась температура, и они почти до утра не спускали его с рук. Даже не стоило пытаться положить его в кроватку, он сразу просыпался и начинал плакать. Качали по очереди, ходили по комнате взад-вперёд и ребёнка укачивали. Пока качали — он спал, стоило остановиться, и Антон тут же открывал глаза. Одно хорошо, что температура спала, но капризничать Тошка продолжал. Зато когда затихал, становился похож на ангела. Глазки заплаканные, щёчки румяные, а пальчики теребили полу Марининого халата. Она вглядывалась в детское личико и продолжала качать.

— Давай я, — шепнул Асадов, появляясь за спиной. Марина только головой качнула, отказываясь.

— Опять сейчас проснётся. Температура спала, Алёш.

— Хорошо.

Он повернул голову и вдруг увидел в дверях детской Юлю. Она стояла и разглядывала их, потом потёрла глаза.

— Почему он плачет?

Марина тоже обернулась, но Алексей её опередил, подошёл и поднял Юлю на руки.

— Проснулась?

— Почему он плачет?

— Он заболел чуть-чуть. Пойдём, я тебя спать уложу?

— Я пить хочу.

— Тогда пойдём пить.

Они сходили на кухню, Алексей налил Юле воды, а на обратном пути в детскую, она заснула у него на плече. Обняла за шею, прижалась и закрыла глаза. Но когда Асадов укладывал её в постель, шёпотом спросила:

— А Тоша поправится?

— Конечно. Спи, принцесса.

— Ты только дверь не закрывай, я боюсь.

— Хорошо. Спокойной ночи.

Дверь всё-таки прикрыл за собой, но неплотно, оставил щёлку. А когда появился в гостиной, Марине кивнул.

— Давай его мне, — попросил он, — иди, поспи. — Она хотела возразить, но Алексей кивком указал ей на дверь спальни. Не стала спорить, аккуратно передала ему Антона, погладила по спине и ушла в спальню, легла в кровать. Не думала, что заснёт, приготовилась прислушиваться кЛёшкиным шагам в соседней комнате, даже подушку повыше подняла, чтобы удобнее было, и только когда почувствовала, как кровать прогнулась под тяжестью Асадова, глаза открыла и поняла, что прислушивалась недолго, почти мгновенно заснула. И тут уже встрепенулась.

— Что?

— Тссс. Спит. Ложись, ложись.

Она легла и прижалась к его руке. Даже не предполагала никогда — какое это счастье, когда ребёнок ночью спокойно спит.

Теперь ежедневные прогулки превращались в настоящее событие. Нужно было собрать двоих детей, один из которых просто ненавидел одеваться, вертелся и начинал капризничать, спустить вниз коляску, не забыть сумку с вещами, которые могли понадобиться, проследить за Юлей, которая начала проявлять небывалую самостоятельность и собиралась теперь сама, и из-за этого постоянно что-то либо забывала, либо путала. Днём помогала Маша, вдвоём с Мариной у них всё получалось довольно споро, пока гуляли — разговаривали, и Маша уже не чувствовала себя столь же скованно, как раньше. Но до вечера они няню никогда не задерживали, девочке было далеко ехать домой и поэтому с вечерней прогулки, Марина почти всегда возвращалась одна. С коляской помогал консьерж, да и Юля держала Антона за руку, пока они не входили в квартиру.

— Вытирайте ноги, — скомандовала Марина.

— Вытирай ноги, — повторила Юля вслед за ней, обращаясь к мальчику.

— Сама вытереть не забудь, — заметила Марина, пристраивая коляску в углу прихожей.

— Мама, я же большая!

— Да. И поэтому сама должна об этом помнить.

— Я помню.

Антон потопал ногами по половику, оглядел грязные следы, оставшиеся на ковролине, и попытался их ногой затереть, превратив в совершенно ужасающее по виду пятно. Марина, успевшая к этому моменту снять пальто и повесить его на вешалку, мальчика подхватила под мышки и усадила на стул, расстегнула молнию на его курточке.

— Папа, — вопрошающе проговорил Антон, пытаясь дотянуться до Марининых волос. Золотистый завиток свисал на её щёку, и Антону очень хотелось его потрогать.

— Папа придёт скоро, папа на работе, Тош.

— Какие вкусные конфетки мы купили, мои любимые!

— Юль, оставь пакет, он же тяжёлый! Я сама отнесу.

— Он не тяжёлый, мам!

— Юля! — Марина оставила детскую одежду на стуле и взяла Антона на руки. — Прежде всего, иди руки помой. Мы сколько раз об этом говорили?

— Я чаю хочу с конфетками.

— Сейчас будет чай. Иди руки мыть.

Усадила Антона на его высокий стульчик, налила компот в кружку-непроливайку и мальчику вручила. Пригладила его волосы, которые под шапкой разлохматились, а Тошка умильно вздохнул. Марина улыбнулась.

— Ты что вздыхаешь?

— Устай.

— Да ты что? — Марина наклонилась и поцеловала его. — Пей компотик.

— Я руки помыла! — Юля продемонстрировала Марине мокрые ладони. — Где чай?

— Греется. Сейчас Антона переодену, и будем чай пить, хорошо?

— Папу, — снова пожаловался Антон, когда она снова взяла его на руки. Обнял Марину за шею и выразительно выкатил нижнюю губу.

— Ты соскучился? Скоро папа наш придет…

Они попили чаю, дети съели по две конфеты, облизали пальцы, и пришлось снова отправляться всем вместе в ванную, мыть руки и измазанные шоколадом губы.

— Вытирай ему руки, Юль.

— Он сам вытирает, видишь?

Прежде чем спустить Антона с рук, наклонила его, как он любил, Тошка рассмеялся, а когда Марина опустила его на пол, подпрыгнул.

— Поиграйте в детской, хорошо, Юль? Я ужин буду готовить.

— Мультики можно посмотреть?

— Можно. Но только, Юль, поспокойнее, вчерашний разгром устраивать не надо.

Юля рассмеялась.

— Ладно.