Полночный поцелуй - Лара Эдриан

Только в начале двадцатого века Роду стало известно, что титан оказывает уникальное поражающее действие на кровеносную систему Отверженных. Мгновенно возникала аллергическая реакция, усиливающаяся благодаря мутированным клеткам. Отверженные реагировали на титан, как алказельтцер на воду.

Нико взял из рук Лукана «беретту» и любовно погладил ее.

— Это настоящее проклятие для Отверженных.

— Когда мы испытаем ее? — спросил Рио.

— Может, сегодня ночью? — Голос Тигана, бесшумно появившегося в зале, прозвучал словно раскат грома.

— Ты имеешь в виду логово кровососов, которое обнаружил у пристани? — спросил Данте.

Тиган кивнул:

— Думаю, там около дюжины Отверженных. Похоже, все новички, только недавно заболевшие. Справиться с ними будет нетрудно.

— Давненько мы не совершали рейды, — сказал Рио, широко улыбаясь в предвкушении. — Славно развлечемся.

— Почему мне ничего не известно об этом убежище? — нахмурился Лукан.

Тиган бросил в его сторону равнодушный взгляд.

— Ты немного отстал, парень, придется догонять. Пока ты всю ночь развлекался со своей подругой, мы наверху делали свою работу.

— Удар ниже пояса, — заметил Рио. — Даже тебе, Тиган, не стоит этого делать.

Лукан отреагировал спокойно.

— Нет, он нрав. Мне следовало находиться с вами наверху. Но кое-что важное необходимо было решить здесь. Я решил, и теперь я с вами.

Тиган самодовольно усмехнулся:

— Решил? Я сейчас встретил в коридоре твою подругу, вид у нее был ни к черту. Словно у нее вырвали сердце и растоптали. Кажется, ей нужен кто-то, кто утешил бы ее.

— Что ты ей сказал? Ты дотронулся до нее? — заорал Лукан в дикой ярости. — И если это так, то ничто меня не остановит…

Тиган самодовольно рассмеялся:

— Расслабься. Не стоит так нервничать. Твоя женщина меня не интересует.

— Держись от нее подальше! — рявкнул Лукан и повернулся к остальным воинам, не скрывавшим своего удивления. — И вас она не должна интересовать, понятно? Габриэлла Максвелл находится здесь под моей личной защитой. Но она и меня перестанет интересовать, как только отправится в Темную Гавань.

Лукану потребовалось около минуты, чтобы успокоиться и не схватиться с Тиганом. Вероятно, когда-нибудь это случится, но не сегодня. Лукан не винил Тигана за его нападки. Если тот и превратился в циничного ублюдка, то Лукан ему в этом сильно помог.

— Ну а теперь мы можем вернуться к делу? — проворчал Лукан, давая понять, что более не потерпит издевок. — Мне нужна информация об этом логове.

Тиган выложил все, что ему удалось узнать о предполагаемом убежище Отверженных у пристани, и предложил план действий. И хотя Тиган раздражал Лукана, тот счел разумным приберечь свою злость для настоящего врага.

Но если он снова случайно окажется рядом с Габриэллой, все его серьезные рассуждения о долге утратят значение. Прошло часа два с тех пор, как Лукан оставил ее одну в спальне, но она не выходила у него из головы. От одного только воспоминания о ее мягком, соблазнительном теле он чувствовал возбуждение.

А от мысли, что он причинил ей боль, начинало неприятно сосать под ложечкой. Габриэлла оказалась надежным союзником и скрыла его слабость от воинов Она оставалась с ним всю ночь, помогала справиться с тяжелым приступом, нежная, любящая — о такой женщине можно только мечтать.

Опасный ход мыслей.

Обсуждение ночного рейда продолжалось. Лукан согласился, что лучше нанести удар по Отверженным в месте их наибольшего скопления, а не отлавливать поодиночке на улицах.

— На закате встречаемся здесь же, собираемся и выходим на поверхность.

Воины, переговариваясь, расходились, Тиган шел неторопливо, самым последним.

Лукан задумчиво смотрел ему вслед — мужественный одиночка, гордо демонстрировавший, что ему никто не нужен. Тиган упорно держался обособленно и независимо. Но он не всегда был таким. Некогда — многообещающий юноша, прирожденный лидер. Он мог стать великим воином, и он им стал. Но все переменилось за одну ужасную ночь. И началось его падение. Тиган достиг дна, и так и не смог оправиться.

И хотя Лукан никогда не признавался в этом Титану, он не мог простить себе, что сыграл определенную роль в его падении.

— Тиган, постой.

Вампир неохотно остановился и, не поворачиваясь к Лукану, молча ждал, надменно вскинув голову, пока остальные воины выходили из тренировочного зала в коридор. Когда они остались одни, Лукан откашлялся и обратился к П1:

— Тиган, у нас с тобой есть проблема.

Тиган резко выдохнул:

— Я поставлю в известность СМИ.

— И эта проблема не исчезает. Все произошло так давно, столько воды утекло с тех пор. Если ты хочешь поквитаться…

— Забудь. Дело прошлое.

— Не настолько, если мы не можем его похоронить.

Тиган усмехнулся и наконец-то повернулся лицом к Лукану:

— Что ты хочешь мне сказать?

— Хочу сказать, что понимаю, чего тебе это стоило. То, что я сделал… — Лукан покачал головой и провел рукой по волосам. — Ти, ты должен знать, если бы существовал иной способ… Если бы все было по-другому…

— Господи, ты что, пытаешься извиниться? — Казалось, Тиган способен убить взглядом. — Проявляешь участие? Пятьсот лет спустя! Не слишком ли поздно? И черт возьми, разве это что-то меняет?

Лукан стиснул зубы. Сейчас вечно погруженный в апатию Тиган, словно вулкан, проснулся и закипел злобой. Тиган не простил его. Так и не смог. И, похоже, не сможет никогда.

— Ты прав, Ти, извинения ничего не меняют.

Тиган долго смотрел на Лукана, затем развернулся и пошел к выходу.

Из колонок размером с холодильник, стоявших у сцены частного подземного ночного клуба, орала музыка. Хотя «музыкой» весьма условно можно было назвать душераздирающие вопли вокалистов и нестройные гитарные пассажи. Люди двигались на сцене, как роботы, глотали слова и с трудом попадали в такт. Одним словом, они были хорошо высосаны.

Но разве можно было выпускать их на сцену без особого рода экспертизы, если им предстояло играть перед толпой одурманенных жаждой крови вампиров, то и дело прикладывавшихся к человеческим венам?

Босс Отверженных усмехнулся, прищурившись за темными линзами очков. Он приехал сюда уже с головной болью, а сейчас виски ломило так, что казалось, череп вот-вот расколется. Босс откинулся на подушки в своей ложе; кровавый разгул успел ему надоесть. Он поднял руку, и один из охранников затрусил к нему. Босс небрежно махнул в сторону сцены: