Бродяга - Дмитрий Кружевский

– Заканчиваем калибровку.

Последнее можно было и не спрашивать: модуль разведывательного комплекса, чем-то похожий на огромную косточку миндаля, находился от него в паре десятков метров. Его верхняя часть была приподнята, обнажая белесое нутро, перемаргивающееся разноцветными плоскостями плазмопанелей. Сидевший внутри оператор уже вовсю «жонглировал» их разноцветными прямоугольниками, перемещая в удобные для себя положения. Наконец он закончил формирование рабочего места, и «косточка» МРаКСа захлопнулась, вспыхнув по периметру зеленой полосой.

– Денис, кто у тебя на паутине? – автоматически поинтересовался Антон.

– Синица… тьфу-ты, извини, командир, привычка. Рядовой Наварова.

– Ясно. Пусть попробует поискать какую-нибудь пещеру или остатки строений. Наверняка ведь эти «врата» отчего-то питаются, а если это не снаружи, то, значит, где-то под поверхностью.

– Принято, командир. Будем искать. Думаешь, наши потеряшки нашли вход?

– Нельзя исключить. Ладно, я буду в Итэвэзэшке, если найдете что интересное, сразу вызывай.

Отключив связь, он неспешно направился к танку, похожему со стороны на застывшего в неподвижности гигантского, закованного в причудливый угловатый панцирь жука. В небольшом тамбуре очистки пришлось замешкаться: дезинфекционная мембрана никак не хотела пускать внутрь. Судя по всему, сканирование обнаружило что-то подозрительное, и пришлось ждать почти минуту, прежде чем висевшая перед ним упругая неподатливая пелена стала полностью прозрачной. Антон снял шлем и, вложив его в специальную нишу, опустился на тянущуюся вдоль борта скамейку. Казавшийся незыблемым металл борта тут же послушно прогнулся, пытаясь подстроиться под горб ЗАКСа, но все равно сидеть было не особо удобно. Соболев невольно поерзал на скамейке, устраиваясь поудобнее, и отстегнул от бедра прямоугольник командирского планшета, однако включать его не стал, а, закрыв глаза, несколько минут сидел неподвижно, хмурясь и нервно играя желваками. В голове то и дело прокручивался вчерашний разговор с Андреем. Зачем он сорвался и нагрубил старому другу? Что на него опять нашло? И ведь подобное уже не впервой, а в последнее время вообще стало каким-то наваждением. Пару раз он даже срывался на Лиа, доводя жену до слез. А ведь прошло уже более двух десятков лет, так почему именно сейчас гибель сестры вновь отзывается болью в душе, заставляя его совершать непростительные глупости, обвиняя всех и вся? Ведь он прекрасно понимает, что произошедшее на том проклятом острове – это всего лишь стечение обстоятельств, глупое стечение… На ее месте мог оказаться любой из их группы, и тем не менее… Антон криво усмехнулся. Неужели это все из-за того треклятого сна, повторяющегося уже который раз. В нем сестра стоит на холме, усеянном странными светящимися цветами, и, радостно смеясь, протягивает к нему руки. Он бежит к ней со всех сил, но вершина холма не становится ближе. Тогда он начинает кричать, звать ее по имени, но Гера молчит и лишь улыбается в ответ, а потом вдруг начинает распадаться на мелкие кусочки, словно все ее тело состоит из песка. Ее фигура течет, оплывает, а налетевший ветер уносит мерцающий песок, заставляя кружить его небольшими вихрями над светящимися соцветиями. Душа плачет и стонет от боли. Антон скрипнул зубами. В который раз он уже дает себе обещание пройти полное обследование и постоянно откладывает. Хотя, с другой стороны, постоянные медкомиссии ведь ничего не обнаруживают – по всем тестам он полностью здоров. А вот боль в сердце и какую-то дикую тоску одиночества никакими приборами не определить. Такое впечатление, что от души оторвали кусок, большой кусок, и эта рана никак не хочет заживать. Коротко пискнул сигнал вызова, заставив Антона открыть глаза и автоматически потянуться за шлемом. Усмехнувшись своему жесту, он мотнул головой, отгоняя дурные мысли, и провел указательным пальцем за ухом, активируя систему связи.

– Слушаю.

– Командир, мы запустили паутину, а тут такое… В общем, тебе лучше самому глянуть, – в голосе Дениса чувствовалось плохо скрываемое волнение, перемешанное с каким-то непонятным восторгом, и это заставило Антона невольно напрячься. Сюрпризов он не любил, хотя прекрасно понимал, что от неизвестной планеты, на которой расположен вполне работоспособный артефакт чужаков, можно ожидать всякого. И тем не менее была надежда что пронесет, видимо, нет… Соболев вздохнул.

– Выведи на планшетку.

Он провел пальцем по ее поверхности, выбрасывая в воздух плазмоэкран и пару минут, хмурясь, смотрел на развернувшееся перед ним изображение. Сенсоры на зондах «паутины» были не очень чувствительными, позволяя получать только общее представление о попавших в ее поле сканирования объектам. В основном ее применяли для быстрой рекогносцировки на местности, составления примерной карты района исследования с отметками возможных зон внимания. Кроме того, «паутина» позволяла определить наличие биологических объектов, сделать их сортировку, вот только отличить человека от того же медведя она не могла, разве только по линейным размерам. Тем не менее получаемых с нее данных обычно вполне хватало для начала работ, после чего (и в случае необходимости) ее чувствительность увеличивалась подключением дополнительных систем. Однако в данном случае и без дополнительных средств было понятно, что за объект попал в ее поле зрения. Космический корабль – огромный космический корабль, имеющий непривычную эллипсоидную форму. Он стоял почти вертикально, вонзившись одной своей стороной в гору и уйдя в нее практически наполовину.

Антон мысленно чертыхнулся. Не пронесло…

– Итак, все развернули тетради. Если есть желание, можете подключить их к партам и поставить в режим записи.

Лайм прервалась, окинув пристальным взглядом просторную аудиторию, заполненную ровными рядами уходящих вверх дугообразных парт. Кадеты, тихонько переговариваясь, послушно разворачивали разноцветные трубочки тетрадей. Выждав пару минут, девушка активировала доску и вновь повернулась к замершему в ожидании классу.

– Что ж, начнем. Сегодня у нас вводная лекция по теме «Исследовательские зонды и их применение в полевых условиях».

Она провела пальцем по поверхности кафедры, и из нее выдвинулся небольшой прозрачный цилиндр, внутри которого находились три отливающих металлом шарика размером чуть больше горошины. Вытряхнув один на ладонь, она зажала его пальцами и продемонстрировала своим ученикам.

– ПИЗ-76 – малый исследовательский зонд. В простонаречии «шарик».

В аудитории послышались смешки, и Лайм пришлось немного «поднять» голос, заставив шушукающихся умолкнуть.

– Представляет собой упорядоченную плазмоидную структуру с ограниченным функционалом. Может использоваться как в одиночку, так и во взаимодействии с другими видами зондов. В частности, служит для создания первичной области масштабного сканирования «Паутина-1».

Одна из парт окрасилась в ярко-красный цвет, заставив Лайм прерваться.

– Слушаю ваш вопрос, гамма семь.

– Кадет Алексеева. А почему вы называете этот зонд плазмоидом?