Зимний огонь - Элизабет Лоуэлл

Сара смотрела на Кейса и беззвучно плакала, не в силах чем-либо помочь. Теперь-то она знала, что именно лишило Кейса смеха, надежды и любви.

Его воспоминания были даже более тяжелые, чем ее собственные.

– Что ты подумала, когда я оттолкнул тебя? – спросил Кейс.

Она молча смотрела на Кейса, и ей было до слез жаль его.

– Смерть Теда и Эмили… – Последовала пауза. Он пожал плечами. – Она что-то убила во мне. Я не могу дать тебе того, чего ты заслуживаешь.

– Чего я заслуживаю? – не поняла Сара.

– Мужа. Детей. Любви. Во мне больше нет этого… Это мертво… как малышка Эм.

– Я не верю!.. Такой чуткий человек, как ты, не может утратить способность любить.

Кейс заглянул в глаза Сары.

– Я испытываю к тебе лишь желание, – без обиняков сказал он. – Когда у мужчины на уме лишь желание, он идет на все. Ты хотела нежности. Я дал ее тебе.

Губы Сары дрогнули в слабой улыбке.

– А разве я просила чего-то еще? – прошептала она.

– Не надо и просить. Я ловлю это в твоем взгляде в те мгновения, когда ты думаешь, что я не смотрю на тебя.

– Вроде того, что я хочу вонзить тебе в спину нож? – предположила она, улыбаясь сквозь слезы.

Уголки его рта приподнялись, отчего лицо приобрело еще более печальное выражение.

– Ты не обманешь меня. Ты похожа на улей. Есть опасность быть ужаленным, но если ее миновать, то остается одна сладость.

– Мы оба взрослые люди. Ты хочешь что-то из того, что я могу тебе дать, я тоже.

Он покачал головой.

– Ты только что сказал, что хочешь меня, – медленно сказала Сара. – Так вот, я хочу тебя.

Кейс посмотрел на пунцовые щеки, слезы в глазах, дрожащие губы.

– Ты настоящий дикий мед, – глухо сказал он. – Не искушай меня.

– Почему?

– Потому что я могу сделать тебе ребенка. Вот почему.

– Ребенка, – тихо повторила она. А затем улыбнулась.

Кейс оттолкнул ее.

– Я не хочу ребенка! Никогда.

Руки Сары обвились вокруг Кейса. Она поднялась на цыпочки и поцеловала его в уголок рта. Затем дотронулась кончиком языка до нижней губы.

Кейс отпрянул от нее как ужаленный.

– Не дразни меня, чтобы я не сделал тебя беременной, – низким голосом сказал он. – Или ты хочешь, чтобы я возненавидел нас обоих за это?

Сара закрыла глаза и отпустила его. Не говоря ни слова, она взяла веретено и стала прясть.

Через минуту из другого конца комнаты донесся звук вращающихся жерновов. Ни Сара, ни Кейс больше не сказали друг другу ни слова.

– Какой-то ненормальный человек, – сказала Лола, оглядывая гору муки, намолотой накануне Кейсом.

Сара ничего не сказала.

– О, да ты тоже вон сколько напряла! – воскликнула Лола.

– Коннер растет быстрее, чем сорная трава.

– А Кейс такой дерганый, будто кот в комнате с качающимися стульями.

– Не обратила внимания.

От громкого смеха Лолы Сара вздрогнула.

– Неужто ты до сих пор не знаешь, как снять с мужчины раздражение? – спросила Лола.

– Для этого нужно согласие двоих.

– Ты хочешь сказать, что не хочешь его?

– Нет, я хочу сказать, что он не хочет меня.

– Чушь собачья!

– Аминь, – пробормотала Сара.

Веретено вращалось так быстро, что его не было видно. Шерсть под ее пальцами превращалась в пряжу с удивительной скоростью.

Лола сделала вид, что не поняла намека, и продолжила разговор:

– Да он хочет тебя со страшной силой! Посмотрит на тебя – и на него сразу столбняк находит.

– Ну, хорошо, – процедила сквозь зубы Сара. – Кейс хочет меня, но не тронет, потому что боится, что я забеременею. Удовлетворена?

Лола фыркнула:

– Девочка, и где были твои уши, когда я рассказывала про губку, уксус и все такое прочее?

Сара подняла на Лолу глаза. Лола ухмыльнулась, вытащила из брюк кожаный мешочек и помахала им перед лицом Сары.

– Помнишь это? – подразнила она.

Веретено упало. Сара затравленным взглядом смотрела на мешочек.

«Не дразни меня, чтобы я сделал тебя беременной. Или ты хочешь, чтобы я возненавидел нас обоих за это?»

– А если это не сработает? – шепотом спросила она.

– А если солнце не взойдет завтра?

– Это надежно? – проявила настойчивость Сара.

– Нет ничего абсолютно надежного, кроме греха и смерти. Одним это помогает лучше, другим хуже.

– А тебе помогало?

– Я никогда не рожала. Попадалась пару раз, но не рожала. Многие проститутки не попадаются вообще.

Дрожащими руками Сара взяла кожаный мешочек и сунула его в карман своих брюк.

– Вот и хорошо, – одобрила Лола. – Теперь мы можем не ходить вокруг Кейса… Помнишь, как пользоваться?

– Да.

– Если сама не сможешь затолкать подальше, скажи ему. У него красивые длинные пальцы.

– Лола! – заливаясь краской, воскликнула Сара.

Немолодая женщина улыбнулась в ответ хитроватой беззубой улыбкой.

– Так это же правда! Только не говори, что ты сама этого не замечала.

Сара молча подняла веретено и продолжила свое занятие.

Лола выгрузила из сумки блестящую козью шерсть на пол.

– Хлеб подгорает! – крикнула она, выходя из хижины.

Сара вскочила и бросилась спасать хлеб. Она сняла его с противня и бросила на холщовую подстилку, чтобы он остыл. Затем снова загрузила противень, помешала огонь и вернулась к прядению и к размышлениям о том, как возобновить поиски сокровищ, если Кейс не позволяет ей ходить одной и в то же время не намерен идти вместе с ней.

– Мадам? – послышался голос за дверью. – Это Морган и Хантер. Если вы дадите нам хлеба и бобов, мы не станем вас больше беспокоить.

Сара отложила веретено и поспешила открыть дверь.

Хантер и Морган сняли шляпы. Оба только что вымылись и побрились.

Сара улыбнулась:

– Никакого беспокойства! Входите и садитесь. Я подам вам завтрак.

– В этом нет необходимости, – сказал Морган. – Мы привыкли все делать сами.

– Говори за себя, – возразил Хантер. – За последние несколько месяцев я привык к хорошей кухне и порядку.