Девушка без Бонда - Анна и Сергей Литвиновы
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Правда? – расплылась в улыбке Таня, вспомнив очаровательную толстенную негритянку. – Она жива?
– А почему нет? – передернул плечами шейх.
– Она сейчас здесь?
– Приедет, как только ты вступишь в права собственности.
В столовой на крахмальной скатерти уже дымился кофе и истекала медом нежная пахлава. Несмотря на все уговоры, обращенные к себе, – быть жесткой и остерегаться шейха, – Таня села за стол ошеломленная, с кружащейся головой. А шейх отодвинул ей кресло и, помогая усесться, нежно поддержал за руку. Похоже, Ансар опять переигрывал ее. Она снова попала под обаяние его могущества. Под блеск и силу его очарования, основанного на деньгах, власти и непоколебимой уверенности в себе.
К тому же он был очень внимателен и нежен… Да, это потрясающее сочетание: сила и ласка… Для нас настолько непривычно… Ведь в России если мужик силен – значит, одновременно груб и с женщиной тоже… А коли он с нею ласков – значит, патентованный хлюпик…
«Чары, рассыпьтесь!»
Отхлебнув кофе, Таня осведомилась самым деловым голосом, на который только была сейчас способна:
– И все-таки: целый остров… За что мне такой подарок?
– Разве подарки, особенно женщинам, дарят за что-то? – Ансар послал ей ослепительную улыбку. – Их дарят красавицам просто потому, что они живут на свете.
– Демагогия, – намеренно жестким тоном бросила Татьяна.
Несмотря на все очарование Ансара, витало меж ними и нечто недосказанное, напряженное. Садовниковой вспомнился психологический силлогизм: когда запрещаешь себе думать о белой обезьяне, мысли обязательно то и дело соскальзывают именно к ней. Вот и сейчас: она постоянно вспоминала голову горгоны… Убитого Костенко-Чехова… Его последние слова… Его письмо…
И она не выдержала, спросила первой:
– Зачем французам понадобился Костенко-Чехов?
Ансар одним глотком допил кофе и промокнул губы салфеткой.
– Возмездие нашло предателя, разве нет? Он ведь не только тебе и твоей стране многое задолжал, но и мне тоже…
– Но ты ведь говорил, что недоволен, что французы его убили. Ты хотел, чтобы его доставили к тебе живым. Зачем?
Ах, как трудно задавать такому человеку, как Ансар, прямые вопросы! Вопросы в лоб. Они, эти восточные люди, отвечают совсем не о том, о чем их спросили, они выскальзывают из рук… Вот и сейчас:
– В отношениях между мужчинами существуют вещи, о которых даже не стоит думать девушке: испортится аппетит, да и кошмары начнут мучить…
Сейчас бы хлопнуть ладонью по столу, заорать: «А ну, хватит дурочку валять! Говори правду!» – да только с шейхом крик совсем не метод, она по прошлым встречам помнила. Обожжет взглядом, скажет ледяным тоном: «Попрошу тебя так со мной больше никогда не разговаривать!» Или, поскольку она сейчас целиком в его власти (и не стоит на сей счет обольщаться, остров в подарок – лишь попытка подсластить пилюлю, а может, вовсе полное вранье), прикажет отрубить ей голову.
«Что ж, – подумала Татьяна, – не желаешь говорить – черт с тобой. Когда-нибудь сам вернешься к разговору о письме Костенко».
Это «когда-нибудь» наступило немедленно.
– Ты сама скажешь мне цифры? – вдруг, словно между делом, спросил шейх.
Татьяне даже играть ничего не пришлось. Она искренне изумилась:
– Какие цифры?
– Из письма Костенко. Координаты вашей страшной бомбы.
Кровь прихлынула к ее лицу. Она пролепетала:
– Я не понимаю, о чем ты… – но ложь прозвучала довольно жалко, Танин голос дрогнул.
Уверенным тоном – а может, он брал ее, что называется, на понт? – шейх молвил:
– Ты украла с аукциона голову горгоны. Ты ее разбила. Ты нашла и прочитала костенковское письмо. Затем ты закопала обломки головы в саду Зета.
– Да, голова была, – попробовала бороться Садовникова, однако сама понимала, что ее слова звучат неубедительно, – но я не видела никакого письма!
– Я не собираюсь тратить время на то, чтобы спорить с тобой, – холодно сказал Ансар. – Мне нужно лишь одно: координаты. Ум у тебя светлый, я не сомневаюсь, что ты их запомнила.
– Я не понимаю, о чем речь.
И тут шейх сменил свой медоточивый пряник на кнут. Буравя девушку глазами, проговорил:
– Таня, не вынуждай меня прибегать к жестким мерам по отношению к тебе. Я, конечно, не изверг-американец, поэтому не собираюсь отдавать приказ, чтобы тебе вкалывали «сыворотку правды» или тем более пытали. Но у меня на острове как раз сейчас гостит гипнотизер. Достаточно будет короткого твоего разговора с ним, и ты уснешь, даже если не захочешь засыпать. И во сне наверняка скажешь ему эти цифры. Жаль, что он, гипнотизер, не должен быть посвящен в мои дела, поэтому сразу же после сеанса его придется убрать. Однако, когда мне приходится выбирать между его жизнью и твоей, я, разумеется, выбираю. Я не могу рисковать твоим здоровьем. Ты мне гораздо важнее, чем все фокусники мира…
Ансар перебросил ей через стол крохотный блокнотик в золотом переплете и тяжелую, желтого цвета, авторучку.
– Напиши, – мягко приказал он. – Напиши координаты. Ты их знаешь.
Глаза Татьяны наполнились слезами.
– Зачем тебе эта бомба?.. – пробормотала она, уже наполовину признаваясь, что знает про нее и знает, где она. Да что там наполовину – на все сто процентов признаваясь!
– Напиши, – настойчиво повторил шейх. – В обмен на эти цифры ты получишь целый остров и изрядное денежное содержание до конца твоей жизни.
– Бог ты мой!.. – сквозь слезы выкрикнула Таня. – Бомба! Что тебе в ней!.. И потом, прошло почти пятьдесят лет. Ее тысячу раз уже демонтировали – наши же! Ее не окажется там, где когда-то ее видел Чехов! Вернее, и он бомбу даже не видел, а лишь предполагал, что она там находится!
– А я проверю. Сам взгляну, есть ли она или нет.
– Я ничего не помню. У меня на числа плохая память.
Ансар достал из кармана рацию. Сказал в нее – на этот раз не по-арабски, по-английски:
– Привезите к нам гипнотизера. Прямо сюда.
Отключился и, задумчиво глядя в окно, протянул:
– Жаль, потом придется приказать перерезать ему глотку. А он – молодой, счастливо женат, и дочке три года, и годик – сыну…
Таня всхлипнула, проговорила: «Какой же ты, Ансар, мерзавец!..» – а потом открыла колпачок золотой ручки с золотым же пером и написала в золотом блокнотике: 22,6165 град. с. ш., 78,8784 град. з. д.
Она действительно хорошо, на всю жизнь, запомнила цифры из тайного письма Костенко.
И они, и страшная бомба мучили ее в ночных кошмарах.
Шейх не стал дожидаться, пока девушка вернет ему блокнот. Он, потеряв свою всегдашнюю невозмутимость, даже вскочил. Бросился, обогнув стол, к своему блокнотику. Прочел, что написала Таня. Пробормотал:
