Путь к звездам. Из истории советской космонавтики - Анатолий Александров

— Ты неправильно понял меня, Володя. Мы ни в чем не нуждаемся. Можно повременить и со сменой интерьера.

Корнеев, сразу уловив перемену в позиции жены, спросил:

— Ты лучше мне скажи, Лора, поедешь ты к родителям в случае моей длительной командировки или не поедешь?

— Нет, Володя, я никуда не поеду. У меня уже спрашивали женщины на хоре о том же. Я и им ответила, что остаюсь в гарнизоне.

— Ты у меня просто молодчина, — Владимир Егорович быстро поднялся со стула и поцеловал жену. — Ты у меня — настоящая офицерская жена! С таким тылом мне ничего не страшно!

К середине января шестьдесят второго полк Корнеева был укомплектован ракетами Р-14, и оба его дивизиона вступили на боевое дежурство с новым оружием. Главная задача первого космического года была решена. 29-я ракетная дивизия в итоге по организации боевой и политической подготовки вышла в лидеры 50-й ракетной армии генерал-полковника Добыша. Вклад полка, возглавляемого полковником Корнеевым, был особенно весом в этом важном достижении.

1

Май шестьдесят первого выдался у Сергея Павловича совершенно особенным. После всех треволнений гагаринского полета наступила пора некоего удовлетворения от сделанного, хотя очень уж расслабляться ни себе, ни своему конструкторскому окружению он не позволял. Но «наверху» было принято неожиданное для Королева решение.

Зная, что после запуска 1-го искусственного спутника Земли Главный конструктор ни разу не воспользовался правом на положенный отпуск, в ЦК партии ему вежливо намекнули, что до следующего старта «Востока» вполне можно и передохнуть. Сербин высказал эту мысль, конечно, по поручению высшего начальства, но сделал предложение сразу после майских праздников в ненавязчивой, уважительной форме. Сергей Павлович позвонил домой и поставил в известность жену, отпустив ей на сборы только одни сутки. Прямо в кабинете Ивана Дмитриевича написал заявление на имя министра вооружения Устинова и уехал в ОКБ.

В Москве, в делах, Главный конструктор был неизменно возбужден, даже весел, а тут, в Явейной, на третий день отпуска загрустил. Нина Ивановна тотчас отреагировала на эту перемену:

— Сережа, я вижу, что тебе нездоровится.

— С чего ты взяла, Нинок? — отозвался Королев. — Со здоровьем у меня как раз все в порядке, а вот к перемене с безлюдьем адаптироваться пока не могу.

— Ты и дня не можешь прожить без Бушуева и Воскресенского. Я давно заметила, что постоянное общение с конструкторами стало для тебя незаменимым допингом. Постарайся забыть о них на день-два, и сразу все придет в норму.

— Забыть, говоришь, на день-два, — задумчиво повторил слова жены Сергей Павлович и добавил: — Ты только не сказала, Нинок, как это сделать.

Нина Ивановна почувствовав настроение мужа, сказала:

— Перед отъездом, Сережа, я зашла в книжный магазин возле метро «ВДНХ» и купила для тебя три книжки стихов. Я же знаю, как в молодости ты увлекался стихами Лермонтова.

— И ты снова приобрела для меня стихи Михаила Юрьевича? — удивленно переспросил Королев.

— Нет, Сережа, я купила сборники молодых, не известных тебе поэтов. Я даже успела их бегло просмотреть. Нашла вот такую прелесть. Послушай, пожалуйста. Тебе тоже стихи понравятся.

Сергей Павлович медленно повернулся к жене и в раздумье, глядя куда-то вдаль, заключил:

— Да, это действительно очень хорошо написано: «…Дай припасть к твоей руке, Россия…» Кто же это придумал, Нинок?

Нина Ивановна прочитала на обложке: «Николай Рыленков. „Рябиновый свет“. Смоленское книжное издательство». И тут же продекламировала еще одно четверостишие:

— Так… Так, Нинок, — протянул Главный конструктор, подошел к жене, взял из ее рук другие книжки, прочитал: — «Юрий Пашков. „Земная радость“. Алексей Мишин. „Наедине с Россией“».

Сделал тут же неожиданный для жены вывод:

— Удивительно… Все поэты из Смоленска. Но ведь Юрий Гагарин тоже смоленский парень… Ты, что же, Нинок, специально приготовила мне такую радость?

Тут же Сергей Павлович наугад раскрыл сборник стихов Юрия Пашкова и медленно, задумчиво прочитал:

Лицо Королева просветлело. Он восторженно воскликнул:

— Да это же о моей мамушке, Марии Николаевне, стихи!.. Точно о моей!.. Какой мне подарок!

Тут же он развернул сборник Мишина, вслух прочитал:

Сергей Павлович перевернул несколько страниц, назвал следующее стихотворение — «России»:

Он прижал к груди все книжки и начал взволнованно ходить взад-вперед по залу. Потом вдруг остановился перед женой и ошарашил ее неожиданным вопросом:

— А как ты смотришь, Нинок, если мы завтра пригласим к себе в Явейную наших космонавтов?

— Ты хочешь, чтобы космонавты прилетели специально в Сочи из Звездного? — уточнила Нина Ивановна.

— Да нет же. Весь отряд, вместе с Карповым, находится сейчас в Адлере. Они прилетели туда на отдых, — ответил Сергей Павлович и пояснил: — Я договорился об этом с Главным маршалом Вершининым, чтобы ребята отдохнули от барокамеры и центрифуги, не то Котовская замучает их непрерывными экспериментами.

— Я обеими руками «за», Сережа!

Получилась незабываемая встреча. Тон в ней задавал Главный конструктор. В продолжение своего недавнего разговора с будущими космонавтами в Звездном на предмет: «А умеете ли вы, молодые люди, учиться?», Сергей Павлович на этот раз как бы развил свою мысль. Фактически он вел речь о том, что после освоения космического корабля ни в коем случае нельзя допустить остановки, все время надо пополнять «свои конспекты». Тогда, в феврале, Королев впервые посоветовал «испытателям его продукции» после орбитальных полетов обязательно поступить в инженерную академию. «Только постоянно учась, можно творить новое», — закончил он разговор.