Вечный Хэллоуин - Габриэль Г. Стюарт

страшных историй девушка перестала восхищаться и её просто поглотил ужас. Она ринулась прочь к порталу, но тот не выпустил её назад. Произошла какая-то ошибка. Елена осталась без магии и дороги домой. Ей было не просто страшно, она несколько дней просидела во дворе какого-то дома рыдая и зовя на помощь. Но никто не пришёл.

В чёрном лесу, где кишмя кишат самые уродливые твари, плоды воображения маленьких детей, есть домик старой ведьмы. Эта ведьма не простая перерождённая, а самая первая, появившаяся здесь колдунья. Она как раз-таки являлась персонажем известной сказки, сошедшей со страниц в этот мир. Её имя не упоминалось, так что будем звать её ведьмой Гензель и Гретель4. На самом деле её домик не был сделан из карамели и шоколада, а скроен из обычных деревьев. Но к её любимым блюдам действительно относилась человечинка. Поговаривают, что сам Ганнибал Лектор знавался с ней в своё время. Её дом не сложно найти: нужно просто внимательно смотреть под ноги и идти за хлебными крошками, оставленными двумя детьми уже очень давно. Сейчас кости этих близнецов служат ведьме украшением в её гостиной, где почти никогда не бывает гостей, по крайней мере тех, кого она не собиралась есть.

Елена поняла, что ей никак не выбраться и поэтому решила найти себе пристанище в тёмном-тёмном лесу. Не очень разумно, но у неё не было никого, кто мог бы сказать ей об этом. Первым делом она, конечно, наткнулась на неприятного с виду коротышку-старика, голого, за исключением повязки из плюща на бёдрах. Его волосы торчали как сухая трава в разные стороны, и он без перерыва хихикал. Это был леший. Стоит отметить, самый безобидный и привлекательный из здешних тварей. Елена погибла бы от когтей вурдалаков, если бы не спряталась под корягой в земляной пещерке. От волков пахло плесенью, какой пахнет в затхлых сырых подвалах. Они учуяли бы девушку, если бы не запах грибов, росших прямо перед местом, где спряталась Елена. Оборотни обходили эти грибы стороной, поскольку их запах был ядовитым и отравлял лёгкие быстрее, чем несколько пачек сигарет, выкуренных за день. Елена об этом не знала, поэтому уснула, под страшный душераздирающий вой. Она запомнила его на всю жизнь. Холодный, опасный, вой смерти. На утро, которое, к изумлению девушки, так и не пришло, она лежала на столе в каком-то домике, освещаемом тусклым светом свеч. Пахло травами и сладким. Елена была на самом деле не из робкого десятка, поэтому сразу смекнула, что перевязанные ноги и руки говорят о злонамеренности. В домике никого не было, девушка стала судорожно придумывать план побега. Вокруг не было ни одной острой вещи, способной разрезать путы. Старх просочился в разум девушки, однако она обладала несгибаемой волей и целеустремлённостью. Каждый может представить себя в образе любого персонажа, но нужно быть по-настоящему храбрым, чтобы стать Еленой. В мире Хэллоуина лишь она одна осталась полностью человеком.

Со страшной ведьмой ей было не совладать, даже имея ведьмовские силы, однако девушка, как было уже сказано ранее, имела нечто куда более важное.

Елена скатилась под стол и поползла к выходу. Уже около двери она услышала шарканье и, еле как поднявшись на ноги, прислонилась к стене. Над её головой висел мешочек с зеленоватой землицей, и девушка незамедлительно его схватила и просунула внутрь руку, беря горстку. Как только дверь со скрипом отворилась, Елена кинула за неё землю, даже не смотря на вошедшего. Она просто знала, что нужно бежать. Далее последовал крик, Елена кое-как выскочила из дома и яростно, прилагая огромные усилия, поскакала к деревьям, скрываясь в их тьме.

С этого дня девушка поняла, что это за мир и как здесь выжить. Ей больше не были страшны монстры, она получала удовольствие, убивая оборотней и прочих тварей, мечтала о встрече с тем мужчиной, который заманил её сюда.

Генри и Аластар сидели под большим дубом рядом с домом Риганов, двери которого почему-то не открывались. Генри бросил попытки попасть в дом, и они с фамильяром устроились в корнях могучего дерева. Парень боялся заговорить с Аластаром. Боялся того, что может услышать в ответ. Они сидели в молчании, наблюдая за листьями, парящими в воздухе.

— О чём ты думаешь? — нарушил тишину мужчина, водя пальцами по вьющемуся корню.

— Ты знаешь. — тихо отозвался Генри и посильнее закутался в пальто.

— Тебе холодно?

— Немного.

— Тогда пошли домой.

— Нет. — парень закачал головой. — Мы специально ушли оттуда, чтобы развеяться. Я хочу посидеть здесь.

Аластар понимающе кивнул и продолжил философское лицезрение падающих листьев.

— Под этим деревом мы провели почти всё детство. Оно было нашим любимым. — поделился Генри, откинув голову. — Мы могли следить за домом Джека, за лесом, за дорогой. Это был наш наблюдательный центр. — он улыбнулся. — Так обычно бывает у детей, они находят какое-нибудь место для своих игр. А потом они взрослеют.

— Да, — вздохнул фамильяр. — это такое свойство у людей. Взрослеть не только физически, но и духовно. Я любил иногда наблюдать за ними. Люди все такие разные и это удивительно, как они могут сосуществовать вместе. Думаю, это и делает мир таким интересным.

— Делало. — вдруг помрачнел Генри. — Скоро его совсем не станет.

— Не говори так, будто уже сдался. — Аластар развернулся к парню. — Знаешь, когда мы до всего додумались, я тоже сначала посчитал, что всё кончено. Но потом я понял, что не хочу ничего и никого терять или же бездействовать. Ты же знаешь, как люди говорят: «Ты можешь бежать и выжить, можешь сразиться и умереть. Они могут забрать наши жизни, но не смогут забрать нашу свободу.»5.

— Так говорят шотландцы. — наконец улыбнулся Генри. — Так говорил Уильям Уоллес.

— Я к тому, что не будем ли мы жалеть, что не вступили в бой, не попытались постоять за всё, что нам дорого. По мне так лучше умереть в бою, чем где-нибудь потом, смотря на разрушенный мир.

Генри был согласен. Впервые в жизни он понял, что хочет бороться, а не убегать. Он посмотрел в глаза Аластара и до конца уверовал в то, что пойдёт с ним до конца. С отчаянием лучше сражаться на коне, а не валяясь в слезах на земле.

— Это всё не начнётся, если у них не будет всадника, да?

— О чём ты? — фамильяр вдруг побледнел. — Я предлагал противостоять этому, а не жертвовать собой.

— Нет, — возразил парень, поднимаясь и оттряхивая пальто. — это уже крайние меры. Я имею в виду, что я ведь могу и не