Тревожных симптомов нет. День гнева - Илья Варшавский

Клинч проглотил слюну. Если бы не полученный аванс… Впрочем, что сейчас об этом думать. Все же он не удержался и самодовольно произнес:

– Ирландская кровь!

– Представляю себе, – сказала Лоран. – Однако вам не кажется, что мы несколько отвлеклись от темы?

– Гм… Простите, мадемуазель! Итак, с Эдуардом Майзелем мы покончили. Кстати, почему его кремировали там, на Мези?

– Так предписывает устав. Во избежание переноса инфекции. Мы снабжаем экспедиции специальными портативными печами, и врач обязан производить эту операцию лично.

– Понятно. А дальше?

– Дальше контейнер с прахом отправляют на Землю.

– И куда он попадает?

– В похоронную службу. Там они переносят прах в новую урну. Приходится иметь дело с родственниками. Обязанность не из приятных.

– Я думаю. Но ведь в этом случае никаких родственников не было?

– Да, он одинокий. Его похоронили тут, в Космополисе.

– Кто-нибудь присутствовал на похоронах?

– Мистер Роу, Шнайдер и я.

– Негусто.

Мадемуазель Лоран нахмурилась:

– Вы понимаете, что после находки оболочки пули мы не могли… Словом, покойнику все равно, а интересы дела…

– Короче, в газеты ничего не сообщили и надеялись все скрыть?

– Да. Пока все не выяснится.

– Кто же должен это выяснить?

– Вы, мистер Клинч. Я настояла, чтобы пригласили именно вас, потому что мне казалось, что лучше вас никто не сможет во всем разобраться. Я так и сказала мистеру Роу.

Клинч привычным жестом расправил усы. Не каждый день приходится выслушивать комплименты из таких очаровательных уст. И все же в бальзаме, изливавшемся в его душу, была какая-то горчинка. Девочка, видно, здорово предана этому сухарю Роу.

– Что ж, попробуем во всем разобраться, – сказал он. – Итак, Майзеля собственноручно сожгла Долорес?..

– Сальенте.

– Долорес Сальенте. Давайте посмотрим, что за Долорес.

Мадемуазель Лоран соткала из света объемный портрет.

– Н-да… – задумчиво произнес Клинч.

– Хороша?

– Хороша – не то слово! Да будь я самим Сатаной, я бы не мечтал ни о чем лучшем!

– Вы думаете, у Сатаны тоже ирландская кровь? – насмешливо спросила Лоран.

– Несомненно! Все ирландцы – потомки Сатаны. По его совету Адам в первом варианте был рыжим. Бог испугался и сразу выгнал его из рая.

– Сатану или Адама?

– Обоих.

– Без Евы?

– Конечно. Поэтому мы всегда ищем женщину.

Лоран улыбнулась и включила динамик.

«Долорес Сальенте, мексиканка, двадцать семь лет. Разведена. Девичья фамилия – Гарсиа. Бывший муж – Хозе Сальенте – фабрикант. Родители: мать Анна Мария Гарсиа, отец – Христофор Гарсиа, местожительство – Мехико. Долорес Сальенте окончила медицинский факультет Мадридского университета. Специальность – космическая медицина. Стажировка – в санитарном отделе КОСМОЮНЕСКО. Направлена врачом в составе экспедиционной группы на Мези. Страхование жизни – двести тысяч долларов».

– Я полагаю, что индекс по шкале Кранца не нужен? – спросила Лоран.

– Нет. И вам было не жалко загнать такую красотку к черту на рога?

Лоран подавила зевок.

– О таких вещах нужно думать, когда выбираешь профессию, – равнодушно сказала она. – Мы не только не делаем скидку на красоту, а скорее наоборот.

– Не понял.

– Тут нечего понимать. Всегда стараемся включить в группу красивую женщину. Мужчины очень быстро опускаются в космосе, а присутствие женщины их подтягивает. Невольное соревнование, свойственное сильному полу.

«Которое иногда приводит к самоубийствам, смахивающим на уголовное преступление», – мысленно добавил Клинч.

– Так с кем же приходилось соревноваться покойнику? – спросил он.

Мадемуазель очень выразительно пожала плечами:

– Там один другого лучше. Посмотрите хотя бы на Милна.

Томас Милн, обладатель университетского диплома химика и розовой поросячьей рожицы (не то Наф-Наф, не то Нуф-Нуф), не производил впечатления заядлого сердцееда. Восемьдесят килограммов нежнейшего бекона. По виду, такого за уши не оторвешь от вкусной еды и мягкой постели, однако на счету три космические экспедиции. Премия имени Роулинса. Жена и трое детей. Либо фанатик науки, решил Клинч, либо копит денежки на старость. Трудно было представить себе Милна стоящим в засаде с пистолетом. Впрочем, кто его знает. Бывает всякое.

Зато Энрико Лоретти, биолог, был идеальным любовником, воплощенной мечтой семнадцатилетних девиц. Возраст Иисуса Христа, черные глаза и профиль гондольера. Так и просится гитара в руки: «Санта Лючия, санта Лючия!» К тому же незаурядная биография. Два развода по-итальянски. Первая жена утонула во время купания, вторая отравилась жареной камбалой. Скандальная история с несовершеннолетней дочерью миллионера. Причин вполне достаточно, чтобы плюнуть на университетскую карьеру и отсидеться несколько лет в космосе. Занятный тип. «Стоп! – прервал себя Клинч. – Слишком очевидная версия. Противоречит классическим традициям детективного романа. Так все-таки кто же из трех? Ладно, не будем торопиться».

– Всё? – спросила мадемуазель Лоран.

Клинч взглянул на часы. Половина десятого. Свинья, задержал девочку до позднего вечера!

– Еще один вопрос.

– Какой? – Лоран скорчила гримаску.

– Не согласится ли мадемуазель поужинать со мной?

– Слава богу! Наконец-то догадались! И бросьте, пожалуйста, это дурацкое «мадемуазель», меня зовут Жюли.

5

Джек Клинч не зря прожил несколько лет во Франции. Сейчас он был при деньгах, и заказанный им ужин не вызвал бы замечаний самого изысканного гурмана. Устрицы по-марсельски, лангуст а-ля кокот, петух в вине и седло дикой козы с трюфелями. На десерт салат из фруктов с березовым соком и бланманже. Что же касается вин, то даже видавший виды метрдотель дышал как загнанная лошадь, когда наконец Клинч выбрал подходящий ассортимент.

Жюли, видно, проголодалась и с нескрываемым удовольствием уписывала все, что подкладывал ей на тарелку Клинч. От нескольких бокалов вина она стала очень оживленной и еще более соблазнительной.

Когда подали кофе, Клинч как бы невзначай положил свою ладонь на ее руку и сказал:

– А теперь, Жюли, расскажите, что же вас привело на работу в КОСМОЮНЕСКО?

Жюли сразу как-то сникла. От ее былого оживления не осталось и следа.

– Это очень грустная история, Джек.

– Простите, – смутился Клинч. – Право же, я не хотел… Если вам неприятно…