Увидимся в Аду - Арина Холина

— Стой! Куда?

Из кустов малины вылез старикашка. На нем были засаленная душегрейка из овчины, лыжные оранжевые штаны, клетчатая фуфайка с длинным рукавом и дутые зимние сапоги. На улице в это время беспощадно жарило солнце.

— Вот. — Без долгих объяснений Наташа сунула ему под нос газету «Оракул» с объявлением об аренде метел.

— Ага-ага, — пробормотал старикан и прочитал объявление несколько раз — так, будто видел впервые. — Ну ладно, — снизошел он. — Пойдемте.

За домом располагалось картофельное поле, на котором давно уже ничего не сажали. Дед попер по грядкам — земля была влажная, хлипкая. Наташа и Маша увязали каблуками в черном месиве, а пятки и щиколотки покрылись густыми брызгами.

На самом краю поля стоял перекошенный амбар. С жутким скрипом растворив ворота, старик вошел первым, а девушки последовали за ним в темноту. Старик дернул какой-то рычаг, и на потолке зажглась тусклая лампочка.

— Вот! — с гордостью указал хозяин.

Два расплывшихся борова не обратили на посетителей внимания. Один из них, казалось, спал и во сне пожевывал уши второго, а другой валялся мордой в какой-то бурде и мирно похрюкивал.

— Красавцы! — похвастался старик.

С тонких стен свисали цепи — на двух или трех из них крепились метлы и вилы.

— А-а-а… — Наташа жадно посмотрела на метлы.

— Они заказаны, — предупредил хозяин.

Но лететь на сомнительных свиньях очень уж не хотелось — они вызывали самые страшные подозрения.

— И… — начала было Маша.

— И вилы тоже, — довольно потер руки старикашка. — До единой.

— Может, лучше на самолете, а там своим ходом? — предложила Маша.

— Не успеем, — мрачно буркнула Наташа. — Чехия — это не Воронеж, туда виза нужна. Придется рисковать жизнью.

— Да вы не волнуйтесь, — развеял сомнения старикашка. — Их главное — покормить, а норову у них на табун лошадей хватит.

— Ну да… — без энтузиазма согласилась Наташа.

Служитель щелкнул длинным хлыстом прямо под носом у свиней. Те приподняли веки, прищурились, подобрали под себя передние ноги и снова впали в спячку. Наташа метнула на старичка такой взгляд, что тот сразу же подобрался, дико гаркнул, ударил плетью так, что боровы вскочили, захлопали глазами, а старичок торопливо вывалил из мешка в деревянное корыто неаппетитное месиво. Свиньи оживились — поднялись и сунули морды в кормушку.

— Старые они уже, — пояснил дед. — Ща пожрут — и в дорогу.

Пока боровы обедали, Наташа провела рукой по спине одного, посмотрела на ладонь, увидела жирное пятно и сплюнула от возмущения. Наконец животные наелись, старикашка подкинул пару замызганных попонок, девушки уселись на толстые спины и перекрестились на дорожку.

— В Прагу, — приказала Наташа.

— Это… — напыжилась Маша, — тпру!.. Или как вас там…

Свиньи томно вылетели из окна и со скоростью скейтборда направились на запад. Полет не доставлял ни малейшего удовольствия. Животные то и дело падали в воздушные ямы, врезались в облака и ни с того ни с сего останавливались. Маша с Наташей отбили о них пятки, сорвали глотки, а пальцы болели от того, что приходилось намертво держаться за скользкие, жирные уши. Но вдруг боровы совсем остановились и начали плавно, заваливаясь на бок, падать вниз.

— Что за черт?! — испугалась Маша, с трудом удерживаясь на качающейся свинье.

— Может, эти твари проголодались? — откликнулась Наташа.

— Смотри! — забыв о недовольстве, вдруг воскликнула Маша. — Прага! Прага!

— Ух ты! — подхватила Наташа и чуть было не поцеловала свинью в щетинистый затылок: довез как-никак до центра Европы. — Я-то думала, мы не дальше Тулы уехали…

Прямо под ними блистали Градчаны — центр старого города. Где-то слева высился собор Святого Витта. На холме раскинулся чудесный, манящий парк. Вокруг теснились черепичные крыши — днем красные, а вечером бурые верхушки старинных домов, каждый из которых, как показалось девушкам, имел собственную таинственную легенду.

— Красота! — простонала Наташа.

Маша только было собралась ответить, как ее ноги ударились о землю.

— Черт!

— Да ладно тебе… — хмыкнула Наташа.

Они привязали свиней к дереву, затолкали в кусты и строго-настрого велели никуда не уходить. По старинной лестнице девушки спустились в город. Брусчатая мостовая провела их уютными улицами и вывела на набережную.

— Я бы хотела жить в этом городе, — мечтательно сказала Маша. — Это, наверное, Рай…

Они стояли неподалеку от Карлова моста, на котором давным-давно располагались торговые ряды, а теперь слонялись возбужденные туристы. Казалось, даже мостовая дышит историей — каждый булыжник был истоптан тысячами ног. В домах сменялось одно поколение за другим, кафе, магазины, рестораны открывались и закрывались на тех же местах, и отовсюду веяло прошлым.

— Прям-таки Рай, — задумчиво сказала Наташа. — Как у Метатрона. Река, набережная, старые, извилистые улицы, булыжная мостовая… Благодать! Мне сейчас все кажется такой суетой! Наша с тобой битва за Игоря, моя работа, даже моя прошлая жизнь… Ад этот тухлый… Как будто ничего этого не было.

— Да-а… — Маша покачала головой. — А как ты думаешь, нам за наши подвиги… — Она побоялась договорить.

Наташа отвернулась от реки, подтянулась и села на парапет.

— Я тут сравнила… — Она достала из сумочки сигареты и закурила. — Если бы мы работали на корпорацию и нас отправили на маркетинговое исследование в область — для того чтобы открыть, к примеру, отделение фирмы… А мы бы мало того что на задание забили, так еще связались бы с конкурентами, с мафией — как твой Марат, и пустились бы со все тяжкие с местными красавцами… Улавливаешь?

— И что бы ты с нами сделала? — насторожилась Маша.

— Убила бы, — ответила Наташа. — В изощренно-садистской форме.

— То есть ты думаешь… — настаивала Маша.

— Маша! — Наташа посмотрела ей в глаза. — Я думаю, что все будет еще хуже, чем я думаю. Но мне плевать. Если вспомнить ту сраную жизнь, которую мы вели там, — она указала ладонью на темное звездное небо, — то я готова терпеть любые муки за то, что нам дали передышку.

— Ты знаешь, — Маша тоже села на парапет и закурила, — со мной происходит такая штука… Когда мы спустились с небес, я четко ощущала себя собой — Марией Джастис, побывавшей в Раю и ставшей Марией Лужиной. А сейчас я не понимаю, кто я. Я не Джастис, я не Лужина, я не та самодовольная и тупоумная душонка, которая никак не могла понять, за что ее запихнули в такую дыру, как Девятые небеса…

Они оторвались от парапета и пошли по адресу, который записала Магда. Девушки медленно брели по древним переулкам, наслаждаясь тем, что встречали на пути. Туристы в трактирах потягивали дешевое свежее пиво, уплетали кнедлики с гуляшом и восхищались красотой Златы Праги. Молодежь стайками толкалась на газонах, пожилые пары — старички в клетчатых рубашках, светлых брюках и бейсболках держали под ручку старушек с уложенными седыми волосами, подкрашенными губами и знаменитой чешской бижутерией на морщинистых шеях — медленно прогуливались, улыбаясь всему сразу, тротуары бороздили роллеры и скейтбордисты…