Люди зимы - Дженнифер МакМахон

Рути тоже не потребовалось никаких особых усилий, чтобы припомнить, как надо себя вести. Никогда не открывать дверь, каким бы безвредным или добродушным ни выглядел незнакомец… Запереть замок и задвинуть засов… Спрятаться… Правда, ей пока ни разу не приходилось действовать подобным образом, но она готова была, не задумываясь, выполнить заученные инструкции. Вот только задуматься Рути как раз успела… Неожиданно ей пришло в голову, что мать была, пожалуй, излишне настойчива, подготавливая их к появлению незнакомого человека. Можно было подумать — она с самого начала ждала, что рано или поздно из леса выйдет кто-то, кто может быть опасен для ее дочерей.

Впрочем, до сегодняшнего дня посторонние в окрестностях фермы появлялись редко — не чаще одного-двух раз в год. Миссионеры-иеговисты, мормонские проповедники, сотрудники статистического бюро, чиновники городской налоговой службы — кроме них, никто сюда и не добирался, и со временем Рути стало казаться, что мать, как это часто бывало, делает из мухи слона.

В дверь снова постучали, и Рути бросила быстрый взгляд на будильник на столе. Было ровно семь часов вечера субботы, следовательно, незнакомец не мог быть официальным лицом, явившимся к ним по долгу службы. Правда, Рути имела довольно смутное представление о том, как функционируют различные федеральные органы, но была уверена, что даже сборщик налогов (если, к примеру, предположить, что Элис что-то недоплатила в федеральную казну, и об этом стало известно) не явился бы к ним в такую погоду, да еще и без машины.

На мгновение Рути вспомнила о «Гостях с другой стороны…» — о разбуженных «спящих» или, если выражаться языком современной массовой культуры, об «оживших мертвецах». Когда она перечитывала дневники Сары, сама мысль о том, что умерший человек может восстать из могилы, так сказать, во плоти, казалась ей в достаточной степени невероятной, но сейчас Рути готова была поверить, что к ним в дверь стучится именно «спящий» — не зря же он явился из леса, где может случиться все, что угодно, — и не только с маленькими девочками. Почему бы нет?.. Вдруг это призрак Мартина Ши, который явился сюда в поисках своей жены и ребенка?

«Ну-ка, прекрати! — одернула себя Рути. — Призраков не бывает! И никаких «спящих» тоже!»

— Может, он заблудился? — шепотом предположила Фаун. В отличие от сестры, шестилетняя крошка мыслила куда более реалистичными категориями.

— Может быть, — так же шепотом ответила Рути. — Только мы все равно не будем ему открывать.

И тут стук раздался в третий раз — сильнее, громче, и кто-то крикнул:

— Эй вы! Я знаю, что вы дома!

Голос был женский, и сестры переглянулись. Обе сразу поняли, что это не мама, и все же испытали облегчение оттого, что там, за дверью — не мужчина. Почему-то обеим казалось, что женщины гораздо реже бывают маньяками-убийцами.

— Рути? — снова раздался из-за двери тот же голос. — Открой. Это я, Кендайс О'Рурк.

— О, дьявол! — негромко выругалась Рути.

— Можно я открою? — Фаун уже направлялась к двери, чтобы отодвинуть засов.

— Нет!.. — хрипло прошептала Рути. Хотелось бы мне знать, думала она, как эта чертова Кендайс их нашла?

— Мне кажется, я знаю, что могло случиться с вашей мамой! — продолжала Кендайс. — Откройте, и я вам все расскажу. Быть может, я даже помогу вам ее искать.

Эти слова сработали: прежде чем Рути успела вмешаться, Фаун сдвинула засов, распахнула дверь, и в прихожую ворвался порыв ледяного ветра, который принес с собой целое облако шелестящих снежинок.

— Привет, Рути!.. — поздоровалась Кендайс, откидывая с головы капюшон пуховика и разматывая закрывавший лицо шарф. Щеки у нее были ярко-розовыми, словно она их обморозила. — Рада тебя видеть. Можно мне войти?

Несмотря на ветер, продолжавший врываться в открытую дверь, Рути почувствовала исходящий от Кендайс запах дорогих духов, сигарет и виски.

— Вы уже вошли, — буркнула она и покосилась на Фаун, которая попятилась от входа и встала рядом с ней. — И закройте дверь, пожалуйста. Дует.

Кендайс захлопнула дверь и тоже посмотрела на Фаун.

— А кто это тут у нас?.. — просюсюкала она с широкой, фальшивой улыбкой. — Кто это тут у нас такой маленький?

Фаун не ответила. Крепче прижав к груди Мими, она повернулась и скрылась в гостиной.

— Ух ты! Она стесняется, да?! Не привыкла к незнакомым тетям?

Рути пожала плечами. «К незнакомым сумасшедшим тетям», — хотелось ей сказать, но она сдержалась.

— На улице-то подмораживает!.. — заметила Кендайс и, сделав вид, будто дрожит от холода, окинула взглядом прихожую. — Как я понимаю, ваша мама еще не вернулась?

И снова Рути промолчала. Она просто не знала, что от них понадобилось этой чокнутой.

— Я видела в гараже пикап. Это ваша единственная машина?

В ответ Рути только неопределенно откашлялась. Она уже решила, что не станет отвечать, пока не получит ответов на свои вопросы.

— Откуда вы взялись? — несколько грубовато поинтересовалась она. — И как вы нас нашли?

На этот раз не ответила Кендайс. Она только улыбнулась и расстегнула молнию пуховика.

— Вы только что сказали, что знаете, где может быть наша мама, — не отступала Рути. — Где она?

— Всему свое время, детка. — Кендайс снова улыбнулась и, обогнув Рути, прошла вглубь прихожей. — О, это как раз то, что мне сейчас нужнее всего! — воскликнула она и, на ходу стаскивая с рук перчатки, направилась прямо в гостиную — к печке. — А у вас тут уютненько… — Держа руки как можно ближе к печной дверце, Кендайс окинула комнату внимательным взглядом, и Рути попыталась представить, какой должна казаться незваной гостье их обстановка. Грубо обтесанные дощатые полы, выцветшие самотканые коврики, продавленный диван и облезлый кофейный столик… Убожество. Нищета.

— Послушайте… Я не знаю, как вы нас нашли, — сказала она, входя в гостиную вслед за Кендайс, — но вы выбрали для визита не самое удачное время.

Опустив взгляд, Рути увидела, что Кендайс натащила на ботинках довольно много снега, который успел растаять и превратился в грязные лужи. Если бы Элис была сейчас здесь, с ней, наверное, случился бы припадок. Одно из основных установленных ею правил, неукоснительного соблюдения которых она требовала от всех без исключения, гласило, что уличную обувь следует снимать в прихожей.

Фаун настороженно следила за гостьей из-за дивана. Заметив ее, Кендайс кивнула.

— Еще раз здравствуй, детка, — проговорила она. — Если не хочешь, можешь не говорить, как тебя зовут, но свою куколку ты должна мне представить. У нее ведь есть имя, правда?

Фаун промолчала. Щеки ее пылали, и Рути подумала, что у сестры снова поднялась температура. Красный комбинезончик, который Фаун носила уже несколько дней, был в грязи и в пыли, на груди темнело жирное пятно, волосы спутались и слиплись. Девочка выглядела как беспризорница, но Кендайс это, похоже, не смущало.