Смерть online - Пи Джей Трейси

Тогда была виновата и теперь виновата. Твоя игра, твоя идея, твоя вина.

Она сразу ушла из пакгауза, больше всего на свете желая побыть в одиночестве в доме, созданном страхом, с псом, порожденным страхом, только там переживая заслуженное наказание.

Услышав шорох за северной стеной ограды, Чарли мигом навострил уши, а Грейс инстинктивно схватилась за кобуру. Чуть не улыбнулась, видя в своей руке пистолет, направленный в сторону источника звука, потому что прежде не понимала, что ей отчаянно хочется жить, хоть и не совсем понятно зачем.

За верхний край стены уцепились маленькие черные руки, потом появилось черное личико. Глазенки вытаращились на оружие.

– Господи помилуй, Грейс, не стреляйте в меня!

Она расслабилась, сунула пистолет в кобуру.

– Что ты тут делаешь, Джексон?

Мальчишка перебросил ноги, спрыгнул во двор, пробежался, как будто считал абсолютно нормальным являться с визитом через стену высотой восемь футов.

– Видел, как вы приехали. Никогда так рано не возвращаетесь. Думал, что-то случилось. – Он остановился перед ней, склонил набок голову и нахмурился. – Выглядите неважно.

– Неважно себя чувствую.

Забавно. Лихо врать любимым и давно знакомым партнерам, уверяя, будто все в порядке, когда предательски дрожащие губы говорят правду назойливому ребенку, которого третий раз в жизни видишь.

Джексон присел на высохшую траву, скрестив ноги, протянул Чарли руку, которую тот сразу взялся облизывать.

– Что случилось?

– Сегодня произошло еще одно убийство.

– Угу, в торговом центре. Жуть. Обезьянкин убийца снова нанес удар. Жертва номер четыре в игре.

Грейс отвернулась, склонилась к магнолии, озадаченная его тоном – девятилетнему ребенку убийство представляется само собой разумеющимся.

– Я сама из обезьяньей фирмы. – Такая вот исповедь маленькому священнику. – Я придумала эту игру.

Темное личико медленно расплылось в улыбке.

– Не врешь? Слушай, классно! Мне нравится!

Она взглянула на него с удивлением и огорчением:

– Джексон! Из-за того, что я придумала эту игру, умерли четыре человека…

Он даже ухом не повел. Господи помилуй, она признается в смертном грехе, а мальчишка как бы ничего не слышит.

– Чушь собачья. Они умерли из-за того, что их застрелил какой-то сумасшедший. Иди сюда, Чарли. – Он хлопнул себя по ляжке, и Чарли без всяких извинений спрыгнул с коленей хозяйки, повалился с мальчишкой в траву, полностью извинив его за «чушь собачью».

Грейс какое-то время понаблюдала за играми, погрузившись в реальную жизнь, где естественно существуют мальчишки, собаки, еще кое-кто, потом повела Джексона в дом, усадила за стол, расспрашивала о его жизни, готовя еду. А он ее расспрашивал.

Когда стемнело, они с Чарли проводили его домой, выдыхая белые облачка пара в морозный после захода солнца воздух.

– Я сейчас тебе кое-что дам. – Джексон запустил руку в вырез футболки, нащупал цепочку, стащил через голову. В фонарном свете сверкнул серебряный крест. – Знаешь, что это такое?

– Конечно. Распятие. Откуда оно у тебя?

– Мама дала, чтобы я не пугался, когда она умирала.

Грейс на секунду закрыла глаза, развернулась на каблуках, посмотрела ему в глаза:

– Твоя мама умерла?

– Угу. В прошлом году. От рака. – Мальчик надел ей на шею цепочку, улыбнулся белозубой улыбкой в темной ночи. – Вот. Теперь ты в безопасности.

Сумасшедший дом, думал Магоцци, перебирая на своем столе в отделе убийств фотографии трупов. Иначе не скажешь.

Члены всех сменных бригад столпились у столов, телефонов, компьютеров, жужжа несогласованным пчелиным роем, натыкаясь друг на друга, вопя во все горло, чтобы их услышали. У стола Глории выстроились разносчики, размахивая коробками с пиццей, тайской и китайской едой, еще с чем-то, бог знает, а взбешенная Глория криком кричит, требует, чтобы сотрудники расплатились и забрали проклятые упаковки.

Сумятицу усугублял общий гул в других помещениях. Журналисты заполнили вестибюль, снимая каждого подвернувшегося, забрасывая вопросами беспомощного дежурного, который наверняка держал оружие на предохранителе, чтобы кого-нибудь не пристрелить. Ясно, что уходить в ближайшее время никто не намерен.

Магоцци взглянул на безмолвный экран телевизора в углу, как бы смотря немое кино. Все теперь подключились к спутниковой связи, городские каналы работают в прямом эфире.

Шеф Малкерсон заперся у себя в кабинете, прилип ухом к телефонной трубке, беседуя с мэром, с членами муниципалитета, может, даже с губернатором, пытаясь объяснить ошибку, допущенную в «Молл оф Америка», и кто в ней виноват, и что, черт возьми, делать дальше. Даже представить невозможно, что он им говорит. Нет никаких убедительных оправданий, и детектив Магоцци в первый раз с той минуты, как перешагнул порог офиса «Манкиренч», пришел к заключению, что решения тоже нет. Псих будет по-прежнему убивать одного за другим, и с этим ничего не поделаешь.

Во второй раз за сутки ни у кого из компьютерщиков нет твердого алиби. Предполагается, что во время убийства в торговом центре Энни, Харлей и Родраннер находились каждый в своем доме в полном одиночестве, Грейс на чердаке, Митч в машине, объезжая клиентов. Ни у кого никаких свидетелей. Дело начинает дурно попахивать, поскольку каждый раз, когда люди, которые проводят вместе двенадцать часов из каждых двадцати четырех, расходятся поодиночке, кого-то убивают.

– Эй, Лео! – Патрульный сержант Итон Фридмен жалобно посмотрел на него из-за письменного стола, игрушечного по сравнению с сидевшим за ним гигантом. – Видно, плохи дела. – Он весь день обходил подписчиков, числящихся в регистрационном списке, оставаясь единственным членом следственной бригады, не дежурившим в торговом центре. – Слышно, Лангер сильно переживает.

– Слишком сильно. Мы его домой отправили. И Петерсон не лучше. Еле ноги волочит. – Оба оглянулись на стол в дальнем углу, за которым сидел Петерсон, обхватив руками голову.

Фридмен вскинул плечи:

– Ничего не пойму. Женщина была убита задолго до того, как ее обнаружили, правда?

– Правда. Ее убили в примерочной «Нордстрома», потом выкатили в кресле. Никто из наших не виноват, хотя все считают, что ответственность за следующее убийство будет лежать на них.

Фридмен понимающе кивнул. Все сотрудники управления уже знают, что Лангер и Петерсон видели убийцу, находились с ним рядом и не только дали ему уйти, но и не сумели его описать.

– Они не виноваты. Виноват чертов холод, – сердито заявил сержант. – На улице встретишься с собственной матерью – и то не узнаешь.

Что подтверждают расплывчатые, путаные свидетельства Петерсона и Лангера. Длинное дутое пальто с капюшоном, отороченным пушистым мехом, нахлобученная на голову шапка, закутанное шарфом лицо – типичный наряд жителя Миннесоты, где ртуть в градусниках сжимается, ветер крепчает. Ничего удивительного, но под такой одеждой может кто угодно скрываться, от Мерилин Монро до немецкой овчарки. Мороз предоставляет возможность идеально замаскироваться.