И опять Пожарский 3 - Андрей Готлибович Шопперт

Событие семьдесят восьмое

Патриарх Филарет знакомился с Вершиловым и всё отчётливее понимал, что то, что он видит – просто невозможно. Каждая деталь по отдельности ещё была возможна, но всё вместе – нет. Казалось бы, дом, в котором есть печь на кухне, чтобы хозяйка готовила еду, и печь в центре дома, чтобы тепло было сразу во всех комнатах, что в этом особого. Вторая печь называется «голландка», потому что её голландцы придумали. А вот нет. Отлично выучивший русский язык художник Рубенс похвалил князя Пожарского, что тот придумал такое замечательное расположение печи, тепло сразу во всём доме. А ведь Рубенс – голландец.

Полуяров был купцом, который занимался продажей семенного зерна и всё время хотел, чтобы урожаи были больше, чем сейчас везде по стране. Нашёл его князь Пожарский, дал денег и вот тебе «полуяровка». Да вот, не совсем. Оказывается, что это именно Пётр рассказал известному уже на всю страну Полуярову, как вывести пшеницу и рожь такой огромной урожайности. Об этом проговорился Василий Петрович, когда они с патриархом обходили теплицы, где уже посеяли «рассаду» иноземных растений. Растения привезены из Америки испанцами, но когда Филарет попробовал жареной картошки и заготовленную на зиму в стеклянной банке баклажанную икру, то решил спросить у испанского наёмника, как они выращивают эти растения, под открытым небом или тоже в «теплице». Оказалось, что Мигель про эти растения и не слышал. Испанец не знает про растения, а князь Пожарский знает, как их приготовить так, что от стола оторваться невозможно.

Воевода Ян Заброжский, когда Филарет хвалил его умение владеть саблей, проговорился, что это единственное, чем он владеет лучше Петра, в остальном князь его превосходит на голову. А кто учил Петра Дмитриевича? И так во всём.

Патриарх ходил и восхищался храмом, хвалил Трофима Шарутина, который якобы и построил сей великий собор. Трофим молчал, молчал, да потом и выдал, что он только строил, а задумал и даже рисунки сделал князь Пожарский и чужой славы архитектору не надо. Да, сейчас Шарутин сможет сделать и лучше, так как понял саму идею, но это проект Пожарского. И именно он придумал делать мозаику на наружной стене, а не мастер Аким Юнусов. И дверь, которая открывается сама, сделана, конечно, Шиккардом и другими «механиками», но придумал опять Пётр.

Всё Вершилово, до последней дорожки мощённой жёлтым кирпичом придумал этот юноша. Как такое может быть? Не стоит у «немцев» даже спрашивать про карету. Строили, несомненно, они. А вот кто придумал? Если к этому добавить фарфор, стекло, бумагу, ручки, чернильницы, монеты, медали и ещё кучу вещей. Всё это делали, понятно, другие люди, но придумал Петруша. И даже воевать Заброжского учил Петруша. Кто же такой князь Пётр Дмитриевич Пожарский? Год назад на свадьбе ведь были отец и мать и братья и Миша и все ничего не заметили. Это был выросший и возмужавший отрок, которого Миша отправил в Вершилово, чтобы уберечь от людей Колтовского. Откуда же все знания и умения. Немцы тут ни при чём, они сами на Петра молятся. Да и Вершилово похоже на немецкие города как лебедь на лягушку, тоже ведь плавает. Патриарх был в Кракове и других городах Речи Посполитой, общего с Вершилово только черепичные крыши. Чистота, порядок, прямые улицы, дороги, пешеходные дорожки из кирпича всё это «немцам» даже не снилось. Они сами ходят с выпученными глазами. А ведь даже пяти лет не прошло, здесь было маленькое сельцо с клётской рушащейся церквушкой и умирающим от простуды отцом Матвеем. Отец Матвей на прямой вопрос Филарета, кто же такой князь Пожарский ответил тоже прямо – посланец божий. Награда это Руси за её терпение. Наверное, так и есть.

Пётр простой человек, вон кровь как хлестанула от удара крестом, но откуда все эти знания и умения. И стоит ли об этом спрашивать самого Петра.

А в Вершилово патриарху понравилось. Тут даже люди другие. Они, понятно, кланяются Филарету и просят благословить, но потом словно забывают, кто перед ними и спокойно разговаривают, объясняют, как что устроено и даже злятся, когда патриарх не может чего-то понять им очевидного. Как бы себя вёл москвич или смолянин? Заикался и мямли бы чушь всякую про господа. А эти с тобой «разговаривают». И не только «немцы», вон Андрейка Лукин, даже за голову схватился, когда Филарет долго не мог понять, как же жидкий шликер превращается в форме в твёрдую фигурку. Ещё бы чуть-чуть и обругал патриарха бестолочью. Простой парнишка из мастеровых, а за четыре года из неграмотного отрока стал одним из самых известных в мире людей. И не загордился, так и остался «Андрейкой». Так же как и Дуня Фомина, из крепостных крестьянок выросла до хозяйки фабрики, которая приносит денег столько, сколько и десятка три деревень не принесут. Даже не так, сколько вся Смоленская губерния не принесёт. И при этом осталась простой девчушкой смущённо прячущий округлившийся живот.

Вокруг Петра меняются люди. Они становятся лучше, добрее, умнее, решительней. Они даже похожи на него становятся, не подражают, нет, перенимают у него всё лучшее. Те же «немцы» теперь о соотечественниках говорят презрительно «эти», даже не «они». Понимают разницу между собой и «этими».

Кто же такой князь Пётр Дмитриевич Пожарский?

Событие семьдесят девятое

Князь Пётр Дмитриевич Пожарский последний раз помахал рукой удаляющемуся каравану судов и прошёл с кормы на нос своего корабля, где под тентом было поставлено кресло. Всё, суда разделились, Фёдор повёл свои в Михайловск, а потом в Белорецк, а Пётр в несуществующий ещё Мариинск. Ахтубинск ещё никто не построил, ну теперь и не бывать никакому Ахтубинску, будет Мариинск. Ничем не хуже название.

Вообще-то, караванов было три. За день до отплытия основной массы кораблей от пристани Вершилова отчалили три новых галеры, построенных с помощью голландского корабела Марка ван де Фриза мастером Иваном Крайновым на верфи в Нижнем Новгороде. Событию этому предшествовал целый ряд случайных совпадений. Купец из Дербента Таймураз Бицоев совершенно случайно находился в конюшне с арабскими жеребятами, когда там были Пётр и Фёдор Пожарские и услышал их разговор. Фёдор спрашивал брата, когда же они смогут отливать то самое совершенно прозрачное стекло, которое нужно Янсену, чтобы делать подзорные трубы.

– Нужно сплавать на Каспийском море в залив Кара-Богаз-Гол и привести оттуда соли, – пояснил Пётр, – Но это очень далеко и нет человека, который бы знал те места, да и нет того, кто бы возглавил эту экспедицию,