Воин Древнего мира - Брайан Ламли

К тебе и к Кхайю.

Манек ничего не ответил, а просто стоял и улыбался от удовольствия.

– А ты привез кожу, как просил тебя Кхай? – спросила царица более серьезным тоном. – Кожа у гиксосов не самая лучшая.

Теперь Манек нахмурился.

– Кожу? Да, горы кожи, кандасса. Седла, вожжи, хотя я думаю, что это глупая затея. Но я могу и ошибаться. Мои парни, попробовавшие седла Кхайя, находятся под большим впечатлением.

– Я подозреваю, что ты ошибаешься, Манек, – сказала царица. Ее глаза сверкали, как бриллианты. – Мой опыт подсказывает, что Кхай знает, что делает, и я тоже хочу кое-что тебе показать.

Забывшись на секунду, она с радостью хлопнула в ладоши… Затем успокоилась, поправила одежды и прическу, убрав прядь назад со лба.

– А где генерал Кхай? – спросила она. – Скороход нубиец явился вчера вечером в мой лагерь и сказал, что Кхай скоро будет здесь.

– Он идет, – ответил Манек. – Я видел его с горы, но движется он медленно. Кемет – не всадник, Ваше Высочество.

– Да, я помню. Ну, если он все еще не научился ездить на голой спине лошади, посмотрим, как он будет сидеть в седле.

Она снова рассмеялась.

Пока царица всматривалась в низкие отроги гор на юге, прикрывая ладонью глаза от яркого солнца, Манек разглядывал свою повелительницу. Ему нравились ее ноги в коротких штанах из мягкой кожи кролика, ее тонкая талия, упругое тело и чистая кожа без единого изъяна. Аштарта стала более женственной с тех пор, когда он видел ее в последний раз. Теперь она выглядела настоящей царицей, а не принцессой, которая вела себя, как мальчишка-сорванец.

– Вон там, – внезапно закричала Аштарта. – Взгляни!

Манек посмотрел туда, куда она показывала, и увидел то, что вначале заставило его открыть от удивления рот, а потом улыбнуться. По склону невысокого холма, менее чем в миле от места, где они стояли, спускались восемь огромных нубийцев с открытыми носилками. Они бежали легкой рысцой и пели, двигаясь в едином ритме. На носилках сидел Кхай. Через четыре или пять минут нубийцы добрались туда, где их ждали Аштарта и Манек, опустили носилки на землю и пали ниц.

Когда Кхай сошел на землю, Аштарта обняла его, как и Манека, и снова воцарилась тишина, пока они разглядывали друг друга. У Кхайя раздалась грудная клетка, плечи стали широкими, глаза казались более голубыми, а светлые волосы еще светлее, чем раньше.

Царица почувствовала, как щеки ее заливает румянец, и, потупившись, спросила, указывая на нубийцев:

– Кто они? И почему они не встают?

– Они твои, кандасса, – засмеялся Кхай. – И даже если им придется лежать так целый день, они не встанут, пока ты не прикажешь.

– Тогда скажи им, чтобы поднялись, – попросила она.

– Ты сама должна приказать им, – ответил Кхай, – потому что я больше не отдаю им приказов, а если и прикажу что-то, они не станут мне подчиняться. Эти восемь рабов принадлежат тебе, царица.

Кандасса неуверенно повернулась к распростертым на земле рабам.

– Встаньте, – приказала она. – Немедленно.

И они тут же вскочили на ноги.

Аштарта отступила на шаг от гигантов, нависающих над ней, – огромных черных воинов с телами, раскрашенными яркими красками. Из курчавых волос нубийцев торчали перья.

– Посмотри, Манек, ты только посмотри, кого мне привел Кхай!

– Да, – Манек с восхищением оглядел нубийцев и шагнул вперед, чтобы пожать руку Кхайю. – Великолепные воины, но носилки не слишком удобный способ передвижения. Я думаю, Ваше Высочество, что вы предпочтете лошадь.

Оба мужчины засмеялись и обнялись. Затем Манек добавил:

– Не только Кхай принес подарки. Взгляни. – Он достал из кармана пригоршню крупных драгоценных камней, переливавшихся всеми цветами радуги. В руке полководца они напоминали огни. – Сидонцы прислали тебе целый сундук! – сообщил он кандассе. – Это лишь малая часть.

Манек помолчал, но вскоре заговорил снова:

– Я привел домой твоих воинов, хотя четыре тысячи уже никогда не вернутся. – Потом он кивнул на огромный лагерь, разбитый выше по склону.

– Мы тоже понесли большие потери, – сообщил Кхай. – Но я привел с собой пополнение. Ваше Высочество. Если вы скажете своим телохранителям, чтобы они пригласили своих товарищей…

– Моим телохранителям? – Она в удивлении уставилась на него. – Своих товарищей?

Кивнув, Кхай показал на нубийцев.

– О! – поняла Аштарта и сделала так, как он предложил.

Огромные нубийцы тут же резко и оглушительно засвистели, и свист эхом разнесся по склонам, испугав оленей и птиц. Когда эхо затихло, послышались другие звуки: топот ног и стук ассагайев[6]о кожаные щиты.

Звуки быстро переросли в оглушительный грохот, и вскоре из-за холма показался такой отряд, что Аштарта и Манек не могли произнести ни слова от удивления.

Воины шли, разделившись на две группы по пятьдесят человек. Отряд нубийцев остановился менее чем в сотне ярдов, бойцы одновременно в последний раз топнули ногами', сотрясая землю. А за ними шли войны-кушиты – зрелище, невиданное доселе в степях Куша.

Когда царица смогла говорить, она повернулась на запад и помахала желтым платком высоко над головой. Вдалеке дозорный поднял руку, сообщая, что заметил сигнал, и тогда кандасса сказала своим полководцам:

– Вы думали перещеголять свою царицу, решив, что она вернулась домой с пустыми руками? Вы ошиблись!

Послышались крики всадников и удары кнутов.

В первое мгновение Кхай был поражен, а потом его обуяла дикая радость. Он смеялся и кричал, размахивая руками и потрясая кулаками, потому что с запада стройными рядами с грохотом к ним неслась тысяча, нет, две тысячи колесниц. Их колеса сверкали в солнечном свете.

Этого было достаточно, слишком много для одного дня. Кхай не хотел смущать Аштарту и решил подождать перед тем, как преподнести ей десять тысяч железных мечей. Да, позднее… Вначале он покажет их кандассе, а затем, затем – Хасатуту!

Допоздна Аштарта, ее полководцы и вожди племен разговаривали и строили планы на будущее, сидя вокруг стола в огромном шатре. Семь магов тоже находились тут. Они пришли с юго-запада вскоре после воссоединения племен. После полуночи, когда собравшиеся обсудили все планы – по крайней мере, в общих чертах – съели мясо и опорожнили множество кувшинов с вином, снаружи налетел ветер – жгущий, как зажженный людьми огонь. Когда он ворвался в огромный зал, в светильнях затрепетало пламя. Это был хамсин – ветер западных пустынь, которые, как гласили легенды, простирались за землей гиксосов. Хамсин будоражил кровь людей, как великие ветры будоражат океаны.