Впервые в Библии - Меир Шалев

Злодеяние, которое Хам произвел над отцом, не описано детально. Но сказано, что он «увидел наготу отца своего» (Быт. 9, 22), а эта формула в библейском иврите не раз означает сексуальный контакт. На это намекает также сам рассказ о пробуждении Ноя: он протрезвился и понял, «что сделал над ним младший сын его» (Быт. 9, 24). Именно тогда он проклял Ханаана, сына Хама, сделав его «рабом рабов у братьев своих».

Как уже говорилось, Ной опьянел от вина из своего виноградника. Это значит, что он ждал три или четыре года до того, как выпил. Что касается дочерей Лота, то они никакой виноград не выращивали, но отца напоили в ту же самую ночь. Дотошный читатель может спросить — откуда у них было вино после разрушения Содома и Гоморры? Возможно ли, что старшая дочь позаботилась именно об этом в суматохе бегства? Как бы то ни было, они напоили отца и переспали с ним, старшая в первую ночь, младшая — во вторую. Пьяный отец даже «не знал, когда она легла и когда встала» (Быт. 19, 35).

От этих двух ночей родились одна ивритская поговорка и двое сыновей. Поговорка — «Пьяный, как Лот», а сыновья — Моав и Бен-Амми. Их имена свидетельствуют о запретных обстоятельствах их зачатия и рождения и увековечивают эти обстоятельства в памяти поколений. Моав — это «от отца», а «Бен-Амми» — это сын моей семьи. От Моава и от Бен-Амми родились народы моавитян и аммонитян, и вполне возможно, что израильтяне припоминали эту историю всякий раз, когда хотели оскорбить своих соседей. Но Бог, как я уже говорил, не нашел в поступке дочерей Лота ничего из ряда вон выходящего. Тот, первые слова Которого к человеку были «Плодитесь и размножайтесь», сумел оценить их желание позаботиться о продолжении человеческого рода. Факт: Он наградил их легкой и быстрой беременностью — привилегия, которой не удостоилась праведная тетка Лота, праматерь Сарра.

Так произошло и с Фамарью, которая нарядилась блудницей и переспала с Иудой, отцом двух ее покойных мужей. В отличие от Лота, Иуда знал, «когда она легла и когда встала», и знал, что произошло между тем, как она легла, и тем, как она встала, но не знал, кого он «познал». Историю эту читатель может найти в 38–й главе книги Бытия, и я уже писал о ней в свое время, поэтому перескажу ее здесь вкратце.

Фамарь была женой Ира, старшего сына Иуды. Ир умер, и Иуда потребовал от своего второго сына, Онана, войти к вдове и «восстановить» семя своего покойного брата. Но Онан, входя к ней, изливал свое семя на землю, чтобы не породить сына, который будет назван именем брата. В наказание за этот грех Бог умертвил и его, но в силу того же греха имя Онана было увековечено в виде глагола в языке иврит, а потом и в других языках.

Теперь Иуда уже опасался отдать Фамарь в жены своему младшему сыну, Шеле, и велел ей подождать, пока он подрастет. Когда «прошло много времени» и Шела вырос, но ее не отдали ему в жены, Фамарь поняла, что должна проявить инициативу.

«И уведомили Фамарь, говоря: вот, свекор твой идет в Фамну, стричь скот свой. И сняла она с себя одежду вдовства своего, покрыла себя покрывалом, и, закрывшись, села у ворот Енаима, что на дороге в Фамну».

Так она сидела, покрыв лицо, как это делали блудницы. Иуда, который «не знал, что это невестка его», подошел к ней и сказал: «войду я к тебе».

Это «не знал, что это невестка его» в рассказе о Иуде и Фамари — прямая параллель выражению «не знал, когда она легла и когда встала» в рассказе о Лоте и его дочерях. В обоих случаях речь идет о секрете, в котором участвуют только женщины и Бог, и автор умудрился использовать игру слов «знать» и «познать», чтобы посмеяться над мужчинами: над Лотом, который не знал, что познает, и над Иудой, который знал, что познает, но не знал, кого познает.

Так или так, но дело было сделано. Иуда пошел к своему стаду, Фамарь вернулась в дом своего отца. «Прошло около трех месяцев, и сказали Иуде, говоря: Фамарь, невестка твоя, впала в блуд, и вот, она беременна от блуда».

Иуда, верный традиции, у которой и сейчас есть рьяные приверженцы, велел казнить ее за поругание семейной чести. Но Фамарь доказала, что он сам был тем мужчиной, от которого она понесла, Иуда признал это и «не познавал ее более».

В отличие от дочерей Лота, Фамарь совершила свой поступок не для того, чтобы спасти весь род человеческий, но и ее целью были существование и сохранение. Сохранение имени умершего, сохранение его памяти. Сохранение семьи и поколения и сохранение ее собственных прав. Бог, который знал и ценил все это, поспешил открыть ее чрево.

Все эти интересные и волнующие рассказы неизбежно порождают вопрос: почему такие праведные женщины, как Сарра, Ревекка, Рахиль и Анна — три праматери и мать пророка Самуила, — вынуждены были так долго страдать и терпеть унижения, пока наконец удостоились беременности, в то время как три «инородные» грешницы, Фамарь и дочери Лота, которые прибегли к блуду и кровосмесительству, забеременели с такой поразительной легкостью? И не забудем, что забеременели они не случайно. Они заранее знали, что так оно и будет. Все их планы и действия базировались на том, что зачатие произойдет после одного-единственного совокупления, в то время как Сарра, Ревекка, Рахиль и Анна провели долгие годы в постоянной неопределенности, напряженном ожидании и молитвах.

Ответ прост. Библия уже разъяснила нам, что в этих вопросах решение принимает Бог, и притом исключительно по Своему желанию: захочет — откроет, захочет — закроет. И если Бог решил сделать именно так, значит, у Него были на то причины. Вполне хорошей причиной могло быть, например, желание бесплодных праматерей иметь сыновей, дабы «обосноваться» через них, то есть сыновей, которые принесут пользу им самим, тогда как Фамарь и дочери Лота хотели забеременеть ради более высокой цели, выходящей за границы их личного статуса и благополучия.

Нет сомнения, что это тронуло сердце Создателя. Безусловно, не исключены и другие хорошие причины, но они от нас сокрыты. Возможно, Бог терпеть не может людей, которые претендуют на то, что они понимают все Его действия. Если Бог не объяснил, почему он потрудился открыть чрева дочерей, совокупляющихся со своим отцом, или невестки, переспавшей со своим свекром, и в то же время закрыл чрево Сарры, Ревекки и Рахили, — значит, не все Свои причины Он открывает людям. И уж во всяком случае, не тем самозваным Своим представителям, которые говорят якобы от Его имени, а на самом деле — от имени религиозного истеблишмента, в котором служат и от которого получают зарплату.

Заодно стоит напомнить еще одну вещь. Фамарь родила от Иуды близнецов Фареса и Зару (Переца и Зераха). Фарес был праотцом дома Давида. Об этом даже упоминается с несколько излишней гордостью в книге Руфи (4, 17), а также в родословной колена Иуды (1 Пар. 2, 15). Но та же родословная демонстрирует нам еще один факт, который стоит подчеркивать и втолковывать при каждом удобном случае: поскольку Фарес и Зара, двое сыновей, прижитых Иудой от его невестки Фамарь, являются отцами всего колена Иуды, то тем самым они являются также нашими праотцами, всего нынешнего еврейского народа. Ибо десять колен Израилевых ушли в изгнание и исчезли, и основную часть современного еврейства составляет именно колено Иуды, а также те немногие из колен Симеона, Левия и Вениамина, что растворились среди потомков Иуды и ушли с ними в диаспору. Таким образом, все мы — потомки Фареса и Зары, родившихся от Иуды (который, напомним, был потомком Лии, а не Рахили) и от его невестки Фамарь, которая нарядилась блудницей, украла семя у своего свекра и зачала от него. Иными словами, все нынешние евреи — потомки Фамарь, а потому лучше было бы хорошенько поискать могилу этой нашей подлинной праматери, вместо того чтобы бить нескончаемые поклоны в новехоньком каменном склепе, торопливо сооруженном над сомнительной «могилой Рахили».