Моя зависимая любовь - Лиана Шахова

Дрожащими руками Коул набрал и отправил ей сообщение, которое в точности отображало то, что он чувствовал: «Ты так нужна мне».

Но ответ не пришел. Сообщение не было доставлено до адресата. И тогда Коул, даже примерно не представляя, что собирался сказать, набрал её номер. Равнодушный женский голос произнес стандартную фразу «Абонент в сети не зарегистрирован».

Он понял всё. Джессика сменила номер телефона. Не зная, что еще может сделать, впервые за долгое время Коул зашёл на её страничку в Инстаграм.

Десятки фото из разных городов и стран. Со сцены и из-за кулис. Как оказалось, три подруги в компании со своими партнерами улетели в тур с Шакирой. На фото Джесс была счастлива, полна энергии и окружена привлекательными мужчинами. Было очевидно, что Джесс перелистнула эту страницу и начала новую жизнь. Без него.

Якорь оторвался. Последнее, что поддерживало в Коуле едва тлеющий огонёк жизни, исчезло. Исчез и сам Коул…

Осень 2013

Коул не помнил события следующих дней и очнулся уже в Тусоне, в одной из лучших реабилитационных клиник в стране.

Первые несколько дней в центре показались Коулу настоящим адом на земле. На отрицание и гнев наложилась чудовищная ломка. От непрекращавшейся боли во всем теле актёр не мог даже пошевелиться и чувствовал сильнейшее недомогание. Его постоянно тошнило. Он буквально умирал от усталости, и в то же время не мог забыться сном. Бредил наяву, не в силах отличить реальность от того, что происходило в его голове.

Но с каждым днем очищения токсины выходили из его тела, постепенно освобождая разум. Коул смирился и признал, что его родные были правы, когда силой доставили его в этот центр. Он принял правила игры.

Никаких телефонов, никаких встреч, никаких романтических отношений. Это было его время наедине с собой. Молодой человек многое понял о себе за это время. Вещи, о которых даже не догадывался. Которые считал несерьезными.

Например, отдых и восстановление сил, внутренних ресурсов, которых, как оказалось, у него почти не осталось. Или отсутствие возможности поговорить с кем-то искренне, поделиться своими страхами или сомнениями.

Или как часто, оказывается, его рука раньше тянулась к стакану с алкоголем. Если дома бар был всегда доступен, и всегда можно было зайти куда-то и взять порцию виски или оттянуться в клубе, накачиваясь до краев, то там, в этом изолированном и стерильном месте не было НИЧЕГО.

— Невозможно побороть зависимость в короткий срок, — говорил ему наставник. — Попробуй найти альтернативу. Леденец? — он протянул ему яркую обертку.

— Одну зависимость на другую? — саркастично ухмыльнулся актер, закладывая конфету за щеку.

— Считай, что это костыль, временная помощь.

Первые индивидуальные встречи Коула и его нового терапевта были посвящены тому времени, когда наркотики только появились в жизни актёра.

— Я впервые попробовал кокаин, когда мне было девятнадцать, а к двадцати двум годам я уже регулярно принимал его перед тем, как отправиться на очередную вечеринку, — делился своими воспоминаниями Коул. — К двадцати шести я уже основательно подсел на кокс.

— Что заставило тебя сделать это в первый раз?

— Любопытство, я думаю, — пожал плечами Коул. — Это была просто очередная тусовка в большой компании. Кто-то предложил, и я решил, почему бы и нет.

— Тебе понравилось то, что ты почувствовал тогда?

— Легкость? Уверенность? О, да! — усмехнулся парень. — Вы должны понять одну вещь, док. Я не был популярным парнем в школе. Не был успешным спортсменом. Не был душой компании. Я был простым странноватым подростком, которому часто доставалось от более наглых сверстников. А после громкого успеха первой части той трилогии я вдруг стал для всех «крутым чуваком». Но парадокс был в том, что внутри я всё еще оставался тем же неуверенным подростком, постоянно сомневавшимся в себе. Я был парализован страхом, что кто-то сможет разглядеть за жизнерадостной оболочкой перепуганного и растерянного парня.

— Школа осталась позади, что пугало тебя, Коул?

— Самоуверенные старшеклассники превратились в наглых и настойчивых папарацци. Меня преследовали на каждом шагу. И каждый мой промах мгновенно оказывался на страницах таблоидов. Оказавшись в Голливуде, я начал жить по правилам этого города. Я изменился, в первую очередь внешне. Тренажерный зал четыре раза в неделю, косметолог, стоматолог… пластический хирург. Док, как вы думаете, какой мужчина хочется оказаться под скальпелем? — горько спросил пациент. — Меня никто не спрашивал о моих желаниях. Из меня делали коммерчески успешный продукт, востребованный на рынке. Я не сопротивлялся, но и это не помогло. Если одна половина восхищалась мной, вторая всегда только и ждала моего промаха. Это была травля совершенно иного уровня. Я не мог изменить той популярности, что неожиданно свалилась на меня, так что я начал её избегать…

Коул посещал групповые занятия и слушал эти истории, которые трогали его до глубины души, потому что казалось, что эти истории о нем, что они озвучивали мысли, которые сидели глубоко в его голове. Так глубоко, что он и сам о них не догадывался. Или боялся признаться самому себе. Чужие люди, которых он не знал, переживали то же самое, что и он. Их тревожили те же мысли и страхи, что и его. И они были достаточно смелыми, чтобы произнести их вслух:

— …сегодня я не надерусь, но завтра случится нечто неприятное, или не случится ничего, и я почувствую, что хочу выпить, — и это отзывалось в нём.

Ему показали библиотеку, в которой Коул стал проводить много времени, читая разные книги от классиков мировой литературы до философских трудов и специализированных изданий. И это тоже помогало ему понять себя.

Актёр сам обслуживал себя и помогал содержать центр в чистоте, с удивлением отмечая, как простые действия прочищают голову, освобождая её от шума и хлама, от ненужных мыслей. Открывая для себя, что порядок вокруг дает порядок в голове.

Прогулки на свежем воздухе, общение с животными возвращали ему душевное равновесие. Эти минуты, когда некуда спешить, он посвящал разбору ситуаций из своего прошлого, и понимал, насколько ошибочной была зачастую его позиция.

Осознание потери любимого человека обрушилось на Коула сокрушительной реальностью. Джесс ушла от него. Он сам выставил её из своего дома и велел никогда не переступать порог его дома.

Он вспомнил, как Джессика говорила о том, что чувствовала себя разбитой и неполноценной без него. Теперь и он сам щущал это. Как будто часть него осталась с ней. Коул был готов приехать к ней, упасть на колени и молить о прощении до тех пор, пока она не сдастся. Он был готов взять её измором, если бы это имело хоть какой-то смысл. Но самое ужасное было в том, что Коул не знал, был ли у него хотя бы один шанс вернуть её.

Больше всего в мире он желал бы, чтобы Джессика была там, с ним. Чувствовать её поддержку, которую она столько раз ему предлагала. Но это было невозможно.