Жена путешественника во времени - Одри Ниффенеггер

– Ты или храбрая, или сумасшедшая, – говорит она.

– Все так говорят.

– Ну, теперь-то ты должна знать.

Я улыбаюсь, пожимаю плечами, делаю глоток кофе, который остыл и слишком сладкий.

– Ты знаешь, где сейчас Генри?

– Нет. А ты знаешь, где сейчас Ингрид?

– Ага. Она сидит за барной стойкой в Берлине, ждет меня.– Селия смотрит на часы.– Я опаздываю. – Свет от фонарей превращает ее загар сначала в синий, а потом в бордовый. Она выглядит как чарующая марсианка и улыбается мне. – Генри бежит по Бродвею голый с кучкой скинхедов на хвосте.

«О нет!»

Официант приносит кофе Селии, и я указываю на свою чашку. Он доливает кофе, я аккуратно насыпаю сахар и размешиваю. Селия ставит ложечку прямо в своей крошечной чашке турецкого кофе. Он черный и густой, как повидло. «Жили-были три сестрички… и жили они в колодце на самом дне… Так зачем же они поселились на дне колодца?.. Потому что там было повидло».

Селия ждет, пока я что-нибудь отвечу. «Размешивай сахар, пока думаешь, что сказать. Это растягивает время».

– Правда? – «О, гениально, Клэр».

– Кажется, ты не очень расстроена. Если бы мой мужчина бегал нагишом, я бы немного удивилась.

– Ну, Генри – не обыкновенный мужчина.

– Да ты что, сестренка? – смеется Селия. Что она знает? Что знает Ингрид? Селия наклоняется ко мне, потягивает кофе, широко открывает глаза, поднимает брови и сжимает губы. – Ты действительно выйдешь за него?

– Если не веришь, приходи на свадьбу, убедишься лично,– говорю я, не думая.

– На свадьбу? – качает головой Селия. – Ты же знаешь, я Генри не нравлюсь. Ничуть.

– Ну, кажется, ты тоже от него не в восторге.

– Сейчас нет, – ухмыляется Селия. – Он кинул мисс Ингрид Кармайкл, здорово кинул, и я теперь собираю кусочки. – Она снова бросает взгляд на часы. – Кстати об Ингрид. Я опаздываю на встречу. – Селия встает и говорит: – Хочешь, пойдем вместе.

– О нет, спасибо.

– Давай, детка. Вам с Ингрид следует познакомиться поближе. У вас столько общего. Устроим маленький девичник.

– В Берлине?

– Не в городе,– смеется Селия.– Это бар.

Смех у нее карамельный; кажется, он должен принадлежать более мощному телу. Я не хочу идти с ней, но…

– Не думаю, что это хорошая идея,– говорю я, глядя Селии в глаза.– Это подло.

Она смотрит в ответ, и я думаю о змеях, о кошках. «Едят ли кошки мошек?.. Едят ли мошки кошек?» Селия бросает взгляд на мою тетрадь.

– Это что, домашняя работа? А, ты ж у нас студентка! Так вот, послушай свою старшую сестренку Селию, которая лучше знает, что хорошо для маленьких школьниц… Эй, а тебе пить-то можно?

– Да, – гордо отвечаю я. – Уже три недели.

– Пойдем-пойдем-пойдем.– Селия наклоняется ко мне. От нее пахнет корицей. – Тебе нужно пожить своей жизнью, прежде чем станешь женушкой мистера библиотекаря. Пойдем, пойде-е-ем, Клэр. Не успеешь глазом моргнуть, окажешься по уши в библиотекарских детишках, вонючих памперсах и делении столбиком.

– Я правда не думаю…

– Тогда ничего не говори, просто пойдем.

Селия собирает мои книги и умудряется опрокинуть маленький молочник. Я начинаю вытирать лужицу, но Селия разворачивается и выходит из кафе с моими книгами. Я бегу за ней.

– Селия, не надо, мне нужно…

Для человека с короткими ногами и на шпильках она идет очень быстро.

– И не думай, не отдам, пока не пообещаешь пойти со мной.

– Ингрид это не понравится.

Мы идем нога в ногу, направляясь на юг по Халстед, к Белмонту. Я не хочу видеть Ингрид. Первый и последний раз, когда я ее видела, был на «Violent Femmes», и с меня было достаточно.

– Конечно, понравится. Ингрид очень тобой интересовалась.

Мы поворачиваем на Белмонт, проходим мимо тату-салонов, индийских ресторанов, магазинов кожаной одежды и магазина церковной утвари. Проходим под очередной вывеской, и вот он, «Берлин». Снаружи он выглядит не очень заманчиво; окна выкрашены в черный цвет, и я слышу, как внутри, в темноте, за тощим веснушчатым мальчишкой, который проверяет удостоверение личности у меня, а не у Селии, гремит диско. Парень дает нам билеты и приглашает в этот хаос.

Когда глаза привыкают к темноте, я понимаю, что в зале одни женщины. Женщины столпились у крошечной сцены, глядя, как стриптизерша важно вышагивает в блестящих джи-стрингах и колпачках на сосках. Женщины смеются и флиртуют в баре. Это «Ночь женщин». Селия тянет меня к столику. Ингрид сидит одна, перед ней высокий стакан небесно-голубой жидкости. Она поднимает глаза, и я понимаю, что она не очень рада видеть меня. Селия целует Ингрид и указывает мне на стул. Я по-прежнему стою.

– Привет, детка, – говорит Селия Ингрид.

– Ты шутишь, что ли? Зачем ты ее притащила? – Обе не обращают на меня внимания. Селия по-прежнему прижимает к себе мои книжки.

– Все в порядке, Ингрид. Она нормальная. Я решила, что ты захочешь получше познакомиться с ней, вот и все.

Селия вроде как извиняется, но даже я вижу, что ей в радость неловкое положение Ингрид.

– Зачем ты пришла? Посмеяться? – спрашивает меня Ингрид.

Она откидывается на своем стуле и задирает подбородок. Ингрид выглядит как блондинка-вампирша: черный вельветовый жакет, кровавая помада. Она восхитительна. Я чувствую себя деревенской школьницей. Протягиваю руку Селии, и она отдает мои книги.

– Я не хотела идти сюда. Сейчас уйду. Начинаю поворачиваться, но Ингрид выбрасывает вперед руку и хватает меня за кисть.

– Подожди…

Она дергает меня за левую руку, я теряю равновесие, книги падают. Я пытаюсь вырваться, а Ингрид говорит:

– Ты обручена?

И я понимаю, что она смотрит на кольцо Генри. Я молчу. Ингрид поворачивается к Селии:

– Ты знала, так? – Селия смотрит вниз и молчит. – Ты привела ее сюда, чтобы растоптать меня, сука!

Она говорит очень тихо. Я едва слышу через громкую музыку.

– Нет, Инг, я просто…

– Да пошла ты, Селия.– Ингрид встает. На секунду ее лицо оказывается очень близко к моему, и я представляю, как Генри целует эти красные губы. Ингрид смотрит на меня и говорит: – Передай Генри, чтобы шел к черту. Я его в гробу видела.

И уходит. Селия сидит, закрыв лицо руками. Я начинаю собирать книги. Поворачиваюсь уходить, и Селия говорит:

– Подожди. Останавливаюсь.

– Прости, Клэр.