Брачные игры драконов. Часть 3 - Анна Алексеева

– он был всем тем, что пугало и восхищало меня. Сумрак… Нет, Джей. Он был тем самым, с которым не было страшно ничего – даже остаться на всю жизнь в чужом мире, если это понадобится, чтобы быть рядом с ним.

Он поднялся на плечо, нависнув надо мной и, прекратив поцелуй, посмотрел мне в глаза. Но не произнёс ни слова. И я тоже молчала. Но от этого взгляда воздух буквально искрился таким притяжением, какого не было никогда. Он провёл губами по моей шее сверху, от самого кончика уха, до ключицы, и медленно стал подниматься обратно, прочерчивая влажную дорожку, а рука его прошлась по тонкой ткани свободной блузы, под которой не было белья. Крупная ладонь обхватывала рёбра почти полностью, отчего я почувствовала себя совсем маленькой и, подняв руки наверх, позволила ему делать с собой всё, что он захочет.

Мне были известны повадки драконов. Их жёсткость, их страстность, их стремление взять меня всю и выпить до дна. Но, вопреки всему, Сумрак был так бесконечно нежен, что в какой-то момент мне стало казаться, что весь мир исчез, и остались лишь мы вдвоём, объединённые в единое целое.

Продолжая ласкать меня, и не позволяя перехватить инициативу в ответ, он умелыми движениями стянул одежду и, поймав момент, когда я обхватила его за шею, взял меня под ягодицы и одним сильным движением уложил ближе к изголовью.

Эти ласки длились вечность. Я чувствовала его всего своей кожей, телом, губами и кончиками пальцев. Прижималась бёдрами, ощущая животом его напряжение, но стремления ощутить его внутри, как это было раньше, почему-то не возникало. Хотелось, чтобы этот момент застыл во времени, чтобы остановились часы, и мы навсегда остались едины.

Он двигался во мне медленно, как никто и никогда. Входил до самого конца и надолго замирал, вырывая из моей груди тихий стон и позволяя насладиться вкусом этой близости. И моменты, когда он останавливался, вопреки здравому смыслу, вызывали такую глубокую волну удовольствия, что не нужно было больше ничего. Напряжение нарастало, я чувствовала, как мышцы сжимаются вокруг него до такой степени, что в какой-то момент оно изливалось сильными ритмичными сокращениями, а потом спадало – и он снова начинал двигаться, неторопливо, словно смакуя каждую каплю моего наслаждения.

Я не чувствовала времени, хотя осознавала, что всё это длится уже слишком долго. И было плевать. На драконов, на Праотца, на Совет и мнение Старейшин. Всё, что мне было нужно – находилось здесь. Прямо здесь. В моих руках.

Но всё когда-нибудь заканчивается. Несмотря на то, что он никуда не торопился, в какой-то момент я всё-таки почувствовала его пульсацию внутри. Он задержался ещё на некоторое время, после чего медленно вышел и лёг на спину рядом со мной. Я прильнула к нему, легла на плечо, и он, обхватив меня, коснулся губами макушки.

Некоторое время царила тишина. Да и что тут скажешь? Всё было ясно без слов, они были лишними, и только всё испортили бы. Несмотря на холод и снег, мне было тепло, уютно и… прекрасно.

– Знаешь что, – тихо, почти шёпотом сказал он, – давай купим себе дом с фермой, наймём несколько работников и будем просто наслаждаться жизнью. Даже лишённых крыльев, клан не бросает своих, так что нужды не будет.

– Это самое прекрасное предложение в моей жизни, – выдохнула я.

Между ног было тепло и влажно. Он ведь больше не дракон. Человек. Сможет ли он иметь простых, человеческих детей?

Но об этом я буду думать потом.

Глава 21

Лиза

Волны с тихим шумом накатывали на жёлтый песок, осыпаясь по нему белоснежной пеной. Мне не нужно было объяснять, что происходит. Я сразу узнала это место, и этот сон, в котором время течёт слишком медленно, а ветер ощущается кожей, словно я в самом деле нахожусь на пустынном берегу.

– Спасибо, – раздался голос позади, и я не спешила оборачиваться. Золотая Драконица в своём человеческом облике подошла ко мне, напряжённо глядя в морскую даль.

– За что?

– За то, что пробудили его. Лео слишком долго был заключён в собственное заклятье и не видел, что происходит вокруг.

– Это… Праотец?

Она рассмеялась звонким и мягким, словно трель колокольчика, смехом. Для драконов Лоана была слишком хрупкой и нежной, даже ростом не сильно отличалась от меня. Светлые соломенные волосы длинной волной опадали на её плечи, а большие голубые глаза казались почти кукольными.

– Вы так смешно нас называете, будто мы лично создали каждого дракона и весь этот мир. У нас было только пятеро детей, остальные – это наши друзья и беженцы из Леви, которые попали под репрессии и искали укромное место, чтобы схорониться. Виригия пустовала и приняла нас, как родных. Хотя порой я чувствую где-то поблизости жизнь, отличную по форме от драконов и людей. К тому же, кто-то ведь должен был воздвигнуть грань…

Она села на песок и, вытянув босые ноги, подняла голову навстречу солнцу, чуть сокрытому за полупрозрачными облаками. Я огляделась по сторонам, но вокруг не было ни единого камня или бревна. Да и вряд ли во сне можно запачкать свою ночнушку. Поэтому села рядом, скрестив ноги по-турецки, и тяжело вздохнула.

– Что ж, не буду говорить, что благодарить не за что. Пришлось заплатить большую цену.

– Поэтому я и позвала тебя сюда.

Я повернулась к Лоане и поймала её игривый взгляд.

– Нет, мне не нужна никакая награда. Мне достаточно того, что я живу, у меня есть любимый человек, и у нас будет свой дом, друзья, дети… если не свои, то усыновим кого-нибудь.

– Знаешь, я так долго пробыла в этом сне, что вряд ли захочу жить ещё несколько сотен лет.

– Вы же не собираетесь покончить с собой? – произнесла я прежде, чем успела подумать – и Лоана вновь рассмеялась.

– Нет, что ты! Я хочу прожить жизнь простого человека. Мне довелось услышать ваш с Джеем разговор о домике, ферме и…

– Вы что, подсматривали за нами? – я покраснела, а драконица с улыбкой покачала головой:

– Вам нечего стесняться. Любовь прекрасна во всех её проявлениях. Я всегда наставляла своих детей любить. Наша сила завязана на любви, мы без неё не можем, начинаем сходить с ума, терять связь с реальностью. Ты ведь и сама успела почувствовать эту нежность, которая возрастала внутри вместе с тем, как креп дракон внутри тебя.

Теперь, кажется, краска залила всё моё лицо, включая уши.

– Мне казалось, что она вызывает только… кхм.