Допустимые потери - Ирвин Шоу

– С дыркой в боку ему далеко не уйти, – сказал Шултер, – и рано или поздно (скорее это будет рано) наш друг должен будет обратиться за медицинской помощью. Ровно через десять минут после того, как он выйдет от лекаря или из больницы, мы схватим его за задницу.

– От всего сердца желаю вам удачи, – слабо улыбнулся Деймон. – И себе тоже.

Уверенности Шултера он почему-то не разделял.

Пуля из револьвера Заловски попала Вайнштейну в колено, чашечка была раздроблена, и он потерял много крови. Шултер восхищался тем, что даже в таком состоянии его бывший коллега сумел подняться и в почти полной темноте произвести точный выстрел. На гибель парня, распевавшего у входа на Вашингтон-Мьюз «Катят упряжки с зарядными ящиками», Шултер отреагировал без всяких эмоций.

Такое в Нью-Йорке случается ежедневно. Закон средних чисел, – сказал он. Было ясно: Шултер считает, что зеваки, вшивающиеся поблизости от места преступления, просто обречены на истребление.

Деймон чувствовал, что статистическая кривая, по которой Шултер вычисляет шансы людей на выживание, существенно отличается от той, по которой должен вести свои подсчеты он сам. «В моем случае, – думал он, – закон средних чисел за две последние недели был чудовищно нарушен». Пьяный певец тоже оказался человеком, с которым Деймон имел что-то общее, если, конечно, можно считать этим общим случайную встречу среди ночи на Пятой авеню. Статистика лейтенанта Шултера не учитывала другие жертвы, входящие в перечень Деймона. Она не принимала во внимание Мориса Фицджеральда, Мелани Дил, Элси Вайнштейн, Джулию Ларч, мать Шейлы и Манфреда Вайнштейна. Понимая, что это всего лишь проявление неврастении, Деймон не мог тем не менее избавиться от мысли, что любой, кто имеет какое-либо отношение к нему, Роджеру Деймону, обречен стать жертвой. Этот человек так или иначе погибнет, даже если его не убьют сейчас или через пару недель.

Личность убитого была установлена. Им оказался некий Бриан, прибывший в Нью-Йорк из Талсы, штат Оклахома, на конференцию руководящего персонала страховых агентств. Деймон вспомнил высказывание Мориса Фицджеральда о допустимых потерях. Интересно, подумал он, не относит ли Шултер бедолагу Бриана к числу таких потерь?

Бледный Вайнштейн неподвижно лежал на койке. От ноги его тянулись дренажные трубки, в вене торчала игла, прозрачной трубкой соединяясь с прибором для переливания крови. Щеки Манфреда ввалились, а скрытое под простыней тело тоже, казалось, усохло, но глубоко запавшие глаза по-прежнему светились жизнью. В палате он был единственным пациентом.

– Как дела? – спросил Деймон, стараясь говорить спокойно.

– Дышу, – едва слышно откликнулся Вайнштейн.

– Доктор говорит, ты скоро будешь в полном порядке.

– Держу пари, что он говорит эти слова всем девушкам, – сказал, попытавшись изобразить улыбку, Вайнштейн.

– Так или иначе, но через пару месяцев ты сможешь ходить.

– Куда, интересно? Лучше скажи, как ты.

– Прекрасно. Цел и невредим.

– Ирландское счастье, – произнес Вайнштейн, кладя ладонь на руку Деймона. Пожатие было очень слабым. – Я о тебе беспокоился. Сукин сын сумел убежать, не так ли?

– Да. Но Шултер считает, что недалеко. Ты в него попал, бегать долго ему будет трудно.

– Мне следовало уложить его первым выстрелом. И все это проклятое третье пиво, – с горечью заметил Вайнштейн. – Когда ты помчался ко мне, то загородил его. Второй раз выстрелить я так и не смог. Похоже, потерял сознание. Тот еще телохранитель. Любитель в стиле Дикси.

– Так или иначе, но ты спас мне жизнь, – сказал Деймон. – Может, хоть это тебя утешит?

– Утешит, утешит. – С бледных губ слетело нечто отдаленно похожее на слабый смешок. – Я слышал, как сзади меня заорал один из этих парней – любителей ночного пения. В него тоже попали?

– Он убит…

– Боже, – простонал Вайнштейн. – Тебе удалось наконец хоть что-нибудь узнать? Кто этот выродок? Чего он хочет?

– Ничего, – ответил Деймон. – У него сразу возникли подозрения, что те двое помогают мне, а когда он увидел тебя…

– Всегда случается нечто такое, что невозможно предусмотреть, – прохрипел Вайнштейн. – Парни навеселе возвращаются с вечеринки и вдруг оказываются на опасном месте в неудачное для себя время. Судьба… – Убрав ладонь с руки Деймона, он продолжил: – Прости, но больше не могу говорить. Врачи меня чем-то накачали. Похоже, им хочется, чтобы я отпал недели на две. Береги себя. И не волнуйся за меня. Я буду… – Он смежил веки и погрузился в порожденный лекарствами сон.

Деймон ощутил облегчение, выбравшись из отделения реанимации, с царящим в нем глухим напряжением, с внимательными сестрами, вглядывающимися в мониторы, на которых пульсировали огоньки, информируя о жизни или смерти причудливо забинтованных и соединенных пластиковыми трубками с дыхательными аппаратами тел. Тела эти Деймон видел через полуоткрытые двери других палат. Смерть здесь – основное занятие, думал он, проходя мимо того, что еще осталось от человеческих существ и что пытались спасти в этом отделении.

В приемной его ждали Шейла и еще более бледный, чем обычно, Оливер. Она позвонила Оливеру из Вермонта, и тот встретил ее в аэропорту. Дорожная сумка валялась на полу у ее ног. Тревожное состояние, в котором так долго пребывала Шейла, избороздило ее лицо глубокими морщинами. Когда Деймон вошел в комнату, жена обвила его шею руками и долго-долго не отпускала.

Вайнштейну этим вечером они больше ничем не могли помочь, а Деймон уже валился с ног от усталости. Еще раз взяв у доктора обещание позвонить в случае осложнения в квартиру Габриельсена, где они по настоянию последнего согласились пожить, Деймон, Шейла и Оливер последовали за Шултером по лабиринту коридоров к небольшой задней двери. Таким образом им удалось избежать встречи с толпой репортеров в вестибюле больницы. Теперь, когда лейтенант получил в качестве доказательства серьезности проблемы одного покойника и двух раненых, скука, с которой он раньше слушал Деймона, сменилась почти отеческой заботой. О психах, совершающих в Нью-Йорке еженощно десять тысяч звонков с угрозами, речи больше не было. Шултер настоял на том, чтобы проехать вместе с ними на такси до жилья Оливера, и помог Деймону выбраться из машины, словно тот был инвалидом.

– Не беспокойтесь, – сказал лейтенант, когда они прощались у входа в дом, – этот тип не в том состоянии, чтобы продолжать устраивать вам неприятности. Если я вам буду нужен или возникнут обстоятельства, о которых мне, по вашему мнению, следует знать, звоните. Номер телефона вы знаете. Вам в ближайшее время придется подписать кое-какие показания. И это все. Никто не намерен превращать данное событие в дело федерального значения. Миссис Деймон, – продолжил он, обращаясь к Шейле, – берегите своего мужа. Он очень храбрый человек, и у него выдался трудный денек. – С этими словами Шултер прикоснулся двумя пальцами к полям своей нелепой шляпы, погрузился в такси и отбыл.