Замкнутый круг - Нора Робертс

– Гордыня и еще несколько смертных грехов, – негромко проговорил Гейб, вспоминая собственного отца. – Зависть, жадность, похоть. Я всегда больше верил в удачу, нежели в судьбу, но одно везение не смогло бы замкнуть этот круг.

Он слегка отодвинул ее, чтобы она могла видеть его лицо.

– Ты и я, Келси, мы оба были частью всего этого с самого начала.

– И, может быть, мы не подошли бы так близко к завершению этой драмы, если бы не нашли друг друга. Теперь ты захочешь разыскать его, верно? Я имею в виду твоего отца.

– Мне придется разыскать его.

– Можешь предоставить это дело Росси. Гейб неожиданно почувствовал, как сжались руки Келси и как напряглось ее тело.

– Послушай, Гейб, он хочет отомстить тебе. Если он попал в контору Руни вскоре после нас, то он, возможно, следил за нами! Он ищет способа добраться до тебя и нанести удар.

– Вот поэтому-то я и должен отыскать его первым. Это мой круг, Келси, и я должен сам замкнуть его.

– Но если мы пойдем в полицию…

– Кстати, почему мы до сих пор туда не позвонили?

Келси отвернулась. Гейб слишком хорошо видел, что у нее на сердце и на душе, и не стал добиваться ответа.

– Хорошо, – вздохнула она наконец. – Я должна поговорить с Наоми, а ты – найти своего отца. Это должно все решить. Подвези меня домой, пожалуйста.

Когда «Ягуар» остановился у дверей усадьбы, Гейб предложил Келси пойти с нею, но она отказалась. Она чувствовала, что должна сделать все сама. Дождавшись, пока свет над крыльцом погаснет, Гейб запустил мотор и отъехал. Ему предстояло сойтись лицом к лицу со своими собственными демонами, и первый из них вовсе не носил фамилию Слейтер.

Оказавшись в доме, Келси бросила взгляд на лестницу. Время было позднее, и Наоми, несомненно, уже легла. Может быть, подождать до завтра? – мелькнула у нее в голове трусливая мысль. Ведь ждали же эти новости двадцать с лишним лет, могут подождать и еще…

Нет уж, рассуждать так – это точно трусость, решила Келси и, вздохнув, направилась в кухню. Она заварит себе чашечку чая и, попивая ароматный настой, во всем как следует разберется – ведь надо же ей хотя бы определить, с чего следует начать.

Келси была удивлена, застав на кухне Герти, которая загружала тарелками моечную машину. – Герти? – окликнула она, и старая прислуга вздрогнула.

– Ах, это вы, мисс Кел? Как ты меня напугала, малышка. – Герти прижала руку к своему розовому переднику.

– Уже далеко за полночь, ты не должна работать в такую поздноту.

– Да нет, я просто мыла свои тарелки. Сегодня вечером показывали фильм с Бетти Дэвис, называется «Привет, путешественник!». Так я отрезала себе кусок лимонного кекса и проплакала все два часа. – При мысли об этом Герти счастливо вздохнула. – В наши дни таких фильмов уже не делают, мисс Кел.

– Да… – Лихорадочно раздумывая о том, как поддержать разговор, Келси подошла к буфету, взяла чайник и двинулась с ним к раковине, чтобы набрать воды. Движения ее были механическими, но достаточно быстрыми. – А как все остальные? Уже спят?

– Хочешь чаю, дочка? Погоди, дай я сделаю. – Герти ревниво оттеснила Келси от раковины и, закрыв чайник крышкой, водрузила его на плиту. – Мистер Ченнинг где-то бродит с Мэттом Ганнером. Лошадь с фермы Уильямсов совсем плоха, и они не знают, протянет ли она до утра.

– Ох, какая неприятность!

– Как ни стыдно мне такое говорить, мисс Кел, но я все-таки скажу… – Герти принялась согревать фарфоровый заварочный чайник. – Этот ваш братец, Ченнинг, был просто в восторге, когда узнал, что ему придется полночи просидеть в конюшне. Я сказала ему, что не буду запирать дверь в кухне и что в холодильнике будет стоять тарелка с жареным цыпленком, да только он все равно не станет его разогревать.

– Он и так будет на седьмом небе, – заверила ее Келси.

– Да мне, в общем-то, нравится, когда мистер Ченнинг где-то поблизости.

– И мне тоже, Герти. Налей-ка мне две чашки – я хочу отнести одну маме.

– Так она спит, золотко мое. – Герти взяла с полки чай из ромашки и на глаз насыпала заварки в фарфоровый чайник. – Она выглядела такой усталой, такой расстроенной, что я уж не стала ее расспрашивать. Час назад я отнесла ей снотворное.

– Снотворное?

– Ну да. Мисс Наоми, конечно, сказала, чтобы я не поднимала шума из-за ерунды, но только она все равно выглядела скверно – сама бледная такая, и глаза ввалились. Хороший крепкий сон – вот что ей нужно. Я так ей и сказала, и она послушалась свою Герти. Как пойду к себе – загляну к ней, проведаю.

– Я сама проведаю маму. – Келси покосилась на чайник со смесью облегчения и покорности во взгляде. – Тогда одну чашечку, Герти. А с Наоми я поговорю утром.

– Да, к утру-то она оправится. Перетрудилась, бедняжка.

Герти поставила на поднос чайник, чашку с блюдцем и крошечный молочник со сливками.

– В последние месяцы она выглядит счастливее, чем я когда-либо видела за долгие-долгие годы, прямо светится вся. И все это ты сделала;. Кел. Пусть кругом что хочешь творится, да только мать всегда будет сохнуть по своему дитю-то…

– Но я никуда не денусь.

– Я знаю, золотко. И она знает. Не засиживайся поздно.

– Не буду. Спокойной ночи, Герти. Келси отнесла поднос в свою комнату и только потом заглянула к Наоми. В свете луны, пробивающемся в окно, она увидела, что ее мать крепко спит.

Значит, объяснение откладывается до завтра, заключила она и юркнула в свою комнату – ждать рассвета.

Гейб не остановился возле своего дома, а подъехал прямо к конюшне. В конторе над кузнечной мастерской он увидел свет. Оставив машину на дорожке, Гейб вскарабкался по лестнице и, не постучавшись, вошел.

Джемисон сидел за своим столом и что-то писал. Перед ним были аккуратно разложены стопки бумаг, возле локтя стоял бокал с бренди. Заслышав скрип плохо смазанных петель, Джемисон поднял голову и по-совиному заморгал.

– Что так поздно, Гейб?

– Я мог бы спросить о том же у тебя.

– А-а… – Джемисон с усталой улыбкой указал на бумаги. – Рутина! Столько бумажек, и совершенно нет времени заниматься ими. Я люблю работать ночью, когда все тихо и никто не мешает сосредоточиться. Между прочим, вон там на полке есть банка растворимого кофе, – добавил он. – Можешь подогреть чайник, он на плитке.

– Не хочу. – Гейб рассматривал своего тренера и своего старого друга в желтом свете настольной лампы. Последние напряженные месяцы не прошли для него даром. Тени под глазами были похожи на синяки, а морщины по углам рта стали настолько глубокими и резкими, словно были прорезаны ножом.

Нет, это лицо не было похоже на лицо человека, который воспитал «трижды венчанного» – обладателя трех главных призов скакового сезона.