Анатолий Тарасов. Битва железных тренеров - Федор Раззаков

А вот мнение А. Петрова: «Для миллионов болельщиков, привыкших к победам ЦСКА и сборной СССР, проблемы армейского клуба, образовавшиеся к концу 80-х годов ХХ века, неожиданностью не были. Любители хоккея имели достаточно негативной информации для того, чтобы прийти к выводу — ситуация в знаменитом клубе и национальной команде, если хотите, реальность, продиктованная смутным временем.

Ближе к распаду СССР в течение нескольких лет общественное мнение формировалось группой людей таким образом, что и без хоккейного монстра ЦСКА сборная страны играла бы как минимум не хуже. Обсуждались авторитарные методы правления, палочная дисциплина, имперские амбиции Виктора Тихонова. Ходили среди некоторых периферийных тренеров и специалистов разговоры, что любой другой на его месте «сыграл» бы не хуже.

В принципе, чего-то оригинального здесь не было. Во все времена людей, идущих впереди, недолюбливали. Достаточно вспомнить Анатолия Тарасова. И критику в адрес Тихонова по логике вещей никак нельзя было назвать конструктивной. Тем более что весьма слабенькой была доказательная база, поскольку сборная СССР и ЦСКА были лучшими по игре и результатам. Что руководило оппозиционерами, догадаться несложно. Есть такое человеческое чувство, как зависть, совсем не белая. Она, естественно, не имеет национальности, но если бы существовал рейтинг, то СССР бы занимал в нем первое место. Были и так называемые непризнанные гении, утверждавшие, что «белое» — это «черное». Мол, гегемония ЦСКА нам всем боком выйдет. Теперь мы знаем, что это не так, после 1992 года армейцы резко сдали, а после 1993-го скатилась вниз и сборная России. Естественно, распад СССР здесь ни при чем, поскольку абсолютное большинство элитных хоккеистов имели российские паспорта.

Кроме того, к концу восьмидесятых успехи Тихонова многим надоели. Оппозиция возмущалась — ну нельзя же столько времени выигрывать (оппозиция политическая, в свою очередь, возмущалась: «Ну нельзя же столько лет быть великой державой» . — Ф. Р. ). В принципе, конечно, не очень интересно уже в начале любого первенства знать процентов на 90, кто именно победит. Но кто помешал, например, московскому «Динамо», «Крыльям Советов» превзойти армейцев? В общем, обычная история, имеющая простой ответ — в любой ситуации не кивать на кого-то надо, а спрашивать с себя…

Масса разговоров до сих пор ходит по поводу Анатолия Владимировича Тарасова, все верно — великий тренер. Однако не он один советскую школу хоккея создал. Безусловно, огромен вклад и Виктора Тихонова. Борис Майоров, говоря об этих тренерах, назвал их идеологами, подчеркнул, что у обоих была концепция работы не только с национальной командой, но и концепция развития хоккея в СССР в целом. У нас была потрясающая группа классных тренеров — Александр Игумнов, Анатолий Кострюков, Борис Кулагин, Владимир Егоров, Николай Эпштейн, Николай Пучков, Дмитрий Богинов, Всеволод Бобров, Николай Карпов — дважды ЦСКА обыгрывавший, более молодые Владимир Юрзинов, Игорь Дмитриев, Борис Майоров, Юрий Моисеев. Наконец, мэтр советского хоккея — Аркадий Чернышев, старший тренер сборной СССР в 1961–1972 годах. Каждого из них можно назвать Личностью.

Вспоминаю, какое прекрасное впечатление они производили во время работы на скамейке запасных, в общении с журналистами, на льду в ходе тренировок. Не сомневаюсь, что именно их интеллект, профессиональный уровень сыграли огромную роль в становлении отечественной хоккейной школы. Увы, нет у нас теперь такого тренерского цеха.

Почему крайне редко обсуждаются человеческие и профессиональные качества Тихонова, хотя тренерский путь Виктора Васильевича был, безусловно, сложнее, чем представлялось обыкновенным болельщикам? Они видели только вершину айсберга, белую и ослепляющую…»

Итак, осенью 1988 года один из лидеров ЦСКА и сборной СССР Игорь Ларионов в открытую выступил против своего тренера. В итоге в октябре того же года, когда сборная СССР отправилась в товарищеское турне по Чехословакии, Ларионова в сборной не оказалось. И вместе с Макаровым и Крутовым в нападении играл бывший армеец (1986–1987) Александр Черных из воскресенского «Химика». Впрочем, в первом звене не было и Алексея Касатонова (его перевели в третье звено, к Гусарову), и Фетисов играл в паре со своим одноклубником Владимиром Малаховым (дебютантом сборной). Три остальных звена выглядели следующим образом: 2) Игорь Стельнов (ЦСКА) и Анатолий Федотов («Динамо», Москва), нападающие — Андрей Ломакин, Анатолий Семенов и Сергей Яшин (все — «Динамо», Москва); 3) защитники — Алексей Касатонов и Алексей Гусаров, нападающие — Андрей Хомутов, Вячеслав Быков и Валерий Каменский (все — ЦСКА); 4) защитники — Владимир Тюриков («Спартак») и Илья Бякин («Автомобилист», Свердловск), нападающие — Игорь Есмантович, Сергей Немчинов и Юрий Хмылев (все — «Крылья Советов»).

Турне по Чехословакии закончилось для сборной СССР провалом: она выиграла всего лишь одну игру (3:1) и в двух уступила (3:5 и 1:4). Первое звено отметилось всего лишь двумя шайбами (обе забил Крутов).

Однако в декабре, на Призе «Известий», вместе с Макаровым и Крутовым в центре играл уже другой игрок — Игорь Масленников. И это звено забило 9 шайб (Крутов — 4, Макаров — 3, Масленников — 2). А вместе с Фетисовым в этом звене играл армеец Владимир Константинов.

При «Известий» наша сборная выиграла, победив всех своих соперников — тех же чехословаков мы разгромили со счетом 6:1 (проигрывая 0:1 в первом периоде). А в январе у Тихонова случился конфликт с ведущим игроком ЦСКА и сборной — Вячеславом Фетисовым. Вот как об этом вспоминает сам тренер: «Готовясь к чемпионату мира, ЦСКА проводил матчи за океаном. И вот в самом начале того памятного для многих из нас года меня попросили, чтобы я на какое-то время оставил Фетисова поиграть в команде Нью-Джерси. Я ответил, что это не в моей компетенции, но если удастся договориться с высоким воинским начальством, в частности с министром обороны, тогда пожалуйста. Я возражать не стану. Мы выиграли в Нью-Джерси, нас после этого успеха поздравлял и посол Добрынин вместе со своими сотрудниками. Он попросил у меня разрешения поговорить с ребятами. Я, естественно, разрешил. Посол прошел в раздевалку, поздравил хоккеистов, а затем спросил, какие есть вопросы, пожелания, просьбы. И Фетисов говорит: «Я бы хотел сыграть в Нью-Джерси». Добрынин отвечает: «Я буду в Москве, переговорю с министром… Думаю, что мы этот вопрос решим».

Мы возвращаемся в Москву. Числа 10, а может, 12 января 1989 года я прихожу на каток, и Володя Попов, второй тренер ЦСКА, говорит мне, что пришел Фетисов, бросил форму и сказал, что больше играть в ЦСКА не будет…

Что бы в те дни или позже ни писали про интриги Тихонова, который, дескать, хочет остановить развитие мирового и отечественного хоккея, сопротивляется ходу демократических перемен в стране, — совесть у меня чиста. Я делал для Фетисова все, что было можно. Подключились по моей просьбе к решению проблемы Марат Грамов, Вячеслав Гаврилин, Вячеслав Колосков. Все они искали пути разумного и возможного решения этого вопроса. Фетисов — офицер советской (тогда еще!) армии, майор, и как решить проблему с «командировкой» офицера в НХЛ, не знал никто. Помню, возникла и совсем уж неожиданная идея: понарошку (только по каким-то временным документам, которые затем можно будет изъять из личного дела) демобилизовать Вячеслава — на полгода, на год, как уж получится.