Машина песен. Внутри фабрики хитов - Джон Сибрук

Никакая другая песня не демонстрирует так наглядно адаптацию подросткового попа для взрослого слушателя. Превращение Америки в страну подростков шло полным ходом.

Кэтрин Элизабет Хадсон родилась в 1984 году в Санта-Барбаре, Калифорния, в семье родителей-евангелистов. Ее строгое воспитание никак не вяжется с образом поп-звезды, чей лифчик фонтанирует взбитыми сливками в клипе на California Gurls. С другой стороны, если сравнить истеричных фанатов на ее концертах с паствой, которая падает ниц в экстазе на домашних видео с проповедями ее отца, пастора Кита, Кэти будто бы совсем недалеко ушла от семейных корней.

Родители Кэти, Кит и Мэри Хадсон, не допускали в дом поп-музыку, телевидение и голливудские фильмы (за исключением «Действуй, сестра 2»; первая часть впала в немилость из-за персонажа-проститутки). Под запретом оказались завтраки Lucky Charms, потому что удача – это происки Люцифера. Фаршированные, или «дьявольские» яйца назывались не иначе, как «ангельскими». В церкви Кит проповедовал на сакральном нечленораздельном языке, который Мэри переводила для паствы. «Религиозная глоссолалия для меня звучит так же обыденно, как фраза “передай соль”», – позже рассказывала Кэти журналу Rolling Stone.

До того как пастор Кит пришел к Иисусу, он был последователем Тимоти Лири. Его будущая жена, Мэри Перри, хипповала в конце 60-х (она встречалась с Джими Хендриксом) и позже взбунтовалась против южнокалифорнийской церкви, объединив усилия со странствующим священником-пятидесятником. Когда Кэти, средняя из трех детей в семье, была еще ребенком, ее родители постоянно переезжали из города в город и собирали паству в Калифорнии, Аризоне, Оклахоме и Флориде. В конце концов, они осели в Санта-Барбаре, где Кети пошла в старшую школу и впервые вступила в контакт с нецерковным миром.

В детстве Кэти Хадсон слушала записи госпелов, которые ставили дома ее родители: Oh Happy Day, His Eye Is on the Sparrow и, конечно, Amazing Grace. Она пела в церкви и в христианских гражданских организациях, на вечерах и фестивалях. Позже она аккомпанировала себе на синей гитаре, которую ей подарила церковь на тринадцатилетие, – этот цвет она позже выберет для своих волос. Девочка со светлыми глазами и милым личиком растапливала сердца прихожан, часто непосредственно перед «зовом алтаря» – в кульминационный момент службы.

Дэвид Хенли, местный продюсер, услышал, как Кэти поет в церкви, и предложил ей сделать демозаписи традиционных песен госпела, а также нескольких композиций его сочинения для растущего рынка христианской поп-музыки. Демо попало в руки Дэну Майклзу, главе отдела артистов и репертуара христианского музыкального лейбла в Нэшвилле под названием Red Hill Records, подразделения компании Pamplin Music. Та, в свою очередь, входила в состав Pamplin Communication, бизнес-империи Роберта Памплина – младшего, христианского предпринимателя. Демо произвело на Майклза впечатление, и он пригласил Кэти в его издательскую компанию для сотрудничества с профессиональными композиторами. Он почувствовал в девушке редкое сочетание: христианка с искренней поп-жилкой, певица наподобие Эми Грант, которая могла найти отклик и среди нецерковной публики. «С ее задатками можно было покорить мир», – говорил Хенли.

Профессиональный композитор Брайан Уайт стал в Нэшвилле соавтором Хадсон, а главное, ее наставником. Он сказал Хлои Гован, автору самой подробной биографии певицы – Katy Perry: A Life of Fireworks («Кэти Перри: Жизнь, полная фейерверков»): «Я хотел быть ее другом и голосом разума в этом совершенно новом для нее опыте».

Они начали писать песни вместе. Уайта впечатлил ее талант – и исполнительский, и авторский, однако в ее текстах то и дело проскальзывали греховные плотские намеки. Дабы избежать непонимания в отношении истинного смысла песен, как пишет Гован, Уайт попросил Хадсон добавлять к каждой композиции посвящение, поясняя, в каких частях Священного писания она черпала вдохновение и каков их христианский посыл. О When There’s Nothing Left она написала: «Эта песня – чистое, искреннее, простое послание любви к Господу… Я писала так, будто влюблена в Него и готова отдавать Ему всю себя, даже когда отдавать мне больше уже нечего». Подобный язык едва ли мог внушить симпатию традиционным слушателям госпела, на которых ориентировался лейбл Red Hill.

Но такая была девчонка Кэти. Она явно не подходила под определение типичной христианской певицы. Принимая во внимание строгое воспитание, какое ей дали набожные родители (и татуировку Jesus на запястье), ее вера должна была бы быть непогрешима, но порой ее тексты и поведение на сцене говорили об обратном.

Виной тому отчасти стала ее грудь. Девочкой она молилась о большой груди, а когда Он ее таковой наградил, однажды даже задумалась об операции по уменьшению. В конце концов она решила гордо демонстрировать ее со сцены (ведь это все-таки Его дар), надевая такие топики, что некоторые неженатые юноши в зале наверняка жалели о своих помолвочных кольцах.

Ее альбом госпелов Katy Hudson вышел в марте 2001 года. Тем летом Кэти отправилась на гастроли по всей стране в компании более известных христианских исполнителей и иногда выступала перед тысячами зрителей, поражая их своими вокальными данными. Однако для Red Hill Records наступили плохие времена; в том же году лейбл объявил о своем банкротстве. Из-за проблем с финансами он не смог обеспечить распространение альбома Кэти; большинство дисков оказалось на свалке. Официально были проданы жалкие две сотни копий – теперь это ценная находка на eBay.

Хадсон вернулась в Санта-Барбару к родителям. Ей было семнадцать, и после двух лет в Нэшвилле она оказалась на перепутье. Продолжить учебу и окончить старшую школу (она ушла из нее после одного семестра)? Или сосредоточиться на музыкальной карьере?

Несмотря на провал своего первого альбома, Кэти Хадсон все еще твердо занимала позиции одной из самых ярких молодых звезд христианской музыки. Она могла легко заключить контракт с другим лейблом и в итоге даже бросить вызов Эми Грант, известнейшей христианской поп-певице. Останься Кэти в пастве, кто знает, скольких атеистов она могла бы обратить в свою веру. Вместо этого, вернувшись домой, она решила открыть в себе нецерковную певицу и автора песен. По прошествии времени она поняла, что именно об этом и мечтала с самого детства.

Возможно, она спросила у Него, что ей делать, и Он ответил: «Кэти, отправляйся в Голливуд!»

Хадсон поехала вместе с матерью в Теннесси, чтобы обсудить с продюсером из Нэшвилла запись демо ее рок-песен. Когда продюсер спросил у нее, с кем из современных исполнителей она хотела бы поработать, Кэти пришлось признаться, что она никого не знает: «Я так и сказала: “Не имею представления”».

«Тем вечером мы с мамой поехали в отель, – вспоминает она, – и я включила VH1, нарушив семейные правила касательно телевещания, но, в конце концов, у меня был плохой день. Я увидела Глена Балларда – он рассказывал об Аланис Мориссетт».