По счетам - Андрей Константинов

– Не понял? Ты что, прямо здесь его, на хате, хранишь?

– Ты ж сам сказал беречь от сырости? Значит, подвал и чердак отметаем, в дровяном сарае не оставишь. И куда ее прикажешь сувать?

– Согласен. Погорячился. Вопрос снимается. – Барон прошел в прихожую и вернулся с оставленным там чертежным тубусом.

– Видал-миндал? – зашептал на ухо Казанцу Гога. – Дескать, «как высокое собрание решит». А сам загодя тарой под картину обеспокоился.

Упаковав холст, Барон подхватил с блюдца соленый огурец и смачно похрустел, зажевывая перегарное послевкусие.

– Ну всё, братцы! Как говорится, в гостях хорошо, а дома – и солома едома. Пошкандыбаю я.

– Да ты чё?! Даже не посидели толком! – возмутился Шаланда. – Не, Барон, не знаю, как у вас в Питере, но в столице так дела не делаются!

– Тем более скоро девки срамные нарисуются, – подтвердил Казанец. – Ох и загуляем!

– Да на фига мы, убогие, такому расписному сдались? Он бабки взял, картину забрал. А поскольку больше здесь взять нечего, таперича можно и ручкой сделать.

– Грубый ты человек, Гога, – тщательно взвешивая слова, отозвался на очевидную дерзость Барон. – Запомни на будущее: не след людей, всех скопом, персональным аршином мерять. Я это тебе потому говорю, что у тебя лицо вроде неглупое.

– Да уж не дурнее других прочих будем.

– Хотя… возможно, я и ошибаюсь. Всё, извиняйте, братцы, но поезд у меня. Только-только, впритык на вокзал успеваю.

– Ну, коли так, прощевай, – стиснул старого кореша в объятиях Шаланда. – Когда в следующий раз в наших краях нарисуешься – маякни, не забывай.

– А ежели не просто нарисуешься, – весело подхватил Казанец, – а с новым набоем фартовым, тогда вдвойне не забывай. Считай, мы уже в доле!

– Заметано!

Шаланда вышел закрыть за Бароном дверь, а Казанец плеснул себе на полстакана, залпом махнул и восторженно констатировал:

– Э-э-эх, вот это я понимаю – человек! Чтоб ему сто раз куда надо попасть, но при этом – ни разу не попасться.

Услышав это пожелание, Гога криво усмехнулся и принялся с преувеличенным старанием убирать с лацканов пиджака невидимые ниточки…

* * *

Выйдя на улицу, Барон двинул стопы в направлении станции метро. Неохота было выстаивать очередь на стоянке такси, да и время поджимало – до поезда на Галич оставалось меньше часа.

Решение схорониться у Ирины возникло у него спонтанно, но теперь считалось единственно правильным. В случае, если ленинградцы объявили всесоюзный розыск, глубокая провинциальная дыра – самое распоследнее место, где его могли бы начать искать. Так что под легендой летнего отпуска в Галиче вполне можно спокойненько пересидеть недельку-другую, а потом видно будет. Опять же и Айвазовского там, до поры, схоронить можно.

Погруженный в свои мысли, Барон даже не заметил, откуда вдруг возникла притормозившая «Волга», из которой резво выскочили двое мужчин в штатском. Отлаженными движениями они лихо заломили Барону руки и, ничего не объясняя, затащили на заднее сиденье машины, крепко зафиксировав с боков своими телами. Тот, что плюхнулся слева, профессионально обшмонал его на предмет оружия и содержимого карманов, а правый – бесцеремонно занялся внутренностями чемоданчика.

В машине, на месте водителя, находился еще один – тоже в штатском. Он покамест сидел молча, головы не поворачивал, но по всему читалось, что он тут – за главного.

– Здесь чисто, – закрывая чемоданчик, доложил правый.

К слову, присутствуй при этом захвате Казанец и Гога, то, напрягши зрительную память, они, возможно, и опознали бы в нем посетителя ресторана «Прага». Того, что пару дней назад пил пиво и почитывал «Правду» за соседним от них столиком.

– У меня тоже. Чисто, – сообщил левый. – Вот, только это. – Он положил на свободное сиденье рядом с водителем обнаруженные в карманах Барона паспорт (за исключением нескольких потертостей – подлинный), бумажник, полученную от Шаланды пачку денег и картонный прямоугольник билета.

Водитель взял паспорт и билет, несколько секунд поизучал и лишь тогда соизволил обернуться.

– Ну, здравствуй, Юра. Наконец мы с тобой снова сыскались в этой жизни. Рад встрече.

ТВОЮ ЖЕ!.. Чего-чего, но столь томного окончания вечера Барон никак не ожидал.

– А уж как я-то, Владимир Николаевич, рад. Словами не передать, а руками показать – извини, не могу. Боюсь, твои псы нервничать станут.

Левый и правый, обидевшись на псов, недовольно засопели.

– Кучеряво живешь, Юра. Если навскидку – в одной только этой пачке мое жалованье за год.

– Так ведь в человеке всё должно быть прекрасно. Включая содержимое карманов.

– Возможно… Однако поездку в Галич, извини, придется отложить. Да и ни к чему она. Нет в Галиче Ольги! Я этот след задолго до тебя прокачал. Пустышка.

– Значит, плохо качал.

– ЧТО?! Что ты хочешь этим сказать?!

– То и говорю – искать надо лучше.

– Ты… Ты НАШЕЛ ОЛЬГУ?!

– Нашел.

– Ну дела!.. – ошеломленно протянул Кудрявцев и, плохо скрывая досаду, приказал правому: – Завтра к 14.00 вызовешь ко мне на ковер Сейфуллина. Уволю, к чертовой матери! Сыщик хренов!

– Вот это правильно, – усмехнулся Барон. – Бракодела – к ответу!

– Сделаю, Владимир Николаевич, – отозвался правый. – Кстати, у него в тубусе какая-то картина. Похоже – старинная.

– Я знаю. Там Айвазовский. Оставь пока.

После этих слов в мозгу доселе сомневающегося Барона все окончательно разложилось по полочкам.

– Меня Гога сдал?

– А кто такой Гога? – максимально равнодушно уточнил Кудрявцев.

– Понятно. То-то я подумал, с чего вдруг он с таким пионерским задором в гастроном шестернулся?

– Хлопцы! Спасибо за помощь, на сегодня вы свободны.

«Хлопцы» понимающе кивнули и выбрались из салона. Правда, перед этим правый достал наручники, защелкнул их на кистях Барона, а ключ передал Кудрявцеву со словами:

– Вы поосторожнее с ним, товарищ генерал! Тот еще фрукт.

– Жену поучи! Щи варить! – сварливо огрызнулся товарищ генерал.

– Вот это правильно! Служебным псам панибратства спускать никак нельзя – не то кусать разленятся, – язвительно подтвердил Барон, разглядывая стальные наручники. – Ишь ты! Я такие только у КУКРЫНИКСов видел. На карикатурах про жертв апартеида.

– Извини, Юра. Нам сейчас предстоит совершить довольно продолжительный авто-марш-бросок, а изучив твой… хм… послужной список… – взялся неуклюже оправдываться Кудрявцев. Было видно, что ему самому неловко за браслеты на Юркиных руках. – А ну как задумаешь по дороге выскочить? У меня возраст и здоровье не те, чтоб в горелки играть.